Литмир - Электронная Библиотека

— Ну, — он лениво бросил на стол газету, — еще раз привет!

Она резко вскинула голову. Глаза округлились, рот приоткрылся от изумления. Эти соблазнительные губы, алые, полные и искушающие, как нагретая солнцем земляника.

— Что ты здесь делаешь? — задохнулась она.

— Ты повторяешься, милая! — Он поставил свою кружку, скинул куртку и повесил ее на спинку свободного стула. — Можно? — Не оставляя ей времени сказать «нет!», он уселся напротив. Сделал большой глоток кофе, облизал сливочную пенку с верхней губы, вытащил спортивную страничку из своей газеты и, бросив рассеянную улыбку Стефани, углубился в чтение.

Стефани уставилась на него в шоке, сердце ее громко стучало. Его появление именно в этом кафе совершенно точно не было случайностью. В Бостоне тысячи кафе. Так почему же он оказался именно здесь? Ответ на этот вопрос ей известен даже слишком хорошо!

— Ты следовал за мной! — В ее тоне было обвинение.

Он поднял голову, на его лице было выражение оскорбленной невинности.

— Следовал за тобой? Навряд ли! Я был еще у прилавка, когда увидел, как ты запрыгиваешь в автобус! Черт возьми, я не супермен.

Нет? Стефани едва сдержалась, чтобы не возразить ему. Он был похож на супермена больше, чем кто-либо еще.

— Значит, ты утверждаешь, что это чистая случайность?

Он улыбнулся, дразня ее взглядом:

— Но ведь и приятная, не правда ли? — Его глаза шаловливо блеснули. — Я тоже не против отныне проводить здесь, в твоем любимом кафе-баре, часть воскресного утра.

Значит, он знал, что здесь ее обычное место.

И человек, информировавший его об этом, — Джейни.

Эти двое были в сговоре. Стефани было известно, что они встречались наедине только однажды. Но сколько же он успел узнать о ней, Стефани, за одно свидание! Что-то уж слишком много!

— На самом деле я не приветствую это вторжение, — отрезала она. — Одиночество — та часть моей программы, которую я больше всего ценю. Разве Джейни забыла об этом упомянуть?

— Нет, — сказал он мягко, — она упомянула об этом.

— Тогда почему…

— Рутина может и надоесть.

— Бывают и хорошие привычки.

— Если разделять их с хорошими людьми, — сказал он и улыбнулся.

Она растаяла. И улыбнулась в ответ. Просто не могла этому противиться. Он такой чертовски привлекательный… И даже больше.

— Ладно. — Она отложила свою газету в сторону. — Чего ты хочешь?

— Опасный вопрос, — сказал он; глаза его смеялись.

— С тобой разговаривать — будто идти по минному полю. С завязанными глазами. — Она пыталась разозлиться.

— Сама спросила. — Он пожал плечами, еле справляясь с улыбкой.

— Я спрошу по-другому. Зачем ты здесь?

— Мне было интересно посмотреть, на что похоже то место, где ты любишь проводить воскресное утро, — ответил он.

— Ну, теперь ты знаешь.

— Да, теперь я знаю. И меня не удивляет, что это не какая-то модная забегаловка…

— Должна тебе сообщить, что я все-таки посещаю — и довольно часто — самые модные забегаловки!

— Может быть, в рабочие дни. Или по субботам. Но никогда — в воскресенье. По воскресеньям ты приходишь сюда, потому что в этот день ты больше обычного скучаешь по своей семье… И потому что это местечко хорошо укрыто от городского шума, потому что здесь такая домашняя атмосфера. — Широким жестом он охватил взглядом ачки газет на стойке бара, двух толстых рыжих котов, спавших на диванчике у окна, репродукции Нормана Рокуэлла [1]по стенам и букетик поздних анютиных глазок на столе. — Я прав?

— Ты забыл про камин, — она махнула в сторону кирпичного очага буквально в двух шагах от них, в котором уютно потрескивали поленья. Хрипловатый смех Макаллистера вдребезги разбил ее ледяной щит, и сердце Стефани затрепетало.

— Я выиграл.

— А я и не собиралась спорить. — Стефани обхватила кружку обеими руками и попыталась выглядеть совершенно спокойной под его прямым взглядом — Когда я жила дома, мы все ходили к ранней службе по воскресеньям. После моего переезда сюда я сохранила эту традицию. Для себя одной. Но когда я выходила из церкви, я всегда чувствовала… подавленность…

— И одиночество.

