Фарадей кивнула. "Звёздный Скиталец в храме сейчас," сказала она, её руки лежали на коленях, она смотрела на другую сторону озера. "Азур сказала, что он зажёг храм недавно, и сейчас он посылает великий свет в небо. Ничего удивительного, что он будет проводить все обряды там."

Берсерб моргнула. "Азур? Ты знаешь её?" Она надеялась никогда не слышать о этой женщине снова. Какая-то теплота в ночи ушла.

"На самом деле, Берсерб. Она стал моим другом. Почему ты спрашиваешь?"

"Она жила с нами много месяцев." ответила Барсерб.

"Ты не любишь её." сделала вывод из наблюдений Фарадей.

Берсерб отвечала медленно, осторожно теперь, когда Фарадей уже сказала, что Азур её друг.

"Она была первой, кроме Ривки из равнинных жителей, которых мы встретили, мы нашли её неустроенной…а насилие преследовало её первое пробуждение."

Фарадей повернулась, и долго смотрела на Берсерб. "Она была также жертвой насилия со стороны ваших людей, Берсерб. "

Берсерб передёрнулась, неспособная думать о Азур, как о жертве, несмотря на то, что видела шрамы на её спине. "Прошу прощения, Фарадей Друг Деревьев, но по некоторым причинам я никогда не могла любить её." она сделала паузу. "Что с ней сталось?"

Фарадей продолжала смотреть на неё в упор своими зелёными глазами. "Тебе не понравится слышать это, но она вышла замуж за Аксиса и родила ему троих детей."

Берсерб отпрянула резко, её глаза были расширены и яростны. "Это должно было быть твоим!" прошипела она. "Почему это она… Как он мог так поступить с тобой?" Её взгляд опустился вниз. "Как он мог так поступить с тобой? Предать тебя так! Это её вина! её!"

"Берсерб," прервала её Фарадей, "вина не может быть возложена ни на кого за то, что случилось. Я никого не виню и не питаю болезненных чувств. Да, я сожалею, да, мне печально, но я никого не виню. Тут нет никакой вины, Берсерб, которая может быть возложена на Азур."

Но Берсерб было невозможно успокоить. "Во втором стихе Пророчества ясно сказано, что ты будешь…"

"Пророчество было неправильно понято," отрезала Фарадей. "Да, я легла с мужчиной, который убил моего мужа, но я не вышла за него замуж. И Азур… Азур — это пронизанный болью ребёнок, который скрывает в себе древнее искусство. Она — Икарии, и Чародейка, а, возможно, и более этого. Она имеет столько же силы, сколько я или Аксис, она принята Рогатыми и Матерью, не только за её силу, но за то, кто она есть. Постарайся достичь того же."

Берсерб отвернула голову в противоположную сторону, её щека дергалась.

"Она — мой друг, Берсерб," сказала Фарадей.

Берсерб неожиданно поняла почему она так ненавидит Азур. Это было не из-за насилия, которое следовало за ней как тень, несмотря на то, что это было тошнотворно само по себе, это было до сего дня бессознательное и интуитивное знание, что Друг Деревьев любит Азур. Берсерб возмущало это, возмущала связь между двумя женщинами. Друг Деревьев была Авар и не могла принадлежать никому другому.

"Я не принадлежу никому!" прошипела Фарадей. "И я выбираю друзей из тех кому я приятна. Аксису нужна Азур, мне нужна она, и помоги тебе Мать, Берсерб, если однажды она понадобится и тебе!"

"Ай не могу поверить, что он предал тебя для неё," сказала Берсерб. "Наверно, Авар должны изменить своё обязательство поддерживать его."

Фарадей старалась побороть свой гнев. Она не могла поверить, что Берсерб могла не только ненавидеть так сильно, но и не понимать так много. Неудивительно, что Горграел ненавидит так сильно, это — признак его крови Авар.

Однако она управилась наконец с тем, чтобы удержать горькие слова. "Если Авар откажется помогать Аксису," сказала она ровным голосом, "тогда они должны будут быть готовы принять Горграела, как своего Лорда. Конечный успех Аксиса лежит в руках твоих людей, Берсерб, для этого сила Авар сделает Радужный Скипетр. Деревья поддержат его, насколько я знаю. Выбирайте, то что захотите, но будьте готовы принять свой выбор!"

