— Договаривай.

— Голова.

Ярослав всегда раньше считал, что всякая ерунда, типа, невозможности дышать и обмороков, удел женщин. А теперь сам почувствовал, как грудь сдавливает, по капле выжимая воздух. Так, что легкие начинают гореть и едва ли не лопаться от боли, а вдохнуть невозможно. Когда от нехватки кислорода перед глазами появляются черные круги, а кости, такое впечатление, становятся мягкими, проседая, прогибаясь под тяжестью мышц.

— Яр, хоть ты меня не пугай, паралитик хренов! — Денису пришлось останавливаться для отвешивания живительного подзатыльника. То ли помог его голос, то ли тяжелая рука друга, с силой опустившаяся на загривок, но Невзоров сразу пришел в себя и часто, глубоко задышал.

— Она в сознании?

— Приходила в себя на несколько минут, сейчас должны готовить к операции, — Романовский остановился на парковке областного Центра Медицины катастроф.

— Почему здесь? — эта, вроде бы, совершенно неважная информация имела для него первостепенное значение.

— Не знаю. Наверное, было ближе.

Они вошли в приемный покой, в котором, вопреки ожиданиям и фильмам, никто не бегал с криками "Мы его теряем!". Здесь было тихо, прохладно и сумрачно. Одна из медсестричек, узнав того, кто сегодня уже наводил шорох в их учреждении, бодро вскочила и отрапортовала, обращаясь к Денису:

— Пациентка Ирмская уже в операционной.

— Что ж вы тогда дергали, подпись члена семьи спрашивали?

— Я не знаю, — румяная девушка в белом чепчике немного смутилась и стала ещё румянее. — Вам нужно у врачей спрашивать…

— Куда пройти? — Ярославу было наплевать, у кого что нужно было спрашивать, он просто хотел знать, что Агнешка жива. Даже травмы не так пугали, пусть только выживет.

— Третий этаж, нейрохирургия. Но вам нужно надеть бахилы и халат! — последнее она выкрикнула уже в спину мужчине, направившемуся к лестнице.

— Он наденет, я прослежу, — Денис попытался немного сгладить поведение друга.

— А кто это?

— Муж.

— Ой, что же вы сразу не сказали, — на круглом личике медсестрички появилось искреннее сочувствие. — Если станет нехорошо, вы зовите…

— Конечно, спасибо за заботу.

Нейрохирургическое отделение ничем не отличалось от многих других, разве что плакатами, на которых были изображены различные способы наложения повязок на голову. Можно подумать, что пациенты тут только этим и заняты…

По случаю пятницы большинство ходячих больных отпросились на выходных, собираясь усугубить травмы стоянием вниз головой на грядках, поэтому тут было особенно тихо, а оттого — страшно. Коричневые стены, бежевый линолеум и полное отсутствие любых признаком жизни.

— И где? — с каждым шагом удушье Ярика становилось все заметнее, усиленное ненавистным запахом хлорки.

— Будь здесь, — Денис подтолкнул его в сторону окна, но Невзоров упрямо мотнул головой и пошел за ним. Целью их путешествия была маленькая, насквозь прокуренная комната с надписью "Ординаторская" на простой белой двери. Но она была совершенно пуста, поэтому пришлось обратиться к той, которая всегда знает больше всех врачей вместе взятых — к санитарке.

— Мы по поводу девушки после ДТП, сказали, что она уже в операционной, — Ярослав оттолкнул друга, решив взять все в свои руки. Так появится шанс не рехнуться, дожидаясь результатов. Денис только кивнул, отходя, чтобы позвонить куда-то запропастившейся Еве.

— Да, она в первом оперблоке, уже почти час, как начали, — сухонькая пожилая женщина любовно полировала и без того чистый пол. — А вы кто ей?

— Я — муж.

— Мууууж… — протянула она, с сомнением оглядывая Невзорова, словно сомневаясь в его словах. — Михаил?

— Нет, Ярослав, — он сначала не понял, при чем тут какой-то Михаил?

— Она все Мишу звала. И Марину, — санитарка отложила в сторону отчаянно благоухающую дезинфектантом тряпку.

— Это дети.

— Ох, у вас двое деток? — женщина теперь смотрела на него со странным сожалением. — Вы подождите тут, я через минутку вернусь! — она сунула ему швабру и удивительно быстро для своих лет юркнула куда-то за угол.

