Очередной порыв ветра и последовавший за ним дождь затушили один из факелов, и так скудно освещавший дорогу. Кучеру ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, дабы лошади замедлили темп, ибо дороги почти не было видно.

Белуччи, так звали одного из телохранителей, снова попытался разжечь факел при помощи огнива. Но усиливавшийся дождь не позволил ему это сделать.

Вой волков раздался совсем близко от кареты, в придорожном кустарнике блеснули жёлтые точки.

Телохранители перекрестились. Гилермо, второй телохранитель, попытался расстегнуть специальные ремни и извлечь аркебузу, пристёгнутую к задней стенке дормеза, дабы та всегда была под рукой в случае необходимости.

– Оставь это занятие, порох всё равно отсыреет… – заметил Белуччи.

Не успел он это произнести, как лошади, напуганные близостью волков, помчались во весь опор.

Кучер и форейтор пытались с ними справиться, но безуспешно. Белуччи поспешил им на помощь: он вкарабкался на крышу дормеза и, ухватившись за металлические держатели факелов, перебрался на козлы.

– Куда ты, куда?! – в отчаянии прокричал кучер.

Но Белуччи, не обращая на него ни малейшего внимания, ловко перепрыгнул на круп одного из коренников и натянул поводья, пытаясь его остановить. Форейтор, собравшись духом, последовал его примеру. Выносные лошади, шедшие впереди цуга, умерили бег.

Сконци, понимая, что происходит нечто страшное, не переставал молиться.

– Господи, об одном прошу: позволь мне увидеть Бернара, убедиться, что ему ничто не угрожает… Господи, не оставь его без защиты… Господи…

Но вот дормез неестественно дёрнулся, иезуит вздохнул с облегчением: значит, его люди всё же смогли справиться с лошадьми. Он выглянул в окно – впереди мерцали огни замка.

– Благодарю тебя, о Господи! – произнёс Сконци и осенил себя крестным знамением.

Наконец дормез Сконци достиг ворот замка Аржиньи, и тотчас сгустилась кромешная тьма. Затем небо озарили всполохи молний, начался проливной дождь.

И снова раздался вой волков…

Ворота замка со скрипом растворились. Дормез проследовал во внутренний двор. В это время небо озарила сильная вспышка молнии, затем последовал раскатистый удар, сотрясший землю. Сконци показалось, что молния угодила рядом с замком…

Промокший от дождя форейтор отворил дверцу дормеза и опустил складные ступеньки, дабы его господин мог спуститься на землю.

Граф де Аржиньи, которому уже доложили о прибытии важного гостя, несмотря на поздний час и разыгравшуюся стихию, накинул на плечи плотный шерстяной плащ и спустился во внутренний двор, дабы лично встретить Сконци.

Он приблизился к приоткрытой дверце дормеза и произнёс:

– Слава Богу, Сконци, что вы благополучно добрались до замка. Не позавидую тем, кого непогода застала в пути, вдали от постоялого двора.

Иезуит сначала протянул графу посох, затем правую руку. Тот ловко подхватил старика, помог выйти из дормеза и тотчас прикрыл полой своего широкого плаща.

Граф проводил Сконци в зал, приказал слугам приготовить ужин и покои, а также позаботиться о его людях, которые устали и вымокли от дождя и нуждались в сухой одежде, еде и отдыхе.

Сконци с глубоким вздохом облегчения разместился в кресле рядом с камином, в котором потрескивали яблоневые поленья, распространяя своё живительное тепло и приятный аромат.

Шарль заметил, как постарел его давний друг. Неудивительно, ведь он разменял восьмой десяток. Облачение Сконци, тёмная атласная сутана, отделанная красной каймой, и высокий головной убор придавали ему внешнее сходство с кардиналом.

Иезуит смерил графа цепким взором и произнёс:

– Я рад видеть вас, граф, в добром здравии…

– Взаимно, монсеньор, взаимно! – с жаром отозвался Шарль. – Тем более что мне так и не довелось поздравить вас лично с повышением по службе. Теперь вы – генерал ордена иезуитов.

Сконци кивнул, затем протянул старческие высохшие руки по направлению к камину.

– Вам холодно? – забеспокоился граф.

