— Ладно, ты прав. Я действительно хочу получить долю акций, которая мне причитается, и не хочу, чтобы у моего отца были неприятности. — Энни заставила себя посмотреть в глаза Брайану и закончила с решимостью, которой на самом деле не чувствовала: — И, пожалуй, я действительно готова на все, чтобы получить твою помощь.

Несколько минут Брайан молча вглядывался в ее глаза, пытаясь увязать смысл слов с болью в ее взгляде и внезапной бледностью. В комнате повисла тягостная тишина. Гнев, который буквально душил его несколько секунд назад, подогревался сексуальной неудовлетворенностью, Брайан желал Энни так, как никогда еще не желал ни одну женщину. Но он не хотел причинить Энни боль. А сейчас, как видно, причинил. Она чем-то напомнила ему зверька, попавшего в капкан, раненого, но готового постоять за себя. Наконец он встал и тихо сказал:

— Твоему отцу повезло, что у него есть такая защитница.

Брайан обошел кровать и остановился у окна спиной к Энни. Ее нервы были натянуты до предела, если бы могла, она взяла бы свои слова обратно. Энни понимала, что она не в том положении, чтобы торговаться, Брайан может получить любую женщину, какую пожелает. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что он ее неправильно понял, что она устала и не отдает себе отчета в том, что говорит, но в это время Брайан повернулся к ней.

— Ладно, мы заключим сделку, — холодно произнес он. — Если твой отец не сможет возместить пропавшую сумму иначе, как передав мне соответствующую долю акций, я не стану подавать на него в суд. — Брайан выдержал паузу. — При двух условиях.

Сердце Энни болезненно сжалось, нервное напряжение отразилось и в ее голосе, когда она спросила:

— Что за условия?

— Во-первых, ты продолжаешь работать в компании по крайней мере год. У нас много незавершенных проектов, и я не могу допустить, чтобы ты ушла прямо сейчас.

Энни поджала губы. Можно было догадаться, что Брайан в первую очередь подумает о бизнесе.

— А второе условие?

— Ты обещаешь быть в моем распоряжении всякий раз, когда я этого захочу.

В том, как Брайан это произнес, было нечто окончательное, неотвратимое. Сердце Энни пропустило несколько ударов.

— В твоем распоряжении? Что ты хочешь этим сказать?

— Именно то, что сказал. Я считаю, что мы должны работать в тесном контакте как в рабочее время, так и в нерабочее.

— Иными словами — я должна прыгать в твою постель всякий раз, когда ты того пожелаешь?

Брайан, казалось, удивился.

— Что тебя так возмущает? Разве ты сама несколько минут назад не предлагала мне то же самое?

— Брайан, я не это имела в виду… То есть я не то хотела сказать… — Энни встала и сделала несколько шагов в его сторону. — Я была не в себе и…

— Впредь советую думать прежде, чем говорить, — отрезал Брайан. Он снова погладил ее по щеке и, не убирая руку, пристально посмотрел Энни в глаза. — Уверяю тебя, я не собираюсь принуждать тебя к близости силой, это не в моем стиле.

Несмотря на негодование и тревогу, от простого прикосновения Энни снова непреодолимо потянуло к нему. Ты и не догадываешься, что тебе не пришлось бы меня принуждать, подумала она со стыдом и горечью, я и сейчас готова броситься тебе на шею.

Да. Энни хотела его, но ни за что и никогда не призналась бы в этом — гордость не позволяла. Уж лучше выглядеть расчетливой стервой, хладнокровно торгующей своим телом, чем влюбленной дурочкой, рассудила она. А любовь к Брайану — это дорога в никуда. Он может понять ее стремление помочь отцу и сохранить свою долю в компании, но ее любовь он не поймет и не примет. Он бизнесмен с трезвой головой и холодным сердцем.

— Суть нашей сделки в том, что ты остаешься работать на меня и предоставляешь мне столько своего времени, сколько мне будет нужно. — Брайан опустил руку и отошел на шаг, увеличивая расстояние между ними. — А наши отношения в спальне мы заранее оговаривать не будем, пусть это станет дополнительным вознаграждением — по нашему обоюдному согласию.

Энни больно резанул лед в его тоне.

