Я решила собраться с силами и описать произошедшие со мной и моими близкими события, так как если это не сделаю я – представляю, сколько отыщется «друзей» и любителей покопаться в чужих жизнях и душах, додумывая полные кровавой жути события. Или засахаривая мое и без того потрепанное имя до такой степени, что большинство нормальных людей потянет блевать. Писать придется быстро, так что на вранье попросту не останется сил.

Я молюсь, чтобы отпущенных мне дней хватило на изложение необходимых подробностей, описаний и снов, без которых невозможно достаточно глубоко вникнуть в суть дела. Да, помимо моей воли сны и видения сыграли в этой истории настолько значимую роль, что обойти их не представляется возможным.

Что еще?.. Глупо и поздно уже вверять себя в руки провидения, которое и без того властвует надо мной. Надеюсь только, что тот, в чьих руках в данный момент моя судьба… надеюсь, что он знает, что делать и как я его люблю. Во всяком случае, я не осуждаю его и никому уже не позволю! Хотя – интересно конечно, как это у меня получится?..

Но не буду более вилять, испытывая ваше терпение и тратя свое драгоценное время.

Итак – как же все начиналось?..

Я умерла и тут же ощутила за своей спиной мягкий шорох бело-оперенных крыльев. Ангела я еще не видела, но точно знала, что такой звук могли издавать только белые перья.

– Тебе дано право попрощаться с кем-нибудь на твой выбор, – мелодично прозвучал во мне голос небесного посланника.

Любить я тогда никого не любила, но за неделю до собственной смерти познакомилась с продавцом из магазина «Логос», единственным, но грандиознейшим достоинством которого было то, что он читал мои первые книги! Господи! Наконец-то я нашла своего читателя! Аллилуйя!!!

Потом вечно алчущее чужих мыслей и чувств море поглотило меня свыше меры, так что я по сей день сияю на витринах и лотках алыми от крови своих героев глянцевыми парусами.

Но тогда – тогда я писала коротенькие ужастики, и потому полетела именно туда. Продавца не было, вместо него я увидела белый ватман, на котором неуверенным детским почерком были записаны все мои дела. Как же невероятно мало их оказалось! Я стояла, а краски блекли и исчезали.

– Вот видишь – прошло каких-нибудь три дня, а о тебе уже забыли.

Мы помолчали. В нагрудном кармане ангела, а одет он был в тройку из перьев, что-то противно затренькало. Нетерпеливым движением он вытащил белую глянцевую трубу, вокруг которой чистым светом горела радужная аура, и несколько раз сказал «да», кивая, отчего нимб ангела и его трубы соприкасались, создавая из преломляемых лучей странно-прекрасные лилии.

– …С тобою хочет поговорить князь Дракула, – сообщил он, задвигая невидимую антенну и укладывая трубку между складок перьев на груди. Теперь они смотрелись как жабо.

– Князь?! Господи! Да кто такая я, и кто такой он?! – засмущалась я.

– Не говори так. Даже в том мире, где ты жила, нельзя было так говорить, не то, что здесь: ты сама по себе – величайшая ценность, и с твоей смертью мир понес невосполнимую утрату. Впрочем, как и со смертью любого человека.

В этот момент прозвучал гонг, пол магазина раскололся, и оттуда вылетел… Но я не видела его лица…

Клубы дыма, грохот и объятия, объятия, объятия… Я не видела его лица!..

– Диана! Любимая! Сколько я ждал тебя! Сколько перенес! Я люблю только тебя, и никого никогда не любил прежде! Дорогая!

Я прижалась к нему, вжалась, вросла…

«Господи – меня любят! Любят! Любят! Пусть даже в аду!» Я плакала, его горячие губы жгли мою кожу, испепеляя слезы. Кожа на шее зазудела от желания причаститься к древнему таинству, я рывком откинула назад мешавшие ему волосы.

– Нет! Любимая, я не могу сделать этого… Не сейчас. Ты слишком мало еще жила, в тебе столько силы! Такой силы! – Он сжал меня так, что все затрещало и пошло ходуном. – Ты должна жить, любимая. Для меня, для нас – жить!

Я не видела его лица, но догадывалась какое оно – лицо принца с портрета в моей комнате – почему его?..

