— И когда же ты задавал этот вопрос моему сыну? Когда он трахал твою жену?

Миллионер побагровел, потом улыбнулся и сделал знак парням из охраны.

— Давай, козел, посмотрим, насколько ты хорош в бою. Я разобью твою мерзкую рожу. Защищайся, скотина!

Он принял боевую стойку. Я понимал, что уже далеко не в форме и давно не тренировался, но этот человек вряд ли представлял для меня угрозу. Мне его было даже жалко. Фанфарон, дозволяющий своей жене якшаться с восемнадцатилетним мальчишкой. Богатей, желающий продемонстрировать своим подчиненным, что кроме денег и власти у него есть что-то еще.

Я видел, как он двигался на ринге, когда дрался с Сильверио, а потому знал: Ричи мало на что способен, и не особенно волновался. Это было ошибкой. Я совершенно забыл про кикбоксинг, про удары ногами. Когда до меня дошло, было уже поздно. Я согнулся пополам, едва не закричав от боли, — Рикардо врезал мне чуть выше коленной чашечки. Я качнулся назад, треснувшись об стену. Вторая нога едва не попала мне в лицо.

Я шарахнулся в сторону, стараясь сократить дистанцию, чтобы помешать ему действовать ногами. Потом нанес быстрый удар в печень, следующий — в подбородок. Я увидел, как он оседает на пол. Неожиданно я ощутил, как сзади меня дважды ударили по почкам. Дыхание перехватило. Я не знал, кто из тех двоих сделал это. Да и так ли это было важно? Главное, парни в сером схватили меня за руки, пока их хозяин вставал сначала на колени, а потом распрямлялся в полный рост, глядя перед собой мутным взглядом. Двое из охранников принялись дубасить меня в живот, словно били по барабану.

Сквозь пелену боли я мог еще расслышать, как Ричи кричал:

— Хватит, оставьте его мне! Оставьте его мне!

— Не повредите ему лицо, дон Рикардо, будьте осторожны.

Я уловил, что противник отступил чуть назад, встал в стойку и занес правую ногу. Я закрыл глаза и сжался, напрягая мышцы живота. Удар пришелся в середину груди. Я понял, что теряю сознание от боли. Все завертелось — и комната, и сам Ричи. Но я еще успел заметить, как тот снова приготовился повторить атаку.

Неожиданно кто-то закричал:

— В чем дело, Рикардо? Что здесь происходит?

Сквозь туман я разглядел того полицейского, Луиса Санхусто, и рядом с ним еще одного человека. Возможно, это был Матос. Я почувствовал, как кто-то поднял меня, а я надавил руками на грудь, чтобы воздух вновь начал поступать в легкие. Меня сильно шатало, в голове гудело, но я все же мог различить голос Санхусто, говорящий что-то Сараголе, а еще слова Матоса:

— Постой, Рикардо… Он работает на меня.

— Это же… Он же… Сукин сын! — пыхтел в ответ хозяин дома.

Парни из охраны прислонили меня к стене. Я вкладывал все силы в то, чтобы сфокусироваться на Матосе и не рухнуть на пол. Боль в груди и почках не давала дышать. Луис Санхусто и Сарагола горячо спорили. Потом все замолчали и повернулись в мою сторону. Тип в светлом костюме похлопал меня по щеке.

— А ты счастливчик, мужик, — сказал он и улыбнулся.

Кто-то приказал:

— Немедленно проводите его в машину сеньора Матоса.

Сидя за рулем автомобиля, Матос торопливо говорил:

— Рикардо Сарагола — очень влиятельный человек, он сказочно богат. Один из самых богатых людей в нашей стране. Меня удивляет, что тебе это неизвестно. Его трастовый банк занимает первое место в Испании и четвертое или пятое в мировом рейтинге. А еще он поддерживает партию оппозиции. Ты понимаешь, к чему я клоню? У него деловые связи с Церковью, с Ватиканом… На самом деле — со всем миром. Он неприкосновенен. Слава богу, что он меня знает.

Черный «БМВ» бесшумно летел к площади Кастилии.

Он продолжил:

— Скажи мне наконец, с чего тебе взбрело в голову выкинуть подобный фортель с его высочеством?

— Отстань, Матос. У меня все болит.

— Как хочешь, Тони. Но я все же дам тебе дружеский совет: никогда больше не проникай без спросу в чужие дома. И особенно если речь идет о доме Рикардо Сараголы.

Я откинулся на сиденье, пристроив затылок на подголовник, и прикрыл глаза.