Мужчина тяжело осел на пол, сползая по стене и продолжая сжимать черенок швабры, словно это был волшебный посох Деда Мороза. Ярослав до сих пор до конца не верил, что это случилось с ЕГО Нешкой. Как ни подло и низко, но он был готов молиться, чтобы это была не она.

— Вот, возьмите. По правилам их уничтожать надо, но мне стало жалко, такая красота, — так же шустро вернувшаяся санитарка сунула в руки Невзорову что-то, завернутое в газету и с ожиданием уставилась на мужчину. Ярик сначала не понял, что она ему дала, но послушно развернул посылку и полностью сел на ещё влажный пол. То, что она ему отдала…

Ярослав вытащил какую-то купюру из кошелька и протянул, не глядя. Наверное, она была крупной, потому что женщина поперхнулась воздухом, выхватила у него деньги и ещё какое-то время стояла рядом, благодаря и шепча слова сочувствия. А мужчина не мог отвести глаз от того, то лежало у него на коленях. Потрогал непослушными пальцами, осторожно-осторожно, словно боялся причинить этим боль самой Нешке. Он знал, что Денис подошел и сел рядом, так, как будто посиделки на полу больничного коридора были для них обычным делом.

Невзоров услышал, как через некоторое время все та же санитарка остановилась и, коснувшись ладонью его плеча, шепнула:

— Я сбегала к нашим, которые на томограмме сидят. Цел у неё позвоночник.

— Спасибо, — с трудом проговорил Ярик, продолжая перебирать темную массу, перепачканную свернувшейся кровью.

Отрезанные волосы Агнессы.

Он смог начать нормально соображать только часа через полтора, но продолжал судорожно стискивать заплетенные в косу пряди:

— Мишка и Маринка дома одни.

— Ева уже давно с ними, — Денис с хрустом потянулся, вставая. — Идем.

— Куда? — Невзоров даже не попытался последовать его примеру.

— На свежий воздух. Поговорить надо.

— Подожди, — Ярослав резко стряхнул почти сонную одурь, которая владела им все это время. — Потом поговорим. У тебя есть в знакомых хороший нейрохирург?

— Есть. Николай Вениаминович, уже много лет работает в Склифе, — Романовский посмотрел на циферблат часов, оплетавших левое запястье. — Он должен вот-вот приехать. Раньше не получилось, сам понимаешь, путь не близкий.

— Понимаю. Спасибо, брат, — Яр до боли в костяшках сжал пакет с волосами Нешки. — Как и где это произошло? — Апатия сменилась лихорадочной жаждой деятельности.

— Подъем на дамбу железнодорожного моста. Её машина рухнула с виадука. А там высота… Агнессу доставили сюда, машину увез эвакуатор.

— Да *** с ней, с этой машиной! Потом как-нибудь заберу. Агнесса же очень аккуратно водит, почему так получилось?

Они вышли на улицу, не обращая внимания на влажную жару, от которой плавился не только асфальт, но и мозги.

— Очевидцы говорят, вроде, кто-то подрезал, вот она и попыталась уйти вправо, — Денис все чаще поглядывал на часы. Ева звонила, когда приехала к Ирмской домой, и после этого — тишина. И Романовскому это не нравилось, но оставить друга одного в такой ситуации тоже не мог.

— Давить нужно было, — зло прошипел Ярик. — У неё же внедорожник, как танк! До сих пор не могу понять, зачем женщине такая машина…

Дэн не стал говорить, что об авто можно уже говорить в прошедшем времени: то, что осталось целым после самой аварии, добили гидравлическими ножницами — двери намертво заклинило и Агнешку зажало в салоне. Хотя сам он этого и не видел, только общался с водителем привезшей девушку "Скорой", но становилось не по себе, когда представлял, какой силы должен быть удар, чтобы Эскалейд сжало, как консервную банку. И теперь все больше склонялся к мысли, что Еву за руль больше не пустит.

— Сейчас уже бесполезно об этом думать, — он все-таки не выдержал и набрал жене. — Привет, у тебя все хорошо? Да. Как они? Все понял, передам. Не перенапрягайся. Я тебя тоже, — Денис повернулся к Ярославу. — Дети напуганы и хотят, чтобы Ева привезла их сюда.