Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Марсия плотно закрыла дверь телефонной будки, чтобы никто случайно не подслушал, и Бакки, дожидаясь за дверью, пытался по ее реакции понять, что говорит доктор Стайнберг. Слов, которые она произносила, нельзя было разобрать, и Бакки почти ничего не слышал, кроме жужжания и гудения насекомых, и это возвращало его мысленно к тому поразительно недавнему вечеру в Ньюарке, когда он сидел с доктором Стайнбергом на его задней веранде и ел этот восхитительный персик.

Ему показалось, что, когда она услышала в трубке голос отца, она немного воспряла духом, и через некоторое время она опустилась в будке на маленькое сиденьице и продолжала разговор сидя. Бакки запланировал на середину того дня поездку с Карлом в Страудсберг за обручальным кольцом для нее. Но теперь обручение отошло на второй план. На уме у Марсии, как у него почти все лето, был только полиомиелит. От заразы не было спасения — и не потому, что она каким-то образом последовала за ним в Поконо-Маунтинз, а потому, что он сам ее сюда принес. Как, недоумевала Марсия, болезнь выследила нас здесь? Очень просто — явилась с новоприбывшим, с ее возлюбленным! Вспоминая всех своих мальчиков, заболевших полио, пока он работал на спортплощадке, вспоминая сцену, которая там произошла, когда Кении Блуменфелда пришлось удерживать от нападения на Хораса, Бакки подумал, что Кении не на этого дурачка следовало бы обратить свою ярость как на распространителя полио, а на заведующего спортплощадкой.

Марсия открыла дверь будки и вышла к нему. Разговор с отцом явно успокоил ее в какой — то мере, и, обняв Бакки, она сказала:

— Я так испугалась за сестер! С тобой, я знаю, все будет в порядке, ты сильный, здоровый, но за девочек я жутко разволновалась.

— Что твой папа сказал? — спросил он, повернув голову, чтобы не дышать ей прямо в лицо.

— Что позвонит Биллу Бломбаку, хотя он и так, похоже, делает все как надо. Сказал, что две с половиной сотни детей не эвакуируют из-за одного случая полио. Что распорядок жизни детей менять не надо. Он говорит, скорее всего, многие родители запаникуют и заберут детей из лагеря. Но мне он не велел паниковать и настраивать девочек на панический лад. Спросил про тебя. Я сказала, что ты молодчина. Знаешь, Бакки, мне легче стало. Они с мамой в эти выходные приедут сюда вместо моря. Хотят сами поддержать девочек.

— Очень хорошо, — сказал он, и, расставаясь с ней на ночь, Бакки крепко ее обнял, но поцеловал только в волосы, а не в губы, как будто это могло теперь что-нибудь изменить.

На следующее утро в конце завтрака мистер Бломбак позвонил в колокольчик, что всегда предшествовало объявлениям по лагерю. Шум в столовой утих, и он встал.

— Доброе утро, мальчики и девочки, — начал он. — Сегодня у меня есть для вас важное сообщение. — Он говорил ровным, спокойным голосом, в котором ничто не выражало тревоги. — Речь идет о состоянии здоровья одного из ваших вожатых — Дональда Каплоу из коттеджа "Команчи". Дональд заболел позавчера, и прошлым утром он проснулся с высокой температурой. Мистер Кантор немедленно сообщил об этом мне, и было решено отвезти его в больницу города Страудсберга. Там анализы показали, что у Дональда полиомиелит. В больницу к нему приехали его родители. Он получает от персонала больницы необходимое лечение и уход. Здесь со мной доктор Хантли, врач нашего лагеря, и он хочет сказать вам несколько слов.

Дети и их вожатые были, конечно, ошеломлены: всё в лагере внезапно переменилось — нет, всё в жизнипеременилось, — и они сидели молча, ожидая, что скажет доктор. Это был мужчина средних лет, невозмутимый на вид, который работал в лагере врачом со дня его основания. Всё в нем, включая очки без оправы, редеющие седые волосы и бледное лицо без особых примет, оказывало мягкое, успокаивающее действие. Одет он был так, как никто другой в лагере: костюм, белая рубашка с галстуком, темные туфли.

