– Отдел кадров не интересует, беременны вы или нет.

– Как это? – вздрагивает она.

– Отдел кадров предпочел бы не знать точного ответа.

– Но вы только что…

– Отдел кадров не вмешивается в личную жизнь служащих.

Элизабет ждет.

– Единственная наша забота – чтобы ваши показатели не опускались ниже оговоренного заранее уровня.

Элизабет, застыв на стуле, выговаривает сквозь стиснутые зубы:

– Лучше вам не иметь в виду того, что вы, как мне кажется, имеете.

Замок щелкает, дверь открывается.

– Спасибо, что пришли, – произносит голос.

– Джонс. Джонс!

– Что?

Фредди стоит у входа в его клетушку.

– Что с тобой?

Джонс с некоторым усилием выпрямляется.

– Не выспался, вот и все.

– Обедать пора. – Фредди смотрит на часы. – Где Холли?

– Без понятия.

– Внизу, в переговорной, – сообщает Роджер, проходя мимо. – Во всяком случае, была десять минут назад.

– В переговорной? С кем у нее может быть встреча?

Роджер, пожав плечами, уходит.

– Гм-м, – говорит Фредди.

Десять минут спустя, с сумочкой в руках, является Холли.

– Прошу прощения. Меня задержали.

– Интересно кто?

– Да клиенты. Я, если помните, ассистент Элизабет.

– Какие такие клиенты?

– То есть с кем я встречалась?

– Да.

– А тебе-то что?

– Так, ничего. Как это самоотверженно – встречаться с клиентами Элизабет, когда все остальные бегают высунув язык и стараются сохранить работу перед слиянием.

– Ты прямо как Роджер. – Она понижает голос – Роджер всего в паре перегородок от них. – Ты как думаешь, Джонс? Джо-онс!

– Ну что еще?

– Что с тобой такое?

– Одно ясно, – говорит Фредди в лифте. – Никто не знает, когда будет это слияние, кого с кем будут сливать и зачем это вообще надо.

– У меня такая же информация, – вздыхает Холли.

– Зато я слышал, что Саймон из тренингов засветил Блейку Седдону. Прямо в глаз.

– Да иди ты! Блейку? Из администрации?

– И он теперь ходит с завязанным глазом, сечешь? Как пират. – Фредди переводит взгляд с Холли на Джонса, но Джонс даже не улыбается. Он уже видел эту повязку в семь тридцать, на утреннем заседании «Альфы». Его не сильно расстроило, что кто-то заехал Блейку, но это еще больше усилило впечатление, что Блейк вылез прямиком из дневного «мыльного» сериала. – Саймона, само собой, тут же вышибли, – продолжает Фредди, – и «Усердие», само собой, тут же его зацапало. Спорю, им очень пригодится чувак, который дал в глаз зефирскому боссу. Сразу тренером его сделают, точно.

– Кстати, – говорит Холли, – я звонила в кадры узнать координаты Меган, чтобы мы могли послать ей открытку…

– Хорошая мысль, – одобряет Джонс.

– Ну вот, а они не сказали. Сказали только, что она перешла в «Усердие». – Она боязливо смотрит на Джонса. – Все как ты говорил. Жутко, правда?

– Не знаю. Не очень.

– Не очень? Сам же говорил, это заговор.

– Я тут поразмыслил… – Лифт открывается, и Джонс жмурится от яркого света. – Если на рынке только две ключевые фигуры, то вполне естественно, что служащие переходят туда-сюда. – Это дословная цитата из справочного пособия «Альфы», которое Клаусман дал ему на прошлой неделе.

Холли, уже собиравшаяся что-то сказать, умолкает, потому что лифта дожидается Ева Джентис.

– Здрасьте, – улыбается Ева. – Привет, Джонс.

– Привет. – За этим следует вынужденное: – Ты знакома с Фредди и Холли?

– Мы, наверное, говорили по телефону, но я никогда не помню, как кого звать. – Она смеется, свеженькая и бодрая – а почему бы и нет? Ночью она проспала полных шесть часов. Джонс, все это время пролежавший без сна, точно знает.

– Очень рада, – говорит Холли.

– Умммммр, – говорит Фредди.

– Смешно, правда? – говорит Ева. – Столько времени здесь проводим и даже не знаем толком, кто есть кто. – На слове «толком» она делает легкое ударение.

