– Это самое, – забеспокоился Малой, – как бы они там дров не наломали. Пусть погодят, я завтра сам посмотрю и на винтовки, и на ваших мастеров. А капсюли и патроны уже сосчитали?

– Да, вот список, – кивнул монах и позвонил в колокольчик. Тотчас в кабинет зашел инок, которому было велено идти к мастерам и предупредить, чтобы смотреть смотрели, но чинить винтовки до прихода Защитника не пытались.

А старшина посмотрел на цифры. Тысяча двести одиннадцать патронов, но у трех мятые гильзы. Пятьдесят две стреляные гильзы. Одна пулелейка, но есть приписка, что русичи и без нее сделают пули не хуже, если понадобится. Три тысячи четыреста пять капсюлей, они в основном были в мешках на шлюпках. Одиннадцать фунтов пороха. Ну, это не проблема, порох тут делают давно, и хороший, не хуже «Медведя». Но вообще-то что такое фунт? То, что он меньше килограмма, это железно, но более точно старшина не знал. Значит, придется кроме метра местным еще и килограмм показать, но вот взять-то его где? То, что столько весит литр воды, старшина знал совершенно точно, но литра у него при себе не было. На минуту Малой задумался, но его быстро осенило. Однако, гордо подумал он, пусть даже родился я дурак дураком и железнодорожный техникум с трудом окончил на тройки, кроме физкультуры и рисования, но зато в армии-то как поумнел! И незачем мне литр, потому что у меня есть автомат, а он весит три килограмма сто тридцать граммов без штык-ножа, шомпола и магазина. Ладно, с этим ясно. Абрам говорит, что даже гильзы они скорее всего тоже смогут сделать, да и имеющиеся можно будет использовать по многу раз, но как быть с капсюлями?

– В самом конце жизни первый Защитник тоже об этом задумался, когда русичи захватили винтовку агров, – пояснил отец Авраамий, – и даже у него что-то получилось, но довести дело до конца он не успел. Но все бумаги сохранились, я сегодня же велю предоставить их вашему благородию. Сам же могу сказать, что основа для капсюлей, которые делал его благородие господин капитан, это зола морских водорослей, за которыми приходилось плавать далеко на север. И обрабатывается эта зола отстоем из выгребных ям, а потом смешивается с пометом чаек. Но получалось всегда по-разному – иногда оно взрывалось от малейшего прикосновения, иногда не взрывалось вовсе, и только два раза получилось как надо. Но почему именно те попытки оказались удачными, Защитник понять не успел. Может, у тебя, ваше благородие, это лучше выйдет.

А что, подумал Вячеслав, насчет чего взорвать у нас все пацаны были доками, и я среди них не последний. Магний там с марганцовкой, йод с нашатырным спиртом… кстати, а не это ли пытался сделать капитан? Опять же карбидные бомбы, а один умелец ухитрился даже получить немножко нитроглицерина. Неделю потом дома валялся с обожженной мордой и поротой задницей, пока его родители делали ремонт на кухне. В общем, попробуем разобраться и с капсюлями, но надо, пожалуй, прояснить еще один вопрос. В какую сторону следует креститься, Малой уже посмотрел, но в остальном его познания относительно канонов православия были весьма скудны, да и тут оно могло быть немного не таким, как на Земле. А в чужой монастырь со своим уставом не ходят, старшина знал твердо. И спросил про это у отца Аврамия.

– Так ты же Защитник! – удивился монах. – Тебя же на землю русичей послал сам Господь, так что ты, ваше благородие, для него не один из людишек, а его личный посланник. И уж тебе по всякому молиться можно, все равно услышан будешь. Ну, например…

Отец Авраамий задумался, а потом продолжил:

– Вот, к слову, как это у людей происходит. Я к отцу Феодосию могу зайти в любое время и поговорить с ним, если возникнет надобность. Но ведь не каждый же охотник или тем более дитя малое! Для них есть определенный порядок, выделены присутственные дни. Если по порядку свою просьбу изложат, то может и выслушать их отец Феодосий. Вот и в молитвенном деле так. Службы, которые идут в храме каждый день – это не просьбы, а просто благодарность Господу за уже содеянное для русичей. Если когда ни попадя его просить обо всем подряд, так он ведь и разгневаться может. Но бывают дни, когда Бог согласен выслушать нас, грешных, и в знак этого стрелки всех компасов начинают показывать с запада на восток. А если при этом еще и икона Спасителя в храме посветлеет ликом, то, значит, специально Господь обратил на русичей внимание свое и можно молиться о самом сокровенном. Но только от всей души, как мы о твоем явлении молились. А в прошлый раз, двадцать один год назад, когда я был еще иноком, такое случилось… Господи, помилуй рабов твоих грешных, до сих пор стыдно вспомнить.