— Ммм. Я случайно заглянула сюда однажды, когда бесцельно бродила по улицам. И мне тут понравилось. Я… почти как дома. — Она прочистила горло. — А ты? У тебя есть какие-нибудь родственники в городе?

Его взгляд, пристальный и заинтересованный, погас.

— Нет. — Он поднялся на ноги. — Твой кофе, наверное, остыл. Давай-ка мне твою кружку. Я принесу тебе другой.

Стефани почувствовала, что бледнеет. Он снова закрывается от нее. Для него кажется нормальным проникать в ее жизнь… что, в общем-то, не плохо. У нее нет секретов. Но хлопать дверью перед ее носом, когда она пытается узнать его чуть лучше… Это обижает.

Она тоже поднялась.

— Спасибо, одной кружки мне достаточно. — Она набросила куртку. — Я иду домой, и, пожалуйста, не провожай меня и не предлагай подвезти. Я люблю ходить пешком. Это освежает мысли.

И она пошла прочь от него. Но тут же почувствовала укор совести. Может быть, он так же одинок, как она? Ну и пусть, это его проблема. Она шла не оборачиваясь.

* * *

Дочка Джойс выходила замуж в понедельник, в середине марта, и Джойс пригласила Стефани на свадьбу.

Ради такого события Стефани разорилась на новый весенний наряд — зеленое шелковое платье и такой же короткий пиджачок. Она знала, что выглядит в этом наряде потрясающе, но настроение у нее было плохое. С тех самых пор, как она разорвала помолвку. Стефани решила, что возьмет такси до церкви, но когда она сказала об этом Джойс дня за два до свадьбы, та ответила: Джина, ее дочь, уже договорилась, что за Стефани заедут.

— Договорилась?

— Да. Начальник матери ее жениха заедет за тобой, — туманно ответила Джойс. — Я с ним не знакома, но, очевидно, он очень хороший человек. Не женат, как и ты. Придет один.

Это ловушка? Стефани попыталась угадать коварный замысел в глазах Джойс, но та глядела честно, и улыбка ее была открытой. Стефани расслабилась.

— Джина такая внимательная. Когда я должна быть готова?

— Он заедет за тобой в четыре.

Они вышли на улицу — рабочий день закончился. Джойс направилась к своей машине. Стефани краем глаза заметила какое-то движение в окнах офиса ГАМ. И подняла голову, чтобы посмотреть туда.

Двое стояли в профиль у окна. Макаллистер и Тиффани Уитни. Они стояли довольно близко, и блондинка заглядывала Макаллистеру в глаза. Горло у Стефани сдавило.

В этот момент, будто почувствовав ее взгляд на себе, Макаллистер повернул голову и выглянул на улицу. Их глаза встретились — на краткий миг. Но у Стефани тут же загорелись щеки. И, будто пронзенная стрелой, она поспешила прочь.

Черт! Зачем она позволила себе взглянуть туда!

Двумя руками ухватившись за ремень сумки, она ускорила шаг, будто пыталась отдалить от себя образ Макаллистера и той рафинированной блондинки.

Но эта картинка словно отпечаталась в ее мозгу и исчезла только дома, поздно вечером.

Точно в четыре часа в день свадьбы зазвонил телефон. Стефани подняла трубку и услышала, как мужской голос, сильно искаженный плохой связью, произнес что-то вроде «Транспорт подан».

— Я сейчас буду, — ответила она.

Когда она вышла из лифта, ее лицо украшала дежурная улыбка, адресованная человеку, ожидавшему ее у двери. На нем был черный смокинг, сияющая белизной рубашка с гофрированной грудью и черная бабочка. Улыбка ее стала гримасой, когда Стефани подняла глаза на его лицо.

— Что ты здесь делаешь? — с трудом произнесла она.

Макаллистер поднял брови.

— Я — твой шофер. Разве Джойс не сказала тебе, что это я тебя подвезу? — Он еще никогда не выглядел так великолепно. Высокий, темноволосый и красивый — эти определения лишь формально описывали то, что она видела. Сердце у Стефани громко застучало.

— Нет. Она сказала, что за мной приедет начальник матери ее жениха!

вернуться

1

Рокуэлл, Норман (1894–1978) — художник, автор множества реалистических картин из жизни маленького американского городка. — Прим. ред.

19
{"b":"150867","o":1}