– …Живи, но знай, что когда тебе станет совсем невмоготу – в любой момент я подхвачу тебя на руки, и мы будем вместе.

Все исчезло, и я проснулась. Проснулась самой счастливой на свете женщиной – ведь, а теперь я это знала точнее некуда, в конце концов, меня ждет любовь – пусть даже ради нее мне придется попасть в ад!

Вот как бывает – ночью увидела судьбоносный сон, а наутро пошла к человеку, который изменил всю мою жизнь. Но не стану забегать вперед.

Я, как вы уже должно быть догадались, писательница. И, смею заверить, довольно известная. Но как?! Ни за что не догадаетесь, ну да я и не стану впредь играть в прятки… Всё. Шутки в сторону, карты на стол а маски, маски в огонь, потому что в той ситуации, в которой я из-за всех этих дел оказалась, мне уже не до мистификаций.

Итак, я женщина, и не просто баба, а подлинная красавица. Об этом, скоро десять лет как, пишут все гламурные дамские журналы, кричат бульварные газетенки, сообщает Интернет. Дай бог им еще столько же не менять этого мнения. У меня от природы светлые длинные волосы и голубые глаза, великолепная кожа и небольшой акцент, выработанный годами тренировок.

Я не стану называть своего имени – оно слишком известно, потому что глядит на вас с дорогущих витрин и переносных прилавков, подобно баррикадам перегораживающих улицы и станции метро. Узнать меня не составляет труда – и одновременно с тем это невозможно… Вы спросите почему? До этой проклятой истории я под пыткой не призналась бы… Но теперь, когда я в тупике и сама жизнь моя поставлена на кон… я решилась.

Дело в том, что я, известная писательница, прозванная Венерой Пенорожденной (на самом деле меня зовут Дианой), не создала ни одной из приписанных мне книг! Хотя именно писательский труд и приносит мне кусок хлеба. Как же так?

Когда-то, много лет назад, я познакомилась с остроумнейшим и талантливейшим человеком, имени которого также не буду называть. Для удобства буду называть его учителем. Ему я поверяла плоды своих первых вдохновений, и именно он придумал странную комбинацию, в результате которой я чуть было не погибла и теперь стою перед выбором – продолжать ли свое существование, являясь по сути единственной обладательницей страшной тайны, а мой бедный друг… Но не буду забегать вперед.

Просмотрев целый ворох исписанных мною листов, мастер произнес свой приговор: «Для того, чтобы добиться успеха в писательском деле, тебе следует надеть маску!»

Я не поняла и переспросила учителя – ни тогда, ни сейчас меня не считали уродом, но он был неумолим и тут же растолковал мне, что к чему.

– Во-первых, – сказал он, покусывая уже и так изрядно изглоданную трубочку и непрерывно пуская дым мне в лицо, из-за чего создавалось впечатление, что я консультируюсь с паровозом, появившимся в России в начале прошлого века. – Во-первых, вы, моя милая, избрали нетипичный для своего пола жанр. И, как я вижу, немало уже преуспели в нем. Меж тем, с вашей внешностью… – Мастер разогнал руками плотную дымовую завесу, вероятно, чтобы убедиться, что я – это действительно я. Теперь и мне можно было, наконец, удовлетворить свое любопытство, разглядев мэтра. (Рукопись я отдала секретарю, а в этот визит лицезрела лишь серое облако, собравшееся вокруг великого гуру.).

Передо мною в донельзя скрипучем кресле-качалке (О боже, наконец-то я узрела причину убийственных звуков, услышанных мною, едва только я перешагнула порог комнаты!) сидел седовласый мужчина, больше всего напоминающий куль с неизвестно чем: вместо правой кисти у него был черный, как мне показалось, плохо сделанный протез (теперь я понимаю, что мое неприятие этой штуки заключалось всего лишь в том, что искусственная кисть была намного меньше, чем здоровая), ноги прикрывал старенький, выцветший плед, так что в первый визит мне не удалось проверить их наличие. На лице выделялись пушистые бакенбарды и черный кожаный кружок вместо правого глаза. Но тут мой собеседник выпустил очередной клуб дыма и снова исчез за полупрозрачной завесой.