Очнулся из липкой дремы только к вечеру, вялым, но хотя бы живым.
— Проспался, ну ты и дрыхнуть, здоров, — Никодим стоял около стола. — Вы немцы завсегда так?
— Одному говорил, как об стену горох, теперь второму всё заново твердить, русский я. Сколько я спал?
— Так вечер уже, скоро служба начнется, пойдешь?
— Если скажу нет? Опять немчурой обзовешь? Там откуда я родом, к церкви другое отношение.
— Это какое же?
— Верим. Крестимся, но в собор ходим… Ходим когда душа скажет, в грехе покаяться.
— А ты значиться не согрешил?
— Пока нет и надеюсь что долго этого не будет.
— Дело твоё, я тебе тут подарунок оставил, — Он сдвинул по столу ладонь, покачал головой и вышел. Я встал и посмотрел, на столешнице лежала горка пятаков, пересчитал, восемь штук, сорок копеек. Это за что он мне отдал?
Когда оделся кликнул хозяев, в доме никого не было, хотелось обговорить с Никодимом, кое какие вопросы. Ждать прошел в его мастерскую. Надо завязывать пить. Ей богу, завязывать, целый день вылетел в трубу коту под хвост.
Всё, трезвость норма жизни. Сумел остановиться там, смогу и здесь. Когда очнулся, первой мыслью была спиртовая горелка, но единственное что стояло на пути, это гибкая подводка, шланг для подачи горючего, и в моем воспаленном мозгу проскакало стадо баранов. Точно. Кишку обшить кожей, вот готовая трубка, насколько долговечна, это другой вопрос, в крайнем случае, не зря перед глазами пронеслась отара этих тварей.
В прошлые разы у меня не было времени рассмотреть мастерскую чем и занялся сейчас. Верстак, стоящий у окна, забранного между прочим стеклом, рябое, с волнами. Но тем не менее это было так. В правом углу стоял небольшой горн, на полках рядом с ним сушились тигли, в которых, судя по всему, плавилась медь. С другой стороны деревянный ящик разделенный на две части в одном лежали куски лома, а в другой использованные формы. С другой стороны на вкопанном в землю чурбаке был закреплен некий механизм, станина, два чугунных валка, куча разных клиньев и предмет похожий на ручку от мясорубки. Ещё там был прообраз точила, с одной стороны камень, с другой тряпично — войлочный круг. Деревянная рама, шкив, пропущенная веревка и идущая к прибитой на потолке тоже деревянной пружине (сухой ветке). Натуральное хозяйство, всё из дерева у кузнеца из чугуна и плохого железа, а что у плотника?
Наверняка всё тоже самое, у самого на даче целый чемодан инструментов из бука, дуба, и груши может что-то было и сосновое.
На столешнице царил идеальный порядок, всё было разложено по полочкам и ящичкам. Покопавшись среди хлама, нашел кусок похожий на бронзу стал вытачивать будущую горелку. Напильник был плохенький но к тому времени когда пришел Никодим, в чернее у меня уже была готова болванка. Оставалось сверловка, установка патрубков и краников.
Систему видел простую, сверху небольшая емкость для топлива, оно идет самотеком, трубка для подачи воздуха.
— Вот ты где? — Тон был…
Упс. Лучше бы на улице подождал, как меня к табуретке не приморозило…
— Никодим. Прости меня, что без спросу, к тебе сюда пришел. Я с тобой поговорить хотел, а когда вернешься, не знал. Вот и забрел сюда.
— Это что такое ты делаешь, — он взял в руки моё произведение, покрутил, рассматривая, а я попутно объяснял для чего и зачем она нужна, моя горелка.
— Хочешь сказать, что с этой штукой можно будет паять, лудить всё что угодно?
— Да только небольших размеров. Надо будет попробовать, паять тонкой медной проволокой. Или разные припои пробовать.
Он отмахнулся, — это есть. Ты лучше скажи, воздух сюда как попадет?
— Баранью кишку в кожу зашить на оправке, а потом на бурдюке закрепить, его накачивать с помощью насоса, я покажу опосля, как его сделать.
— Ну, надул, а…
— Сверху камень, положим, вес подберем. А если надумаешь большую, — Я обвел вокруг себя рукой, — мастерскую делать, то можно будет построить, мешок для воздуха, просто огромным. На полдня хватит, паять. Ты за сколько самовар продал?
