— Но тогда… Это значит, у нее не будет мамы?

— Именно так, — сказал Дэрмид. — Не будет.

Джек выглядел совершенно растерянным.

— Но малышке нужна мама. Это все знают. У каждого ребенка должна быть мама!

— Лапонька, — сказала Лейси. — Это не мой ребенок. Это ребенок твоей мамы. Я знаю, тебе трудно понять. Девочка растет у меня внутри, но я только ношу ее вместо твоей мамы.

— Она не хотела бы, чтобы ты ее родила, а потом не растила. Она хотела бы, чтобы ты осталась на ранчо и заботилась о ее дочке. Если бы она была с нами, эта девочка родилась бы у нее, и она бы ее очень любила. Зачем нужен ребенок, если ты не хочешь заботиться о нем и быть его мамой?

— Так сложилось, — сказал Дэрмид спокойно. — Тетя Лейси делает нам огромное одолжение. Я ей очень-очень благодарен за то, что она носит малыша. И я бы хотел, чтобы ты тоже постарался быть ей очень-очень благодарен. То, что она делает, совершенно необычно. Она делает для нас все, что в ее силах.

Лейси слышала, как дрожал его голос, когда он добавил:

— Твоя мама любила малышей. Твоя тетя, знаешь, не очень умеет с ними ладить… Ты, я, Артур… мы будем вместе растить твою сестренку. Вот увидишь, Джек, она станет самой горячо любимой малышкой на свете.

На следующее утро Лейси, войдя в ванную, застала там Джека. Он успел намочить и пригладить волосы и теперь, стоя перед зеркалом, тер лицо влажным полотенцем. Заметив у него на щеке что-то вроде следа от какао, Лейси предложила:

— Дай-ка я тебе помогу.

Но когда она протянула руку к полотенцу, Джек отстранился.

— Я лучше сам, тетя Лейси. Ты ведь будешь тут недолго, и я не хочу привыкать, что ты делаешь мамины дела. Ты же уедешь, когда родится новый ребенок.

Мальчик говорил совершенно спокойно, без всякого намека на обиду, но его слова перевернули ей сердце.

Когда час спустя Лейси пошла проводить Джека до фургона, они, как всегда, дружески обнялись. Видимо, хотя помощь в умывании числилась в личном своде законов Джека исключительно привилегией мамы, обнять тетю и дать ей обнять себя он считал в порядке вещей. И Лейси была ему за это благодарна.

— До пятницы, тетя Лейси, — сказал Джек, когда она закрывала за ним дверцу кабины. И Лейси послала мальчику воздушный поцелуй.

Как раз в эту минуту Дэрмид в сопровождении Бегуна вышел из хлева, где давал Артуру последние инструкции, и направился к фургону. Хотя утро выдалось морозное, на нем были только коричневая кожаная куртка поверх хлопчатобумажной рубашки и джинсы. Всматриваясь в его резкие черты, любуясь светло-карими, как шотландский виски, глазами, густыми темно-русыми волосами, Лейси чувствовала нечто похожее на головокружение. А когда он остановился совсем близко от нее, она сама удивилась силе возникшего в ней вдруг желания.

— Ты уверена, что тебе будет хорошо одной? — спросил он, слегка нахмурившись.

— Совершено уверена.

— Ну, тогда отдыхай, пока нас нет.

— Поехали, папа, — позвал Джек.

Бегун прыгал возле хозяина и лаял от нетерпения. Дэрмид сказал:

— Ну, я поехал.

Лейси отступила на шаг, и он открыл дверцу кабины. Потом поднял Бегуна и посадил на пол у ног Джека. Потом повернулся к Лейси.

— Ну, до пятницы.

— Да. Счастливого пути.

— Береги себя.

— Постараюсь.

На какую-то секунду он задержался — словно не хотел уезжать. И опять Лейси показалось, что у нее кружится голова и она падает, падает куда-то…

Порыв ледяного ветра промчался по двору, и она задрожала.

— Лучше иди в дом, — сказал Дэрмид. — Тут страшно холодно.

— А ты лучше поезжай. У тебя впереди долгий путь.

Он кивнул и забрался в кабину.

Через секунду он уже вел фургон по дороге от ранчо. Лейси, обхватив себя руками за плечи и прижимая к телу шерстяной свитер, вбежала в дом.

