Наблюдая за ним, франк подумал, что гордился бы таким сыном.

— Ты прирожденный воин. Даже я, воспитанный солдатом с раннего детства, в твои годы имел на своем счету меньше поверженных противников, чем ты.

— Мне это не доставляет никакой радости.

— Я, признаться, удивлен. Ты, помнится, говорил, что твой дед был викингом и не желал становиться кем-то иным. Мне казалось, ты гордишься его деяниями.

— Те истории он рассказывал мне, копаясь на своих грядках.

Вэланд мельком глянул на Валлона.

— А вам доставляет удовольствие убивать?

Валлон подумал над его вопросом.

— Мне приносит удовлетворение победа над неприятелем. Этот мир — опасное место. Жизнь — жестокая игра. Твои соколы хорошо это знают.

Молодой человек презрительно засмеялся.

— Если бы вы жили среди диких зверей, то знали бы, что они убивают только по необходимости. Одни лишь люди сеют смерть для развлечения.

— Я воюю не для развлечения.

— А для чего же? Разве вы верите в то, что правители, чьи армии вы ведете в бой, оплачивают войну ради того, чтобы мир стал лучше?

Франк набрал побольше воздуха в легкие. Еще два года назад пейзанин, осмелившийся задать ему подобный вопрос, был бы по его приказу запорот до смерти и забыт уже к следующему утру. Вэланд не сводил с него взгляда.

— Вы не ответили.

Ответ Валлона был уже готов, но что-то его сдерживало.

«Я предпринял это путешествие во искупление своего смертного греха и поклялся, что не лишу жизни другого человека, если только он не будет угрожать моей собственной жизни или жизням моих подчиненных. Прошло шесть месяцев, и я уже сбился со счета убитых мною. И это еще не конец».

Франк улыбнулся.

— Я воюю, потому что это единственное, что я умею делать хорошо. — Валлон сжал ладонь сокольника. — Теперь иди. Сиз, должно быть, волнуется.

Вэланд поднялся. Валлон скосил на него глаза.

— Прежде чем Дрого уехал, ты с ним обменялся взглядами, как будто у вас есть какой-то общий секрет.

— Какие еще секреты у меня могут быть с Дрого?

Косые тени от поднимающегося солнца скрыли лицо сокольника. Валлон кивнул.

— Конечно, я должен был бы сам догадаться. Не заставляй Сиз ждать.

Когда сокольник ушел, Валлон закинул руки за голову и уставился в небеса. Клин гусей, которые едва не касались крыльями друг друга, пролетел вверх но реке. Вскоре они будут на юге, потратив всего несколько дней на путь, который «Буревестник» не пройдет и за месяц. В ближайшем будущем их продвижение усложнится из-за наступления зимы и отсутствия провианта. Исландские шкиперы говорили Радульфу, что обогнуть Северный мыс в это время года не представляется возможным. Сколько же у них проблем, о которых ему придется позаботиться! Осознавая это, франк все время ловил себя на том, что в мыслях он неизменно возвращается к принцессе Кэйтлин.

На реке, поверхность которой была усеяна сверкающими солнечными зайчиками, появилась лодка. Валлон поднялся и приставил к глазам ладонь козырьком. Отправлялись шестеро, а возвращаются только пять человек. Он различил коренастую фигуру Радульфа и теперь молился, чтобы недостающим членом отряда не оказался Геро или Ричард. Франк вышел на отмель и окликнул пассажиров шлюпки. Он возблагодарил Бога, когда заметил среди них лица Ричарда и Геро. Осознав, что недостающим оказался исландец, которого он даже не смог вспомнить в лицо, франк испытал угрызения совести.

По мере приближения шлюпки Валлон рассмотрел, что борода Радульфа обгорела и превратилась в кудрявое мочало, а вместо бровей чернели опаленные полоски. Франк помог ему выбраться на берег.

— Мы видели дым. Вы спасли положение.

Радульф шагнул мимо него, распространяя вонь горелых волос. Он повалился на землю и прислонился к стволу дерева.

— А что, засада не удалась? — спросил германец, растирая безбровый лоб обожженными руками.

— Мы не нанесли врагу такого ущерба, на который я рассчитывал. Расскажи мне о ваших успехах.

Махнув рукой в сторону Геро, Радульф закрыл глаза. Ричард и Геро попадали на землю рядом с германцем. Выглядели они очень уставшими, но на удивление собранными. Двое исландцев присоединились к ним.