— В любом случае я не жду от тебя ответа прямо сейчас, нам обоим нужно выспаться, поговорим завтра.

Брайан ушел и закрыл за собой дверь. Тихий щелчок замка как будто поставил в их разговоре последнюю точку. Оставшись одна, Энни упала на кровать и попыталась осмыслить то, что произошло. Она заключила сделку ради отца… Наверное, ей полагается испытывать облегчение? Но какой ценой обойдется ей благополучие отца?

— Энни, ты спишь?

Брайан постучался в дверь ее спальни. В ответ — ни звука. Он постучал еще раз, потом открыл дверь и вошел в комнату.

В щель между занавесками бил яркий солнечный свет, Энни лежала, свернувшись клубочком, и крепко спала. Одеяло сползло, приоткрывая ее грудь, и Брайан помедлил, любуясь ее нежными очертаниями и молочной белизной кожи. Волосы Энни разметались по подушке, губы были чуть приоткрыты, она выглядела одновременно и трогательно невинной, и призывно обольстительной.

— Энни…

Он погладил ее по щеке и отвел прядь волос, чтобы лучше видеть ее лицо. Во сне Энни казалась хрупкой, ранимой, и в Брайане внезапно проснулся инстинкт защитника, который не давал о себе знать очень давно. Он вспомнил представление, разыгранное Энни прошлой ночью, и спросил себя, как далеко она готова пойти в действительности, чтобы защитить тех, кого любит.

Брайан поставил на тумбочку возле кровати чашку с чаем и тихо сказал:

— Энни, пора вставать.

Она улыбнулась во сне и сладко потянулась, при этом одеяло сползло еще ниже, и ее упругие груди открылись взору Брайана целиком. Он испытал внезапное желание лечь рядом с ней, обнять Энни и разбудить не словами, а поцелуем. Прошлой ночью ему пришлось мобилизовать всю выдержку, чтобы уйти из этой комнаты. Позже он вышел из дома и плавал из конца в конец бассейна, пытаясь довести себя до изнеможения. Это помогло, но не сразу и лишь отчасти — ночью ему все-таки удалось ненадолго заснуть, но выкинуть Энни из головы он так и не смог.

— Энни! — громче позвал Брайан.

Сквозь сон Энни услышала знакомый голос. Открыв глаза, она встретила взгляд Брайана, но еще несколько мгновений не могла сообразить, где она, потом вспыхнула и поспешно натянула на себя одеяло.

— Я тебя бужу, бужу, а ты не просыпаешься.

— Правда? Сколько же сейчас времени?

Воспоминания о вчерашнем вечере и ночи нахлынули разом. Энни вспомнила свое нелепое заявление, что она собиралась лечь с Брайаном в постель только для того, чтобы помочь отцу. Эта выдумка представляла ее не в самом выгодном свете, но Энни все же надеялась, что Брайан поверил. Приходилось выбирать из двух зол меньшее: если бы Брайан каким-то образом догадался, что она в него влюбилась, она бы, наверное, умерла от унижения.

— Сейчас без четверти восемь. — Она взял с тумбочки чашку и протянул ей. — Я не знал, что ты пьешь по утрам, чай или кофе, и на всякий случай заварил чай.

— Спасибо.

Энни села — получилось не очень грациозно, потому что одновременно локтями прижимала к себе одеяло — и приняла чашку. Как Брайан может рассуждать о столь прозаических вещах, как чай или кофе, после того что происходило в этой самой комнате вчера вечером?

Она с опаской покосилась на него. Брайан улыбался, причем уголки его губ насмешливо подрагивали — по-видимому, он находил всю эту ситуацию крайне занимательной. Даже если он не отдаст ее отца под суд, у него хватит власти вытеснить его из компании, и Брайан достаточно безжалостен, чтобы это сделать. Кроме того, он может поздравить себя с тем, что привязал ее, Энни, к компании на целый год. Словом, победил по всем фронтам.

— Так я угадал или ошибся?

Энни непонимающе заморгала, но потом сообразила, что Брайан спрашивает про чай.

— Ах это… да, ты прав, я пью по утрам чай.

Брайан удовлетворенно кивнул.

— Кажется, ты еще не до конца проснулась. Не буду тебе мешать, вставай спокойно, а потом мы съездим куда-нибудь позавтракать.