– Человек, что сейчас машет полотном, пришел в прошлом месяце со мной. Думаю, им удалось найти в городе людей преданных государю.

В том, что эстонец оказался прав Александр Данилович убедился через несколько минут, когда казак в сопровождении двух гвардейцев предстал перед светлыми очами русского полководца.

– Город сдался, ваше сиятельство, – проговорил Палий, протягивая ключ на бархатной подушке.

Меншиков взял его в руки с минуту вертел и потом запихнул за пазуху.

– А, не ловушка? – Спросил князь, обращаясь к Золотареву.

– А зачем?

– И то верно. Он, – Александр Данилович взглянул на казака, – шельмец меня уже не один раз убить мог. Эй, – крикнул он денщику, – принеси штоф хлебного вина храбрецу.

Вскоре Меншиков, Золотарев да Мишка Голицын вошли в «царские палаты» гетмана. Полковник Чечель, закрыв лицо руками, сидел на лавке.

– Вот все и закончилось, господин полковник, – проговорил Меншиков. – Скажите спасибо казакам, что те вовремя нас остановили. Город вот-вот бы пал, а удержать солдат, увы, вряд ли смог.

– Вам тоже город не удержать, – молвил Дмитрий Васильевич. – Вы же видите, как ненадежны ее жители. Предавшие два раза они могут придать и в третий.

– Тогда, мне просто не останется ничего иного, как сжечь его! Забрать пушки, продовольствие и сжечь!

– Я не думаю, что это понадобится, – сказал вдруг молчавший Закати-Губа.

– А вы кто? – спросил светлейший князь.

– Позвольте преставиться – полковник казачьего войска Мосий Закати-Губа.

Меншиков подошел к нему и оглядел с ног до головы.

– Хорош, ох, хорош. Так это ты все это?

– Мои люди.

– Скромен, шельмец. Город со своими хлопцами отстоять сможешь?

– Смогу.

– Верю, – согласился Меншиков, – верю. Да вот только считаю, что тебе надо еще полк Преображенцев дать. Ненадолго конечно, а хотя бы на время. Лишь бы Карл передумал город брать. Вот только есть у меня одно условие, – проговорил Александр Данилович.

На секунду у собравшихся здесь людей вдруг возникло ощущение, что вот-вот разразится гроза.

– Какое? – Спросил полковник, и Андрей заметил, как у того рука скользнула к сабле.

– Человека своего поставить над вами. Временно конечно. Человек сей опытный и одну осаду уже выдержал.

Граф понял, что Меншиков говорит сейчас о нем. Вот только похвалиться успешной обороной эстонец не мог. Если бы тогда, год назад не пришла помощь в лице драгун Александра Даниловича, еще не известно стоял бы он сейчас тут.

– Вот его, – проговорил светлейший и показал рукой на графа.

Тут же к казаку подошли Палий и Нечес. Последний, что-то прошептал на ухо полковника и Мосий улыбнулся.

– Добре, – проговорил Закати-Губа. Затем взглянул на Чечеля и спросил, – а с этим, что делать будешь?

Меншиков вновь посмотрел на Дмитрия Васильевича.

– С этим? Так пусть государь сам решает, что с этим делать.

Он махнул рукой драгунам.

– Связать его и в лагерь, – приказал Александр Данилович.

Пятого ноября пришло письмо от государя. Меншиков пригласил к себе Андрея и велел зачитать тому текст послания.

Петр писал, что по донесениям разведки Карл, со своим войском движется к Батурину. Ежели Меншиков сможет удержать город, то он должен это сделать, ежели нет, то обязан взяв всю артиллерию, что есть в бывшей гетманской столице и припасы вывезти часть захваченного в город Глухов (именно там предполагалась с этого времени нахождение новой столицы гетмана), а вторую в Севск, а сам Батурин – сжечь.

«Изволь управляться не мешкав, ибо неприятель уже вчерась реку совсем перешел, и сегодня чаю будет маршировать к вам».

– Ну, – поинтересовался князь, когда Андрей закончил читать, – сможем мы удержать город?

– Сможем.

– Вот и я думаю. Обломает себе зубы Карлус об этот город.

Теперь оставалось только ждать, когда неприятель подойдет к стенам города.