— Все начиналось не слишком удачно, — заговорил Геро. — Было так темно, что мы совершенно не могли определить свое местоположение. Течение постоянно выносило нас на берег. В конце концов, ориентируясь исключительно по прошедшему отрезку времени, мы решили, что прошли излучину, но лагеря викингов видно не было. Комары пожирали нас заживо. В отчаянии мы подгребли к берегу, не имея больше никаких намерений, кроме возвращения в лагерь сразу же, как только станут видны хотя бы собственные руки.

— Мы проклинали вас, — добавил Ричард.

— Не только вы. Продолжайте.

— После неожиданно налетевшего ливня небо очистилось, выглянула луна. Мы поняли, что находимся ниже лагеря.

Геро тронул за руку одного из исландцев. Валлон узнал в нем молодого человека, прыгнувшего на борт «Буревестника» вперед женщин.

— Рёрик пошел вверх по берегу разведать, далеко ли до лагеря. Ему не пришлось идти долго. Пиратский лагерь был сразу за следующим выступом берега, на расстоянии полета стрелы от места нашей высадки. Рёрик подошел к лагерю в то время, когда викинги выступили в поход.

— Вы дождались, когда они уйдут, и атаковали драккар.

Они переглянулись. Радульф хмуро взглянул из-под сожженных бровей.

— Мы были измотаны, вымокли до нитки и доведены до предела мошкой. Материал для разжигания намок, мы не имели представления, сколько викингов осталось сторожить лагерь и где они засели. Можете отдать меня под трибунал, капитан, но в тот момент мы думали только о том, как спасти свои шкуры.

Валлон откинулся на спину.

— В подобных обстоятельствах я принял бы такое же решение. — Он осклабился. — Но вы все же его переменили.

Геро продолжил рассказ:

— Мы начали пересекать бухту, орудуя веслами с величайшей осторожностью. Драккар стоял всего лишь в пятидесяти ярдах от нас, и, похоже, на борту никого не было. Мы продолжали грести, и вдруг Ричард говорит: «Мы не можем вот так трусливо убраться. Что мы скажем Валлону?»

Ричард застенчиво улыбнулся. Валлон уставился на него. Радульф плюнул и продолжил:

— Все молча переглянулись и начали грести к кораблю. Конечно, мы не прошли и нескольких ярдов, как с берега раздался жуткий крик, и двое стражников, которые спали на корабле, тут же вскочили. Трое викингов бежали вниз по склонам холмов, где стояли в дозоре. Я прицелился в одного из охранников корабля. Дистанция в двадцать ярдов. Решил, что не промахнусь.

Радульф опять плюнул.

— Ну, в общем, я промахнулся. Из-за дождя тетива арбалета стала дряблой, как поповский хрен.

Ричард хохотнул в кулак.

— Мы прорвались на борт, — снова заговорил Радульф. — Одного охранника я ликвидировал. Рёрик и Бйарни прикончили второго. В потасовке убили Скапти. Мертвый, он упал в воду, упокой Господь его душу.

Валлон кивнул. У него не было ни малейшего представления, кем был Скапти.

— К этому времени береговые дозорные были почти у воды. Времени оставалось только на то, чтобы обрубить швартовы и оттолкнуться. Двое викингов вбежали в воду, и нам пришлось отгонять их веслами. Еще один стоял на берегу и трубил тревогу. Пока мы отбивали тех двоих, что были в воде, Геро и Ричард занялись поджогом.

— Я уже боялся, что не смогу поджечь, — подхватил повествование Геро. — В драккаре было на дюйм воды, и дерево намокло от дождя. Нам повезло, что викинги починили парус. Мы пропитали его маслом, сложили весь хворост вокруг мачты и вылили на него нашу смесь. И даже тогда прошла целая вечность, пока не занялся огонь. Когда хворост разгорелся, пламя поднялось до середины мачты. Викинги оставили свои весла на корабле. Мы собрали их, а также все остальное, что может гореть, и побросали в костер.

Радульф продолжил:

— Когда викинги увидели огонь, тот, что был на берегу, столкнул на воду лодку, двое остальных пошли назад, чтобы присоединиться к нему. Геро кричал, что пора уходить, но рея с парусом повалилась на палубу, и меня от нашей шлюпки отгородила огненная стена. К тому моменту трое викингов почти подошли к кораблю. Капитан, вы знаете, я не умею плавать, а то, конечно, прыгнул бы за борт. Я вдохнул поглубже, зажмурился и побежал сквозь огонь. И полетел через банку. Думал, это конец.