Так, в декабре 2003 года я пришел на завод УМПО, где провел целых два года своей жизни. Впрочем, перескочим сразу через два года и будем вспоминать те события, которые происходили во время работы на заводе в аспекте моей службы в армии. О, поверьте, будет интересно.

– А долго вообще туда ехать?

– Да нет, около получаса, ну это же посередине трассы «Ярославль – Кострома». Там сразу увидишь железные ворота.

– А сколько по деньгам?

– За пятьсот отвезу, ты с сумками, гляжу, садись, автобуса еще дождаться надо!

Таксист не был слишком словоохотливым. Зато я был – нервничал очень. Да что там нервничал, внутри сжималось все от предчувствия чего-то не очень приятного нового. Нового на ближайшие два года. И ведь угораздило же меня. Ведь смылись мои друзья в Москву, смылись, ну а я-то чего, а?

25 сентября 2005 года. Мне 25 лет, я женат, и этот день – как раз первая годовщина моей свадьбы. Об этом я грустно пошутил в военкомате, на что полковник задорно ответил – мол, на годовщину свадьбы мы дарим вам абсолютно бесплатную поездку на два года на один из лучших курортов Ярославской области! Природа, лес, тишина и отличное питание гарантируют вам восстановление сил!

Для меня этот призыв был каким-то ожидаемым шоком. Это когда что-то внутри говорит тихо – все равно ты отслужишь. Ну потому что никто не служит, вот ты и отслужишь. В декабре 2003 года я устроился как раз на завод, авиационный такой, хороший завод. Там мы вплотную работали с военными, и я часто виделся с их представителями на заводе. Они точно так же служили в армии, но только… на заводе.

У них шел стаж, их работа была крайне непыльной, сидели там очень блатные парни. Например, потому на место военпреда для нашего испытательного цеха пришел юноша, который вообще ни в чем не соображал. Зато он не шел служить в армию и получал зарплату в два раза больше моей.

Я тогда обратился к кадровику военпредов. Он был заинтересован, я рассказал ему о своем дедушке, отслужившем всю жизнь в военных секретных органах, и он мне помог – позвонил своему приятелю, работавшему в администрации Уфы, и меня в тот год в армию не призвали. Но, конечно, я взамен пообещал пойти служить в военпреды. Надо ли говорить, что я был счастлив? Словно сама судьба улыбалась мне, посылая на такое хлебное место.

Я расскажу вам, как призывают офицеров запаса. Вообще-то их на самом деле призывать должны только в военное время, а так – просто гонять раз в три года на двухмесячные сборы. По крайней мере сейчас в Башкирии именно так и делают. Но если кто помнит, тогда Рахимов, наш прошлый президент, очень хотел показать свою полезность на своем месте и отсылал ребят из суверенной республики как на конвейере. Насколько я помню, указ назывался что-то вроде «15 ООО офицеров запаса».

Тогда пошли служить многие. Но если рядовых отсылает военкомат, то лейтенанта из запаса призывает министр обороны России своей подписью – у меня на бумаге она была потом.

Сначала потенциальные призывники проходят мандатную комиссию – она обычно проходит в декабре. Сидят там несколько крутых дядек, в том числе из администрации и министерств. И действительно вызывают из большого зала к себе, к столу, юношей.

Они разговаривают с каждым не очень долго. Если нет каких-то особых ограничений, а для офицера – это только отсутствие конечности или полная потеря слуха, зрения и т. д., то он становится годен и документы отправляются как раз к тому самому Иванову. Обычно, кстати, эти документы ходят по разным клеркам и министерствам порядка полугода, чаще всего офицеров призывают начиная с лета.

В тот раз я также прошел мандатную комиссию, но Орехов (хороший, надо сказать, мужик), кадровик военного представительства на нашем заводе, просто попросил не отсылать мои документы в Москву, и я остался продолжать работать технологом на заводе. Работал я спустя рукава, скачал себе большую библиотеку электронных книг, сидел я, благо, за последним столом и всячески тянул со сдачей любой мало-мальски нужной технологии. Откровенно говоря, я вызывал ненависть у начальника, и сейчас я это понимаю. Позже, после моего увольнения, он умер от инсульта, пил он часто, много, у него болели почки и было постоянно повышенное давление.

