У нашего учителя толстые стекла очков,

Он нас заставляет

Делать то, чего мы совсем не хотим.

Я думаю послать ему жёлтый карандаш за храбрость.

— А какая тема следующей, вторничной рубрики?

— Сам ещё не решил. У меня ещё четыре дня впереди. Если вспомнить, что творится в нашем городе, то ко вторнику редакция «Всякой всячины» вполне может взлететь на воздух!

Перед уходом Квиллер заглянул в отдел готовых материалов и застал там Роджера Мак-Гиллеврея, который в ожидании следующего поручения сидел, водрузив ноги на стол, и, возможно, придумывал, как бы пораньше улизнуть домой. Это была его статья — про убийство, на первой странице, с аршинными буквами в заголовке.

— Поздравляю с удачной публикацией — про Касса Янга. Очень подробно всё изложено.

— Я всегда всё излагаю подробно, — ответил Роджер. — А редакторы режут.

— А что на этот раз выкинули?

— Только то, что у Касса был слайдер на левом ботинке, тогда как там должен быть антислайдер, чтобы не скользило. Это серьёзный промах для человека, который всегда ратовал за безопасность.

Квиллер пригладил усы.

— Если только кто-нибудь не снял с него антислайдер после так называемого несчастного случая.

— О-о-о! Это интересный поворот дела! — неожиданно оживившись, воскликнул Роджер. — Присядь на минутку. Там ещё кофе остался.

— Не могу. Должен ехать в аэропорт: встречаю его сестру.

Когда из Миннеаполиса прибыл самолёт, совершавший чартерный рейс, Квиллер принялся шарить глазами по толпе пассажиров, боясь пропустить высокую темноволосую женщину с прямой спиной — копию Джеффы Янг. Мимо шли бизнесмены с ноутбуками или кейсами, приехавшие в командировку на сутки, туристы, волочившие домой огромные баулы с покупками из дорогущих бутиков… Одна из дам медленно спустилась в зал прибытия, бросая неодобрительные взгляды направо и налево.

— Миссис Парсонс? — догадался Квиллер.

Она кивнула.

— Я довезу вас до дома вашей матери. Меня зовут Джим Квиллер, я — её сосед. У вас есть багаж?

— Только дорожная чёрная сумка на молнии.

Она была ниже ростом по сравнению с матерью, и внешность у неё была далеко не такая импозантная.

— Нам далеко ехать? — спросила она, будто это имело какое-то значение.

— Минут пятнадцать. Сейчас у нас не так красиво, как ранней осенью, когда все деревья переливаются золотом, или в конце года, когда вы попадаете в зимнюю сказку. Сейчас мы со дня на день ждём снежный буран, который здесь называется Великим. А на сколько вы приехали?

— Ровно на столько, чтобы убедить мою мать переехать в Айдахо. Она должна была ехать к нам в первую очередь. У нас она попала бы в уютную семейную атмосферу: внуки, торт со свечками на день рождения, торжественные обеды в День благодарения и всё прочее.

Квиллер пофырчал в усы.

— За то короткое время, что миссис Янг живёт здесь, она приобрела много друзей, нашла возможность применить с пользой для окружающих своё хобби и подыскала работу, требующую высокого профессионализма.

— Всё это можно делать и в Айдахо.

Квиллер несколько раз кашлянул, словно прочищая горло.

— Только вчера я познакомился с вашим братом в кёрлинг-клубе и был просто шокирован, узнав о трагедии. Хочу выразить вам моё глубокое соболезнование.

— А что привело к несчастью? Вам известно что-нибудь о причинах?

— Он упал с каменной лестницы. Пролетел целый пролёт вниз. В клубе никого уже не было. Он сам вызвался остаться, чтобы подождать механика: тот должен был приехать издалека, по срочному вызову. Когда механик зашёл в клуб, то нашёл тело, лежавшее на нижней площадке лестницы.

— Он был пьян? — резко спросила миссис Парсонс.

— Такая версия, по всей видимости, не рассматривалась… А сколько внуков у миссис Янг, миссис Парсонс?

— У нас две девочки и мальчик, от четырёх до восьми лет. Они с нетерпением ждут приезда бабушки — ведь они её никогда не видели.