– Расскажешь или это такая тайна, о которой и говорить нельзя? – поинтересовался старшина.

– Ох, да какая уж там тайна, половина Спасска из тех, кто постарше, об этом помнит. Епископом тогда был отец Акакий, мелкой душонки человек, да к тому же блудливый и никелелюбивый сверх всякой меры. И, как начал светлеть лик Спасителя, объявил он, что молебен будет об успехах торговли с римлянами! Ну надо же было до такого додуматься, однако епископат ему противиться не посмел. Собрали монахов, молились два дня, а на третий перестали, потому что занемог епископ, какая-то шишка у него на лбу расти начала. А через пару седмиц стало видно, что никакая это не шишка, а мужской срам! Как есть и даже с волосами, тьфу, стыдоба-то какая. Позвал тогда епископ лекаря, отрезал тот ему все отросшее, но прожил после того отец Акакий всего день, а потом помер. И правильно, нечего было поперек господней воли идти!

Ого, подумал старшина, интересные у них тут дела творятся. Может, агр действительно не сам промахнулся, ведь как раз в это время русичи молились о Защитнике? И то, что стрелка компаса тут чуть ли не всякий день показывает куда угодно, только не на север, старшина уже видел сам. А вдруг действительно Бог есть? Тогда надо будет свечку ему поставить, что ли.

Но потом Вячеслав устыдился своих мыслей. Если даже Он и есть, то на кой ляд ему нужна моя свечка, решил старшина. Пусть даже действительно именно Он направил меня сюда с целью помочь русичам. Так это я и сам уже начал безо всяких подсказок! То есть делать надо что следует, а там как оно будет, так пусть и будет.

Остаток дня старшина посвятил чтению тех бумаг Защитника, которые описывали свойства чудотворной иконы в Спасском храме. Причем читать пришлось самому, потому как тетрадь была опечатана, а в завещании капитан написал, что вскрыть печать русичам можно в самом крайнем случае, а пока он не наступил, на это имеет право только новый Защитник. И он же решит, что из написанного в тетради можно сообщить монахам.

На первой странице изображался план участка, где стоял храм. В общем, старшина и без этой картинки успел заметить, что тот построен между двух невысоких холмов из какого-то рыжеватого камня, но на плане было обозначено, что центр храма находится точно посередине между центрами холмов. На второй странице был чертеж здания, причем основные размеры обозначались латинскими буквами. Потом шли какие-то формулы, над которыми старшина ломал голову около часа, но так ничего и не понял. Тяжело вздохнув, он начал листать тетрадь дальше, надеясь, что где-нибудь найдется объяснение словами. И потихоньку Малой начал понимать хоть что-то. Капитан писал, что у Земли имеется магнитная сила, которая, например, отклоняет стрелку компаса. Она всегда направлена с севера на юг и почти всегда одной и той же величины, хотя иногда случаются отклонения. Здесь же, на этой планете, которую агры называют Мэлтер, магнитная сила гораздо больше, а главное – она гораздо чаще меняется, причем и по направлению тоже. В средних широтах это еще не так заметно, но тут, на Южном материке, неподалеку от полюса, направление силы может меняться аж на сто двадцать градусов, а ее величина – в десятки раз. Дальше опять шли формулы, а пояснял их схематичный чертеж пирамиды, вроде той, про которую старшине рассказывали на уроках истории. Да ведь это крыша храма! – вдруг осенило Малого. Действительно, она имела вид правильной пирамиды из темных, почти черных досок, стоящих на невысоком квадратном основании из белого известняка. Но, опять-таки, к чему все это изложил капитан, было непонятно. Ладно, читаем дальше, еще ведь и до половины не дошел, подумал старшина, переворачивая страницу.