– Немного…

– Я прикажу принести шерстяное одеяло… Или, может быть, вы желаете принять согревающую ванну?

– Нет, нет… Благодарю вас, граф…

В зал вошёл слуга, он подал гостю высокую серебряную чашу, наполненную подогретым вином, настоянным на травах и фруктах.

Сконци с жадностью припал к напитку.

– Прекрасное вино… – заметил он, осушив почти половину чаши.

– О да! Оно сделано по рецепту Исидоры…

Сконци подозрительно воззрился на графа. Тот рассмеялся.

– Неужели вы так и не смогли забыть её бурного прошлого?

– Такое не забывается, дорогой друг… Впрочем, это неважно. Я прибыл к вам с другой целью…

– Я не сомневался в этом, – признался Шарль.

В этот момент раздался вой волков. Граф вздрогнул… Затем последовали сильнейшие раскаты грома.

– В ваших владениях развелось слишком много хищников, они становятся опасны… – произнёс иезуит.

Шарль пожал плечами.

– Вы о волках?.. Они прежде не беспокоили меня. Странный вой…

– Очень странный… Тем более что он сопровождал меня с того самого момента, как я пересёк границу ваших владений, – заметил Сконци. – Мало того, это дьявольское отродье преследовало мой дормез…

Шарля это замечание привело в крайнее удивление.

– Волки гнались за вами?

Сконци кивнул.

– Я молил Бога, дабы добраться до замка целым и невредимым.

– Но позвольте… – Шарль хотел возразить, что в прочном дормезе, предназначенном для длительных путешествий, не стоит бояться волков. Но не успел, Сконци жестом остановил графа.

– Всё это неважно, мой друг. Главное – я здесь… Меня, признаться, беспокоит безопасность Бернара.

– С ним всё в порядке, поверьте мне, монсеньор! – заверил Шарль и многозначительно добавил: – Его охраняют мои люди, да и настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё и его клирики со знанием дела несут свою службу…

Не успел Шарль закончить фразу, как окрестности Аржиньи огласил очередной вой волков, а затем сильнейший удар грома заставил задрожать стены замка.

Граф и иезуит переглянулись.

– За всю свою жизнь вряд ли я смогу припомнить подобную грозу, – заметил Шарль.

– Я хочу видеть мальчика, – тоном, не терпящим возражений, произнёс иезуит.

– Но он спит… – попытался возразить Шарль.

– Я не буду его беспокоить…

…Шарль проводил Сконци в спальню Бернара. Иезуит шёл медленно, опираясь на свой посох. В детской комнате было тепло, в камине приятно потрескивали горящие поленья, ощущался едва уловимый аромат трав.

Сконци приблизился к кровати, на которой, сладко посапывая, спал мальчик. Даже раскаты грома были не в состоянии нарушить крепкий детский сон. Его каштановые волосы разметались по подушке…

Неожиданно дверь в комнату отворилась, вошла женщина.

– Исидора… – шёпотом произнёс Шарль. – Что случилось?..

Женщина пожала плечами, на которые была накинута вязаная шаль.

– Ничего… Гроза сильная… Ливень… Я думала, что Бернар может проснуться и испугаться… – отрывисто произнесла она и с удивлением воззрилась на Сконци.

– Монсеньор прибыл в замок буквально только что… – объяснил граф.

Исидора недолюбливала иезуита, хотя в душе вынуждена была признать: он немало заботился о Бернаре.

– Простите, монсеньор… Я в таком виде… – смутилась она.

– Он подобен спящему ангелу… – произнёс Сконци. – Идёмте, не будем его будить…

– Я останусь с ним, – сказала Исидора. – Прикажу служанке постелить рядом.

…Граф вместе с гостем вернулись в зал и расположились около камина. На небольшом резном столике из вишнёвого дерева слуги успели сервировать скромный ужин.

Неожиданно Сконци ощутил приступ голода и с усердием принялся за трапезу. Шарль пригубил вина, есть ему не хотелось.

– Я не пробуду у вас долго, граф… – сказал Сконци, ловко расправляясь с маседуаном[19]. – Через пару дней я отправлюсь обратно в Верону. Но…