На этой же странице я заметил приписку, добавленную явно в другой раз. Несколько коротеньких строчек, нацарапанных в спешке и таким корявым почерком, что я еле смог его разобрать. Вот что я прочитал:
21 марта 1995 года (сейчас ночь, и я пишу быстро)
С тех пор как я сказала, что не пойду к нему домой, профессор ведет себя со мной с каждым разом все более любезно. Он снова приглашал меня познакомиться с Антонио Карпинтеро и подсмеивается, говоря, что со мной ничего страшного не случится. Но его глаза и то, как он со мной обращается, говорят о другом — мне кажется, он только и думает, как бы со мной переспать. Он явно питает ко мне страсть, преследует меня, задает непристойные вопросы: например девственница ли я и есть ли у меня жених. Профессор — по-своему привлекательный мужчина, и он не женат, но совершенно несложно догадаться, что на самом деле он страшный бабник.
Мне очень стыдно рассказывать это, но он так настаивал, что я все же решила пойти к нему домой. Предлогом стало задание, которое он нам дал на своих занятиях, он ведет курс «Реальность и вымысел в композиции рассказа». Он посоветовал мне взять в качестве примера его третий роман и внимательно изучить, обратив внимание на детали реальной жизни — описание баров, улиц, имена официантов и так далее. Профессор настаивал, что мне просто необходимо поговорить с Антонио Карпинтеро и понять, какие черты литературного героя он позаимствовал из действительности, а какие целиком придумал. Я поддалась на уговоры и теперь жалею об этом всем сердцем. Мы отправились к нему домой, чтобы дождаться проклятого Карпинтеро. Квартирка у профессора совсем маленькая, метров пятьдесят-шестьдесят, и в ней всего одна комната плюс крохотный санузел и небольшая кухонька. Единственная комната служит спальней, гостиной и столовой одновременно. Сеньор Дельфоро болтал не переставая все то время, что мы провели там, а потом предложил мне рюмку водки. Мы выпили по две рюмки, и, осмелев, я сказала ему наконец, чтобы он прекратил меня преследовать, что я прекрасно знаю, на что он рассчитывает, и вижу, как он раздевает меня взглядом. Наверное, профессор подсыпал мне в водку какой-то наркотик, — что было после, я уже совершенно не помню. Очнулась я в его постели, голая, а он лежал сверху, тоже голый. Как стыдно все это описывать!
Следующая из скопированных страничек была помечена апрелем, то есть после последней записи, которую я прочитал, прошел месяц.
16 апреля 1995 года
Осталось еще целых три месяца до окончания курса, и я все больше раскаиваюсь, что записалась именно сюда. С тех пор как профессор так поступил со мной, он не обращает на меня никакого внимания, что характерно для этого человека, лишенного всяких представлений о порядочности. Его пренебрежение еще больше усугубляет мои страдания, хотя я уверена, что он все еще испытывает ко мне сильное желание, думаю, его страсть еще больше распалилась после того случая. Он пытается вызвать у меня ревность, флиртуя с Лолой и Пилукой. Я все рассказала Пилуке, и она ответила, что чего-то подобного от него и ожидала и что профессор — настоящий кобель и не может пропустить ни одной юбки. Удивительно, но она словно бы не замечает: он ведь смотрит все время только на меня. Не знаю, по-моему, это сразу бросается в глаза.
Ну так я заставлю его страдать! На нем свет клином не сошелся. У меня много ухажеров. Например, Лукас. Да, Лукас, он ведь практически объяснился мне в любви тогда в баре. Он позвал меня вместе позаниматься — подготовиться к выпускному экзамену и подождал на выходе из класса, чтобы проводить. Я уверена, что он пытался дотронуться до меня. Боже мой, какие же все-таки отвратительные существа эти мужчины!
Когда-нибудь я составлю список, в котором укажу имена всех тех, кто бегают за мной словно собачонки. А я ведь совсем не такая, я легла в постель с профессором только потому, что он подпоил меня водкой, а возможно, и подсыпал наркотиков. Он такой же, как Лорен, парень одной моей однокурсницы, который все прижимался ко мне в прошлую субботу, когда мы пошли на танцы. Он вел себя нагло, не только прижимался, но и терся об меня — и это у него называется танцами!