Прошло уже тысячу лет с тех пор как обряды празднования Йелтайд соприкасались с такой силой. В роще Земляного Дерева и на Храмовой горе, чародеи Икарии зажгли священные круги огня для сопровождения Песни, и круги питались просыпающейся силой земли, деревьев, которые сажала Фарадей, Земляного Дерева, и появлением самих Звёздных богов.

Звёздный Скиталец находился внутри храма Звёзд, окруженный огнем, мягко загибающимся в спирали в центре кобальтового маяка среди плавающих звезд. Крылья и руки широко раскинуты, он позволил проходить сквозь себя такому количеству силы, на которое смог рискнуть, он откинул голову назад и закрыл глаза от невозможной красоты храма. Для тех, кто смотрел снаружи, Звёздный Скиталец светился огромным серебряным крестом который повис на фоне тёмно фиолетового храма, звёзды плыли вокруг него, но не касались его.

"Меня благословили," прошептал Первая Жрица, слёзы текли по её старым щекам. "тем, что позволили мне жить, чтоб увидеть это."

"Подошло время для великого благословения." сказал мягкий голос позади неё.

"Воистину." сказала Первая, не оборачиваясь к тому, кто это сказал.

Зенон, её лицо скрыто под капюшоном, улыбнулась. "И я считаю себя не менее благословенной принимать службу твою и твоих спутниц. Я благодарю тебя."

Любопытная теперь Первая повернулась, но женщина, стоявшая позади неё уже исчезла в толпе, стоявших вокруг периметра храма.

Первая слегка вздрогнула. Женщина уже ушла, но необычный запах ещё оставался в воздухе, а голос звучал в её голове. Благодарю тебя.

Когда она повернулась назад к храму, серебристая фигура ещё летала в маяке, и Первая могла видеть другую фигуру рядом с ним.

В Роще Земного Дерева Авар и Икарии отмечали Йелтайд кровавой жертвой, как они привыкли делать тысячи лет. Как только круг пламени разгорелся, Песня Земного дерева взлетела ещё выше; она могла чувствовать распространения Менестрелии на юг, и ждала момента, когда сможет присоединить Песню к их песням. Но они были ещё пока отдалены, и даже сила Песни Земного Дерева не могла преодолеть этого пространства.

Вокруг озера Фернбрайк Авар, которым помогала хозяйка, поджигали папоротник, который они разложила. Когда огонь занялся, и языки пламени слились и образовали полный круг, озеро зажглось изумрудным светом, и восемь женщин и ребёнок зарыдали от восхищения, наблюдая эту красоту.

Фарадей старалась забыть её перепалку с Берсерб, однако мысль, что Авар могут отказаться помогать Аксису пугала её. Изумрудный столб света вонзился в ночное небо, как это не было сделано в ночь, когда Раум вызывал Мать её именем; Фарадей подумала, что это похоже на маяк.

Горграел корчился и крутился, выкликая свою ярость, когда кольца огня зажглись по Трансендору. С каждым зажженым кругом он чувствовал, что его власть надо льдом шатается.

"Я чувствую этот огонь!" завизжал он, прыгая по комнате от боли."Он обжигает!"

Но никого не было рядом с ним, чтобы разделить его боль кроме семи тысяч грифонов. Они стремглав носились по полу, вверх по стенам, падали вниз с крыши, продирались сквозь щели Ледяной Крепости и через ее внешние поверхности, пока крепость не стала напоминать торт, который был наводнен и изъеден множеством муравьев.

Недолго осталось ждать, пока они дадут жизнь новым грифонам.

Как он делал четыре тысячи лет назад, и как он делал с тех пор как вернулся в Тенсендор, Волчья звезда стоял на самом краю Звёздных Ворот. Все Чародеи Икарии были наверху, отмечая Йелтайд, он мог позволить себе задержаться.

Одна его нога покоилась на низкой стене, окружающей ворота, он наклонился вперед сосредоточенно, слушал и наблюдал.

Там ничего не сохранило завлекательность Звёздного Танца.