– Значит так, – предложил Меншиков, – пока я тут – главный. Мне и переговоры по поводу сдачи города вести. Тебе же Андрей предлагаю поднять в небо Андлар. Может быть, увидев его, Карлус передумает и уведет войска, как это произошло у Стародуба.

Золотарев в этом сомневался. Не такой человек шведский монарх, чтобы при виде воздушного шара отказаться от своих намерений. Тут должно произойти что-то непредвиденное. Андрей покинул зал и вышел на улицу.

Сегодня погода играла на руку русским. Прохладно, но в небе ни облачка. Граф покинул замок и направился на майдан, где сейчас был воздушный шар. Два казака дежурили у Андлара, вместо гвардейцев. Таким образом, Андрей дал понять батуринцам, что полностью им доверяет. Полковник Закати-Губа выделил Буревестнику (такую кличку получил Золотарев в благодарность от казаков) самых лучших.

Казаки, примостившись на бревне, курили. Завидев Андрея поднялись и направились к шару. Из церкви вышел батюшка, подошел к графу. Благословил на полет. Золотарев перекрестился и забрался в корзину.

– Отпускай, – приказал он казакам.

Те отвязали веревки державшие шар у земли и стали потихонечку стравливать канат. Андлар устремился в небо, оставляя позади купол собора. Когда подъем прекратился, Андрей вытащил из сумки подзорную трубу и стал оглядывать окрестности.

Вот городской замок, Меншиков прогуливался во дворе и курил. Нервничал. На стенах суета. Доносятся крики. Готовятся вовсю к осаде. Андрей посмотрел в ту сторону, откуда, по мнению Петра, должны были двигаться шведы.

Вон они синие мундиры. Шагают строем, да вот только как-то не бодро. Уставшие и, по всей видимости, голодные. Продовольственный обоз оскудел, да и арсенал после нескольких столкновений с войсками Меншикова да Шереметева не в лучшем состоянии. Вот только сии неприятности вряд ли остановят Карла, когда перед ним будет город Батурин. Те пока идут не спеша, скорее всего еще не знают, что крепость уже давно в руках русской армии.

Шар медленно стал опускаться, Андрей, было, хотел подогреть воздух, но передумал. Когда Андлар коснулся земли, он выбрался из корзины и велел подать ему подать коня. Нужно было доложить Меншикову обстановку и как можно быстрее.

Сани шустро летели по зимнему лесу. Андрей, укутавшись в епанчу, мирно дремал. Он возвращался домой к жене и детям. Казалось, кончились его приключения и остались позади оборона Батурина, путешествие по Европе. Казак Вус, лет пятидесяти, сидевший на облучке, оглянулся и посмотрел на спящего графа.

– Человечище, – прошептал он, наблюдая, как мирно тот спит. – Удалось убедить в свое время хлопцев в глупой затее оборонять город от войск государя Петра. Порвал бы нас тогда Меншиков, – казак попытался найти сравнение, но у него ничего не получилось, – что мы, запорожцы по сравнению с теми, же шведами – дети малые. Если бы не Нечес, Палий да Закати-Губа, клевали бы наши тела вороны.

Граф заворочался. Казак замолчал и стал смотреть на дорогу. Его, полковник специально выбрал, чтобы он довез Буревестника до хаты. Как только отступил швед от городских стен, так и не произведя ни одного выстрела, Меншиков, оставив полк Преображенцев, с оставшимися войсками отошел на Глухов. В тот же день созвал, вновь испеченный комендант города Батурина граф Золотарев раду. Спросил казаков, кого бы те хотели видеть градоначальником. По площади тогда только Закати-Губу да Буревесника требовали. Кое-как удалось убедить народ, что главным должен был быть – Мосий. Два раза казак отвергал булаву и только на третий взял ее в руки. Гул стоял тогда над майданом.

А потом наступил декабрь. Граф даже заскучал. Сидя за столом в компании с Закати-Губой, Палием, Нечесом и Вусом, старым дружком Мосия, он вдруг стал все чаще и чаще вспоминать жинку и ребятишек. Посовещавшись с казаками, городской голова решил отписать письмо к Петру Алексеевичу с просьбой разрешить графу проведать детишек и коханную дивчину.

Ближе к Рождеству прибыл человек из Глухова. Он ввалился в кабинет Золотарева вызвав у того недоумение. Кого-кого, а князя Квятковского Андрей не ожидал увидеть.