Он от такой смены темы, слегка поплыл. Но калач был тертый, мигом собрался, — За восемьдесят копеек и не один, а два.
— Подожди, Один ты мне показывал, а ещё один?
— Вместе с этим, Марфа ещё не знает, он ей сразу приглянулся. С первым я долго мучился, поначалу туго было, но потом приспособился. С краниками, — Он подошел к ящику и вытащил горсть брака, — Вот с ними долго мудрил. Ты, паршивец, ничего не сказал про то, какой конус должен быть, чтоб держался спокойно. Не клинил и повернуть легко было.
— Так я сам не знал. Вот от тебя только сейчас услышал.
Он качал головой на мои слова, а потом огорошил меня новостью, — Завтра придут плотники, буду пристройку к мастерской делать. Федор, иди ко мне работать. Меня на обратном пути, спрашивали про мой самовар… Через месяц я договорился с десяток сделать. Все свои, стрельцы, так что цену взял с них божескую.
— Это сколько господь бог за работу берет?
— Не ерничай, — Сказал он сердито, но глаза лучились радостью, — по двадцать копеек за штуку.
— Ого. Это же два рубля.
— Так ещё два ведерных делать по полтине каждый.
— С почином тебя.
— Это тебе спасибо, — Он присел на ящик, — Знаешь, я уже не молод, сын мой, ровесник Степана, погиб. Его со товарищи послали в сибирские земли и он сгинул там, дочери все замужем, мы с Марфой вдвоем век доживаем… Одна отрада, когда кого из внуков привезут, потешкаться, но чаще и того не происходит.
— А далече дочери то живут?
— Одна в Новограде, а младшую в Ростов отдали.
— А почему не за местных. Ты вроде как в здесь в слободе живешь, насколько знаю, только служилым здесь можно жить.
— Так это всё, — Он обвел рукой, — Сына маво, пока я жив, здесь жить буду, помру, в приказ усадьба отойдет, другому отдадут. А дочки за стрельцов и вышли, только их раскидали по городам, как царь повелел, кинули жребий и выпала дальняя дорога сначала одной, а через год и другая вещи собрала.
— Дочкам?
— Мужикам, а они с ними пошли.
— Погоди, если я к тебе работать пойду, то кем буду? — Предложение Никодима было само по себе заманчиво. Но, одно единственное, но. Помрет и всё, куда я денусь? Этими своими соображениями с ним и поделился на что услышал ответ, — Мы тебя усыновим.
— Нет, так дело не пойдет, ежели ты меня им признаешь, то мне прямая дорога в стрельцы, оно мне надо? Я тебе другое предложу, давай в другом месте дом прикупим и там дело развернем.
— Так не пойдет, здесь я только в приказ подать плачу, а на другой земле боярину отдай, поместное отдай, — Он махнул рукой, — во все стороны отдай, с голой дупой останешься.
Да дела выходили безрадостные, как в моем времени, любое благое дело сожрут стоит ему только промяукать о себе.
Но сама идея была заманчивая, у Никодима я получал доступ к меди и её производству, и на основе этого дела мог заняться патронами, они все-таки сулили больше прибыли, чем все самовары вместе взятые. Ещё бы оружейника хорошего найти, да миномет сварганить, у него армейское погоняло, 'самовар' А чего, миллиметров эдак на восемьдесят, чугунная мина, пороховой заряд килограмма два, взрыватель из капсюля. Дальность у него достойная вот только вв подкачал с толом было бы лучше. Но и с черным порохом, корпус рифленым сделать, стабилизаторы из толстой меди, или железные, а можно и деревяшку попробовать, авось получиться. Эх, мечты, мечты, твоя услада…
Посмотрел на Никодима, передо мной сидел довольно ещё крепкий мужик, самое большое старше меня лет на десять,
— Никодим, тебе сколько лет? Годков?
— Это ты к чему спрашиваешь?
— Так сколько?
— Сорок девять, летом сполнилось.
— Ты старше меня на девять лет, хорош сынок у тебя получился бы… Ладно, хозяин, сколько мне за работу положишь? Что делать буду, ведь я в твоем деле ни чего не знаю.
— А тебе и знать не надо. — Он улыбнулся, — Я со Степаном говорил, он сказывал ты придумки разные ведаешь, да и в разговоре с тобой, уже это слышал. Почитай мы уже вместе работаем, вон тебе и деньгу отдал за неё родимую.