О! Я могла бы составить очень большой список, но не буду этого делать, не хочется. Однажды я сказала о своем намерении С. Р., психиатру. Он глубоко верующий христианин, и ему удалось меня утешить. Он утверждает, что далеко не все мужчины такие, что однажды я наконец встречу кого-нибудь, совершенно непохожего на них. Честного человека, с которым мы поженимся. Так где же он, этот человек?! Пока все, кого я знаю, хотят лишь затащить меня в постель, воспользоваться и отшвырнуть прочь, как это сделал профессор. Пока, дневник, до скорого!
Следующие страницы были скреплены Матосом, а некоторые строчки выделены желтым маркером. Все они относились к разным числам апреля и мая того же года. Я решил прочитать только помеченные абзацы.
И начал с первого:
<…> Какая глупая у меня мать! Она пригласила профессора Дельфоро к нам домой на чай под тем предлогом, что хочет попросить его прийти к ней в институт и рассказать студентам о его последнем романе. Мать кокетничала с ним, как какая-нибудь девица легкого поведения. Какой стыд! Они долго сидели вдвоем и болтали о литературе, обсуждая того или иного писателя. Я держала себя с профессором довольно холодно и заметила жгучую ревность, от которой он сгорает. Он спросил, как у меня дела и встречаюсь ли я с кем-нибудь. Он очень сильно интересовался моей личной жизнью. Я уверена, что он сходит по мне с ума, но я не обращаю на него внимания. Пусть-ка помучается. <…>
Паренек, работающий на кассе в супермаркете, Антонито, сказал, что мне очень идет новая юбка и вообще я просто красавица. Ну вот и еще один мечтает провести со мной ночь, это ужасно, дорогой дневник. Но я-то не даю ему никакой надежды, поэтому он от злости ошибается, рассчитывая меня, и пытается взять с меня больше денег, чем нужно. <…>
Интересно, поставит ли мне Дельфоро высший балл? Мне кажется, нет. Видимо, для этого нужно снова переспать с ним, а я не хочу. Теперь я понимаю, что происходило за все время обучения. Если хочешь получать хорошие оценки, нужно прыгать в койку к преподавателям. Например, тот профессор, что ведет курс «Теории информации», поставил мне «весьма хорошо», но я уверена, что если бы я переспала с ним, то получила бы «отлично» или высший балл. Я это точно знаю. Другие студентки наверняка так и поступили. <…>
Мать сказала, что она встречается с кем-то, то есть с мужчиной, ясное дело. Я спросила, порвала ли она с другим, с мерзавцем Карпинтеро. Она ответила, что этот подлец для нее все равно что умер, и хорошо бы он умер, а с этим человеком, ее новым знакомым, у нее все просто великолепно. Она не хочет говорить, кто он такой. Я настаиваю, а она все равно молчит. Начинает рисоваться. Но практически каждую ночь продолжает возвращаться домой пьяной. Как отвратительно! <…>
Остальные записи были примерно того же содержания. Бесконечное нытье на тему отсутствия у Дельфоро понятий о чести, упреки в адрес матери, описания того, как та напивается и не обращает внимания на дочь.
В конце концов я смертельно устал от всего этого и решил пойти поесть в ресторанчик «Санабреса», находящийся на улице Амор-де-Дьос, рядом с площадью Антона Мартина. Это одно из лучших мест в Мадриде, где можно вкусно пообедать, а официанты очень внимательные и хорошо вышколенные. В квартале, где я живу, с каждым разом все сложнее найти заведение, где можно прилично перекусить меньше чем за тысячу песет.
Туризм и постмодерн изгадили все!
Глава 14
В два часа дня я вернулся домой с твердым намереньем наконец-то хорошенько выспаться. Но, увы, рядом с дверью я обнаружил сидящего на полу парня, одетого в черную майку с короткими рукавами. Он увлеченно печатал что-то на ноутбуке, а потому не слышал, как я поднимаюсь по лестнице. Мальчишка был коротко острижен, можно сказать обрит наголо, а шея и плечи у него мускулистые, как у быка.