— А почему вы выбрали Айдахо? Мне казалось, что родом вы из Мэриленда.

— Я занимаюсь охраной окружающей среды. Как-то раз я поехала на каникулы на Северо-Запад и просто влюбилась в тамошнюю природу. Вам обязательно надо туда съездить. Если вам по душе здешние места, то Айдахо вам понравится в тысячу раз больше.

— Спасибо за предложение. Я обязательно об этом подумаю.

Когда Квиллер довёз дочку миссис Янг до дорожки, ведущей к дому её матери, он высадил её из машины, предложив поднести багаж. Пока мать и дочь обнимались у дверей, Квиллер медленно тронулся с места.

— Я не заметил никаких слёз, — сообщил Квиллер Полли, забежав к ней домой тем же вечером. Поли пригласила его на поздний ужин с супом, приготовив его любимое блюдо: супчик из печёной картошки. За основу она брала сливки, заправленные тёртым сыром и кусочками бекона, и кидала в эту смесь крупно нарезанные остатки вчерашней печёной картошки вместе со шкуркой. Это был ещё один шедевр, приготовленный из «сладких остатков».

— А какая она из себя, её дочь? — заинтересованно спросила Полли.

— Не такая красивая и не такая утонченная, как Джеффа. Вряд ли она задержится тут надолго, учитывая размеры её дорожной сумки. Судя по её виду, она ни капельки не скорбит о своём покойном братце. Интересно, что они затевают с похоронами…

— Мои шпионы из библиотеки уже доложили мне все подробности, — ответила Полли. — Мак-Вэннел будет делать всё, как того пожелает Джеффа. Похорон не будет — только кремация. Но будет гражданская панихида, которую организуют два кёрлинг-клуба… Надеюсь, Джеффа останется у нас. Биг Мак рассчитывает на её помощь, когда начнётся запарка с налогами. Когда мы были на митинге у Аманды, он не отходил от неё ни на шаг. Я только диву даюсь: у него же жена смертельно больна…

Квиллер задумался:

— Могу поспорить, что Джеффа останется здесь.

Пятнадцать

Пока Квиллер готовил своим питомцам завтрак, кошки сидели и пристально наблюдали за ним: Коко ждал с пониманием, а глаза Юм-Юм горели голодным блеском. Квиллер уже давно понял, что, если общаться с котами как с равными, они будут вести себя соответственно. И обратился к Коко:

— Будь добр, повтори, пожалуйста, всё то, что ты сообщил мне вчера около полуночи. Если ты подозреваешь, что ведётся нечестная игра, ударь три раза по полу хвостом.

Хвост Коко оставался намертво приклеенным к виниловому покрытию. Тут в двери позвонили, и на пороге возникла Сьюзан Эксбридж.

— Радость моя, я бегу в магазин, заскочила на минутку рассказать тебе новости.

— Заходи, — пригласил он её, — выпьешь кофе.

— Кофе у тебя замечательный, но не задерживай меня: я должна встретиться с жутко богатым клиентом, — отказалась она и тотчас же направилась к дивану в гостиной.

— Какой прелестный коврик! Не в моём вкусе, но он такой чувственный и идеально подходит к твоей мебели.

Квиллер принёс ей кофе. Она похвалила его дженсенский поднос, а он повосторгался её серёжками. Она объяснила, что серьги были сделаны из старинных серебряных пуговиц, которые носил какой-то поместный вельможа. Потом Квиллер извинился:

— Прости меня, я должен покормить кошек.

Кошки уже давно покормились сами: Квиллер застал их на кухонной тумбочке.

Репортёр присоединился к Сьюзан, вернувшись в гостиную с кофейной чашечкой в руке.

— Знаешь, я довез Анджелу до дома её матери, как ты и просила.

— А что ты о ней думаешь?

— По правде говоря, я считаю, что она холодный и расчётливый человек и смерть брата её мало волнует.

— Она ей не родная дочь, а падчерица, — объяснила Сьюзан. — Когда Джеффа выходила за мистера Янга, он был вдовцом с маленькой дочерью на руках. Потом она родила ему сына.