— Вы не слишком стараетесь, а? — спросил Артур, зайдя вечером на кухню и увидев полное мыльной воды ведро и Лейси, которая драила пол щеткой. — Босс оторвет мне голову, если я позволю вам переутомиться.

Лейси остановилась перевести дух. После отъезда Дэрмида она отправилась в магазин и приобрела все, что надо для уборки, включая пару резиновых перчаток, чтобы защитить руки. Она решила начать с кухни. И возилась с ней уже несколько часов!

— Не беспокойтесь, Артур. Мне не хватает тренажерного зала. А это хорошая разминка.

Артур оглянулся вокруг.

— Вы здорово тут поработали. Я не видел, чтобы это место было таким нарядным с тех пор, как ваша сестра… — Он запнулся. Но, прежде чем Лейси успела сказать что-нибудь, заговорил опять: — Хозяин все запустил. У него не хватало духу. Горевать, скажу я вам, тяжко. Ему все стало все равно.

— А мне не все равно, Артур. Я не могу видеть этот дом таким.

Элис тоже не могла бы. Но этого Лейси не сказала. Впрочем, Артур, вероятно, и сам все понимал.

— Если я могу помочь чем-нибудь, вы только скажите.

Лейси указала на три мешка с мусором у двери.

— Можете их выбросить? Для меня они немного тяжеловаты.

— Конечно. — Артур поднял мешки. — Если еще что-то надо, скажите.

— Может, у вас найдется время вымыть окна с наружной стороны?

— Время? — Артур фыркнул. — У меня давно уже руки чешутся их помыть.

— Спасибо, Артур. Это, пожалуй, единственное, за что я не решаюсь взяться сама.

— Я займусь ими первым делом завтра утром.

Время обеда уже давно прошло, когда состояние пола на кухне, наконец, удовлетворило ее. Лейси убрала ведро и щетку, приняла душ и приготовила себе салат с цыпленком.

Она очень устала, но, несмотря на усталость, ощущала истинную гордость, глядя на потолок, на котором больше не было паутины. Завтра утром она займется комнатами на втором этаже, а после обеда — лестницей и прихожей. И кладовкой, которая так набита разным барахлом, что дверь уже перестала закрываться. А третий день можно посвятить наведению полного лоска. Она зевнула и откинулась на спинку стула. Забавно будет посмотреть, какое сделается у Дэрмида лицо, когда он вернется и увидит, что она без него не просто гуляла.

Скорее бы пятница!

— Ну, вот мы и дома, Джек. Пора. Просыпайся.

Дэрмид остановил фургон перед домом. В большом хлеву горел свет. Артур вышел открыть им ворота.

— Сколько времени, папа? — пробормотал Джек.

— Тебе уже давно пора быть в постели.

В кухне тоже горел свет, и Дэрмид заметил на занавесках движущуюся тень. Тень Лейси. От мысли, что он снова увидит ее, его сердце забилось быстрее.

Он нарочно уехал, чтобы от нее отдалиться, но все эти три дня она провела рядом с ним. Когда она провожала его, она была так красива, что ему с трудом удалось побороть желание обнять ее, поцеловать, прошептать страстные слова.

Но он не должен говорить ей таких слов. Даже если бы ему не было так стыдно за то, что его тянет к ней. Даже если бы возможно было такое чудо, и ее тоже тянуло бы к нему (а ведь он не почувствовал с ее стороны неприязни тогда, в хижине), он ни в коем случае не должен поддаваться желанию заняться с ней любовью. В глубине души он знал, если она окажется в его постели, ему захочется большего. Ему захочется, чтобы она осталась на ранчо и после того, как ребенок родится…

Но она предана своей работе. И этим все сказано.

И, черт побери, она не любит маленьких детей.

Надо постараться выкинуть ее из головы. У него и Лейси нет общего будущего.

— Папа, — сказал Джек. — Вы с Артуром отведете новых лам в хлев?

— Обязательно.

— А мне надо вам помогать? Я есть хочу.

— Нет, не надо. Иди в дом, скажи своей тете, что мы уже тут.

Артур открыл дверцу кабины, и Бегун спрыгнул на землю и скрылся в кустах.

— Привет, Артур, — крикнул Джек и побежал к дому.

— Все было хорошо? — спросил Дэрмид, когда они шли к задней стороне фургона выпускать животных.