— Доброе утро. Тем из вас, кто еще со мной не знаком, скажу, что меня зовут доктор Хантли. Всякий раз, когда кто-нибудь из вас чувствует себя нехорошо, он сообщает вожатому, а тот ставит в известность одну из лагерных медсестер, мисс Рудко или мисс Саутуорт, и она оказывает больному помощь, а если необходимо, его осматриваю я. Мне бы очень хотелось, чтобы и в дальнейшем, в последующие дни и недели, этот порядок сохранялся. При любом признаке нездоровья, как всегда, немедленно сообщайте вожатому. Если у тебя болит горло, или онемела шея, или непорядок с животом — сообщи вожатому. Если у тебя болит голова или тебе кажется, что у тебя температура, — сообщи вожатому. Если у тебя ничего не болит, но общее самочувствие неважное — сообщи вожатому. Вожатый отведет тебя к медсестре, она о тебе позаботится и даст мне знать. Я говорю это потому, что мне хочется, чтобы вы все были здоровы и хорошо провели оставшиеся недели лета.

Не сказав ничего, кроме этих немногих успокаивающих слов, доктор Хантли сел, и вновь поднялся мистер Бломбак: — Хочу вам сказать, что сегодня в первой половине дня я позвоню родителям каждого из вас и поставлю их в известность. Старших вожатых прошу собраться после завтрака в моем кабинете. Что касается остальных, — добавил он, — у меня все на сегодня. Распорядок дня не меняется. Все занятия как обычно. Выходите на солнышко и радуйтесь — вон опять погода какая хорошая.

Марсия побежала с тремя другими старшими вожатыми в кабинет мистера Бломбака, а Бакки, вместо того чтобы отправиться из столовой прямо на берег, как он твердо намеревался поступить, неожиданно для самого себя бросился догонять доктора Хантли, чтобы перехватить его, пока он не сел в свою машину, стоявшую у флагштока, и не уехал в город.

Он услышал, как сзади его зовут по имени.

— Бакки! Постой! Подожди нас! — Это были Шейла и Филлис, ринувшиеся за ним в погоню. — Да погоди же, Бакки!

— Девочки, мне надо поговорить с доктором Хантли.

— Бакки, — сказала одна из близняшек, хватая его за руку, — что нам делать, а?

— Вы же слышали мистера Бломбака. Все как обычно, ничего не меняется.

— Но полио!..

Они попытались было обнять его и уткнуться в поисках защиты в его широкую грудь, но он тут же отстранился, боясь выдохнуть в их одинаковые испуганные лица.

— Не волнуйтесь из-за полио, — сказал он. — Все будет в порядке. Шейла, Филлис, мне срочно надо идти, это очень важно.

И он оставил их там, не приободренных, жмущихся одна к другой.

— Но ты нам очень нужен! — крикнула одна из них ему вдогонку. — Марсия у мистера Бломбака!

— Сегодня днем! — крикнул он в ответ. — Обещаю! Скоро увидимся!

Доктор Хантли, когда Бакки к нему подбежал, уже открыл дверь машины и садился в нее.

— Доктор Хантли, мне надо с вами поговорить. Я Бакки Кантор, инструктор по водным видам спорта у мальчиков.

— Очень приятно. Мистер Бломбак упомянул о вас.

— Доктор Хантли, я вот что хочу вам сказать. Я приехал из Ньюарка в пятницу на прошлой неделе. Там я работал на спортплощадке в Уикуэйике, где эпидемия полио. Я два вечера после ужина занимался на озере с Дональдом Каплоу. В столовой мы каждый день сидели бок о бок. Мы тесно общались в коттедже. На Индейском вечере тоже сидели рядом. И вот он заболел полио. Доктор, не я ли его заразил? Может быть, я и для других заразен? Это возможно?

Пока Бакки говорил, доктор Хантли вылез из машины обратно, чтобы получше расслышать взволнованную речь этого крепкого, здорового на вид молодого человека.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он Бакки.

— Абсолютно нормально.

— Видите ли, вероятность бессимптомного носительства существует, но она мала. Такое бывает, но это очень необычное явление. Как правило, стадия носительства совпадает с клинической стадией. Но, чтобы облегчить вашу душу, — сказал врач, — и чтобы быть уверенными на все сто процентов, давайте сделаем вам спинномозговую пункцию. У вас возьмут немного спинномозговой жидкости на анализ. Определенные изменения в этой жидкости сигнализируют о полио. Можно сделать это прямо сейчас, сегодня утром, чтобы вас успокоить. Поедемте со мной в больницу, а потом мы позвоним Карлу, чтобы привез вас обратно.

32
{"b":"150694","o":1}