– Ладно, пока. – Для интеллектуальных игр Джонс сегодня не в форме, поэтому предпочитает оборвать разговор.

Холли и Фредди догоняют его посреди вестибюля.

– Ты это видел? – говорит Фредди. – Она подумает, я отсталый.

Они выходят на солнце, идут по тротуару.

– Как будто в тебе два человека, – говорит вдруг Холли.

– Что? – пугается Джонс.

– Ева права. Ходишь на работу каждый день и почти никого не знаешь. Едешь в лифте с людьми, и без понятия, как половину из них зовут. Говорят, компания – одна большая семья, а для меня они незнакомцы. Даже знакомые – вы, Элизабет, Роджер, – разве я знаю, какие вы? То есть я хочу сказать, вы мне нравитесь, но ведь мы говорим только о работе. Я как-то попыталась объяснить сестре всю важность того, что Элизабет съела пончик Роджера, а она подумала, что я чокнулась. И я, знаете, с ней согласилась. Дома я сама понять не могу, почему это так важно. Потому что дома я другая. Уходя отсюда вечером, я чувствую в себе перемену. Как будто что-то переключается в голове. А вы и не знаете – вы знаете только, какая я в рабочее время, и это ужасно, потому что в нерабочее я, по-моему, лучше. Я сама себе не нравлюсь в рабочее время. Интересно, это только со мной так? Или все люди на работе одни, а дома другие? А если да, какие они на самом деле? Мы никогда не узнаем. Мы общаемся только в рабочее время.

– Господи, – говорит Фредди, – так это Элизабет съела пончик?

Холли прикусывает язык.

– Я имела в виду, что Роджер так думает.

– Ты по-другому сказала.

– Я оговорилась. – В голосе Холли прорезывается тревога. – Ты меня неправильно понял.

– Зачем она взяла этот пончик? – интересуется Джонс.

– Слушайте, если вы проговоритесь, Элизабет сразу поймет, что это я.

– Ладно-ладно, – кивает Фредди. – Все останется между нами.

– Это случилось под влиянием момента. Ну, проголодалась она, с кем не бывает. Ничего личного. Пожалуйста, обещайте сохранить это в тайне. – Лицо у Холли озабоченное, над бровями волнообразная черточка.

– Конечно, – говорит Джонс. – Правда ведь, Фредди?

– Да-да. – Фредди облизывает губы. В знании – сила, а он только что отхватил сочный ломоть этого самого знания.

Холли все еще нервничает.

– А насчет двух людей в одном я тебя понимаю, – говорит Джонс.

– Да? – В ее глазах загорается надежда. – Может, это со всеми так?

Оба смотрят на Фредди.

– А? – вздрагивает он. – Да не скажу я Роджеру про пончик, чего вы.

К концу октября производство слухов идет на спад. Без новой информации о слиянии они циркулируют вхолостую, делаясь все причудливее. Предел всему кладет сообщение, что администрация хочет сократить отдел кадров. Кто же в такое поверит? Атмосфера ужаса и полного неведения, присущая здоровым слухам, рассеивается, уступая место тихой паранойе. Воображаемые сведения ревностно приберегаются про себя. Под конец дня, когда снимаются с вешалок пиджаки и защелкиваются кейсы, в прощальных словах сквозит подозрение – вдруг коллега что-то скрывает? Каждый прикидывает, что может ждать его завтра и сколько дырок вскоре появится на кнопочной панели лифта.

Джонс болтается в вестибюле под программой компании. Это вошло у него в привычку: он надеется встретить Еву после работы, но пока еще ни разу не встретил. Официально она числится секретарем на контроле, но практически все время отсутствует – вся работа по приему посетителей ложится на Гретель. Еву он видит в «Альфе» по утрам, иногда в мониторном зале, но всегда при посторонних типа Блейка Седдона. Между тем ему просто необходимо повидаться с ней глазу на глаз и обсудить кое-какие вопросы, поднятые во время бейсбольного матча.

Он готов уже сдаться, когда слышит перестук каблучков.

– Джонс! – Ева улыбается ему еще издали. – Мне так и показалось на мониторе, что это ты. Что делаешь?

– Тебя жду, – без утайки брякает он, ободренный ее улыбкой. – Подумал, что ты, может, не откажешься выпить.