Матос довез меня до самого подъезда. Я чувствовал странную радость, словно скаковая лошадь, возвращающаяся в родную конюшню.

Но я совершенно забыл о том, какая вонь стоит у нас внизу. Весь внутренний дворик заполняли сумки с мусором. Ни один из соседей не взял на себя труд вывезти контейнер. И я тоже. Я посмотрел на часы. Было около половины четвертого утра, а мусоровоз проезжал по нашей улице в десять вечера. До следующего его появления оставалось почти двадцать часов.

Мне понадобилась вечность, чтобы подняться по лестнице.

— Да, я знаю, кто вы, Роман Гадес. Прекрасно все помню. Вы принимали участие в той встрече в Главном управлении, на которой обсуждались найденные в дневнике Лидии Риполь упоминания об одном из членов королевской семьи. Думаю, вы не удивитесь, если я признаюсь, что мы к таким вещам привыкли. Королевская семья принимает участие во многих протокольных мероприятиях, но не только. Как и у любого другого семейства, у них есть друзья, широкий круг знакомых, они часто с кем-то встречаются в неофициальной обстановке. Некоторые из таких друзей или случайных знакомых порой пытаются использовать это для своей выгоды. И как раз в таких ситуациях вступаем в игру мы. Его величество является главой государства, и об этом не следует забывать. По закону о престолонаследии его сын в свое время займет это место. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню.

— Поверьте, прекрасно понимаю. И я очень благодарен вам за то, что вы приняли меня, — ответил Гадес. — Как вы знаете, я расследую дело об убийстве Лидии Риполь.

Роман Гадес сделал паузу. Разговор шел в рабочем кабинете подполковника Мануэля Эстрачана, заместителя начальника Канцелярии безопасности Королевского дома, чей кабинет располагался в западном крыле дворца Сарсуэла. Это была большая комната с двумя зарешеченными окнами, выходящими в маленький внутренний садик. Стену за гигантским столом красного дерева украшали портреты, короля и королевы. На столе, заваленном бумагами, на каменной подставке красовался миниатюрный флаг Испании.

Гадес продолжил:

— Я долго размышлял надо всем этим и не знал, к кому обратиться. И в конце концов решил, что правильнее всего будет прийти к вам. Я навел справки и выяснил, что вы… то есть ваша организация подчиняется Службе внешней разведки, не так ли?

— В некоторой степени. Но лишь на формальном уровне. Мы довольно автономны, если можно так сказать. Вы знаете, сколько разведслужб существует в нашей стране? Вы бы очень удивились, инспектор, если бы я назвал вам цифру. У гражданской гвардии — своя собственная, у полиции — тоже, и это должно быть вам известно, я уже не говорю о муниципальных управлениях, о полиции в автономиях, о Генеральном штабе вооруженных сил, который, в свою очередь, координирует работу службы разведки трех видов войск и гражданской гвардии. Но есть и другие — у правительства, например, кроме того, нельзя забывать о Правительственном департаменте по работе с документами, и конечно не последнее место в этом строю занимаем мы — охрана Сарсуэлы. Все названные мной структуры, конечно, работают по указке Национального центра разведки, который в свою очередь зависит от Министерства внутренних дел. Понимаете? Поэтому я вам сначала и сказал, что мы, разумеется, подчиняемся Национальному центру, но связь наша очень условная. На самом деле каждая из разведслужб, названных мною, действует достаточно независимо.

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне встретиться с директором Службы внешней разведки.

— Назовите мне хоть одну весомую причину для этого, инспектор.

— Видите ли, пару недель назад мне стало известно, что существуют некие материалы, по интересующему меня делу, хранящиеся в главном отделе информации. Этот отдел, кстати, находится недалеко от моего, от отдела убийств, а конкретнее — от нашей первой группы, в состав которой я вхожу. Так вот, речь идет о фотографиях сеньора Дельфоро, обвиняемого в убийстве Лидии Риполь, сделанных незаконно в июне-июле этого года. То есть за два месяца до совершения преступления. Я сказал, что они сделаны незаконно, так как не было получено на это разрешение судьи. С какой целью были сделан эти фотографии? Причину мне объяснили довольно туманно: возможно, сеньор Дельфоро был одним из организаторов университетских беспорядков, которые вспыхнули как раз в те дни. Я послал несколько официальных запросов сеньору Рекуэне, начальнику информационного отдела, в которых указал, что мне необходимо получить доступ к этим документам… В ответе было написано, что таких фотографий никогда не существовало, а также, что слежка за сеньором Дельфоро в указанные сроки не велась.