У меня в жизни никогда не было откровенных везений. Сейчас, например, я понимаю – то, что доставалось другим относительно легко, мне всегда приходилось добывать в муках. Ну вот скажите, почему бы мне на самом деле не повезти с устройством в военпреды? Так нет, я целый год ждал, пока у них освободится место, но оно так и не освобождалось. Потом в армии начались сокращения, но почему-то именно младших офицерских должностей не хватало и тогда.

В армии ведь как – довольно быстро, в течение двухтрех лет, человек дослуживается до капитана, а потом кто-то должен прийти на его место, так как должность уже не соответствует званию.

Поэтому призывы продолжались. Второй раз, в декабре 2004 года, я опять пошел к Орехову, но на этот раз его очки не блестели оптимистично и лысина была довольно грустной. Все эти пошловатые речевые мои обороты означают, что в этот раз его просьба другу из администрации города наткнулась на «очень нужны призывники-офицеры, это прямое указание из администрации президента».

Надо сказать, что каждый раз тогда при слове «армия» во мне просыпались все самые жуткие страхи и автоматом долбило в мозг «дедовщина… дедовщина… дедовщина». Мне ведь никто не объяснял, что это мало касается офицеров, но передо мной мелькали те жуткие кадры из «Совершенно секретно», где духов приучали к дисциплине путем избиения табуретками и бутылками с водой. Кто бы мог подумать, что это не воспринимается так страшно, когда ты там, внутри.

И тогда я пошел в ФСБ. Долго топтался перед той неприметной дверью на улице Крупской, мямлил про себя все то, что скажу человеку, который со мной будет разговаривать. Интересно, конечно, насколько я изменился в дальнейшем, убив в себе эту тягу к службе, государственному подчинению, став духовным лидером целого течения, хотя и не такого большого, как коммунистическая партия Зюганова.

Я никогда в жизни не представлял себе, что может быть что-то лучшее, чем служба. У меня была сильнейшая тяга к тому, чтобы было на кого опереться и чувствовать за собой реальную силу. Я видел изможденного, тогда еще молодого, дедушку, который приезжал из довольно длительных командировок, сразу ложился спать. Однажды вытащил у него из кобуры пистолет и впервые увидел, как лицо человека может не просто побледнеть, а стать таким зеленым, как лист растения. Он тогда, как бы играя, вытащил у меня из рук пистолет, а потом вечером ходил вдупель пьяный.

Но на удивление, такие вещи, как знакомства с людьми любого чина, ранга и должности, у меня в жизни всегда проходят довольно хорошо. Не знаю, хвастовство это или нет, но в процессе своих жизненных метаний у меня появилось много знакомых в самых разных министерствах, в основном силовых. Это необычно, тем более что сейчас не очень нужно. В целом я нравлюсь людям, и, наверное, то, что я ничего нигде не добивался, кроме сегодняшнего бизнеса, – это просто моя вина. Уж очень мощные я действия предпринимаю и больно быстро потом остываю.

Тогда все прошло на удивление хорошо. За исключением того, что я не сказал, что мажусь таким образом от армии. Опять-таки ко мне отнеслись нормально, поговорили. Я просто откровенно сказал, что хочу быть частью чего-то большого, что мне нужно чувствовать свою причастность, чтобы избавиться от вечного одиночества. Человек в костюме откинулся в кресле, посмотрел на меня очень внимательно и… сказал, чтобы я оставил свой телефон.

Меня несколько раз потом спрашивали, есть ли у меня проблемы с армией. Я до момента своего визита в ФСБ прошел мандатную комиссию и подозревал, что документы ушли в Москву. Мой куратор (к тому времени мне уже назначили того, кто меня бы вел) говорил, что это вообще ерунда, – если есть проблемы, просто скажи. И вот тогда я совершил ту глупость, которая навсегда в корне изменила мою жизнь.