Я бы никогда не выбрала розовое, подумала Анни, но, конечно, ничего не сказала, чтобы не выдать себя.

Зазвучал орган, и Рафаэль медленно повел ее между скамьями. Из-под вуали Анни внимательно разглядывала тесно сидевших людей. Кто-то, кто должен здесь находиться (кроме Федры, конечно), тоже исчез, но Анни не могла определить, кто именно. И она с трудом сдерживала истерический смешок.

Звуки свадебного марша еще несколько мгновений звучали после того, как Рафаэль передал Анни человеку, который собирался стать мужем Федры. Потом установилась тишина, и Рафаэль отошел назад, а Анни едва удержалась, чтобы не схватить его за руку и не прижаться к нему.

— Кто отдает эту женщину в жены? — спросил священник.

Анни не могла припомнить, говорил ли Божий человек что-нибудь до этого, и на мгновение ей показалось, что она и в самом деле стала невестой Чандлера Хэзлетта.

— Ее братья, — почтительно ответил Рафаэль, стоявший позади Анни.

Церемония началась.

— Возлюбленные…

Анни покачнулась, и Чандлер ловко подхватил ее под руку, помогая ей удержать равновесие, и от его внимания она ощутила себя вдвойне виноватой. В эту минуту настоящая принцесса и ее возлюбленный бежали из замка Сент-Джеймс. Добрались ли они уже до потайного выхода? Не пора ли Анни открыться и положить конец дурацкой мистификации?

Священник бесконечно бубнил о святости брака и взаимном доверии мужа и жены, и Анни крепко оперлась на руку Чандлера.

— Кто найдет добродетельную жену? — звучно спросил служитель, прежде чем ответить себе словами Библии. — Цена ее выше жемчугов, уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка…

Анни, не удержавшись, тихо застонала, но, похоже, никто этого не услышал.

Скорей бы все кончилось, молча молилась она. А потом, вспомнив, что ей предстоит немедленно уехать, Анни сказала про себя: «Пусть это длится бесконечно».

Неужели ни у одной невесты не разрывается перед алтарем сердце?

— Чандлер Хэзлетт, — повысил голос священник, — берешь ли ты эту женщину в законные возлюбленные жены?

Чандлер сжал ее руку.

— Да, — ответил он.

Анни постаралась ничем не выдать себя и стала ждать следующего вопроса, как осужденный ждет удара топора.

— Федра Элизабет Маделина Сент-Джеймс, принцесса Бавии, берешь ли ты этого мужчину в свои законные возлюбленные мужья?

Анни молчала.

— Ваше высочество! — окликнул ее священник, когда молчание затянулось.

Дрожащими руками Анни медленно убрала вуаль с лица.

— Нет, — ясно сказала она. — Не беру.

Чандлер не сводил с нее глаз. Он побледнел, потом побагровел. Все молчали.

— О Боже! — прохрипел Чандлер. — Что это такое?

Гости заговорили все разом, а священник растерянно смотрел себе под ноги, как будто ему больше всего на свете хотелось забраться под алтарь и спрятаться там.

Рафаэль в ярости подошел к Анни, не ожидавшей ничего подобного.

— Что это значит? — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Где Федра?

— Убежала, — ответила Анни и в облаке шелка и кружев опустилась на пол.

У нее не осталось больше сил.

Так же, как в день казни, Рафаэль поднял ее и понес между рядами. Гудели гости, и Чандлер громко клялся, что оскорбление не останется неотмщенным.

Анни, едва придя в себя, прислонила голову к плечу Рафаэля.

— Где Барретт? — спросил принц у кого-то невидимого, когда они пересекали двор. — Он мне нужен.

— А разве он не в часовне? — последовал неожиданный ответ.

Рафаэль остановился, посмотрел на Анни, и они одновременно сообразили, что к чему.

Федра и мистер Барретт — любовники. Как же она раньше не догадалась?

Рафаэль цветисто выругался.

— Мне следовало бы бросить тебя в фонтан, — сказал он потом, — за то, что ты сделала со своими волосами.

— Было бы грешно испортить такое красивое платье, — заметила она на редкость благоразумно. — Особенно в такие тяжелые времена.

Принц вновь двинулся широким шагом к замку. В середине большого зала появилась испуганная Кэтлин. Она наверняка решила, что принц несет Анни к столбу, где непременно будет бить ее кнутом.

— Куда вы тащите мою госпожу, сир? — не смолчала верная и решительная девушка, преграждая путь принцу.

— Я еще не решил, — язвительно ответил Рафаэль. — Во всяком случае, женщина, это мое дело.

— Кэтлин… — взмолилась Анни.

— Ну уж нет, сир, прошу прощения, — стояла на своем разрумянившаяся Кэтлин. — Мисс Треваррен и я крепко дружим, и я не позволю причинить ей боль.

— Причинить ей боль? — оскорбившись, повторил Рафаэль. — Великий Боже, женщина, почему ты думаешь, что я могу причинить боль мисс Треваррен или кому-нибудь еще?

Кэтлин вздохнула, а Анни в себя не могла прийти от ее решительности.

— Знаете, сир, мы боимся крови вашего отца. Он был подлым человеком. Вы сами посмотрите на мужчину в лазарете, какие у него шрамы, если мне не верите.

Анни чувствовала, что слова Кэтлин потрясли Рафаэля, но он и не подумал отпустить ее.

— Я верю вам, — сказал он Кэтлин, тяжело вздохнув. — Но я люблю женщину, которую держу на руках, да поможет мне Бог. Можете быть уверены, я не сделаю ей ничего более страшного, чем блестящая лекция, которую я ей прочитаю.

Кэтлин отступила, опустив глаза, и Рафаэль одолел сначала лестницу, потом длинный коридор до комнаты Анни, потом распахнул дверь и направился к кровати. Он едва не бросил на нее Анни, и платье легло вокруг нее причудливым полукругом.

Не в силах приподняться, она смотрела, как Рафаэль сбежал по ступенькам и зашагал по направлению к двери в соседнюю комнату — комнату Федры. На полпути он остановился, вспомнив, что его сестра сбежала из замка Сент-Джеймс.

И обернулся.

— Я найду ее, — заявил он. — Пусть это будет последнее, что я сделаю, но я найду их обоих, притащу сюда и потребую объяснений!

Анни испугалась. Она неуклюже сползла с кровати, проклиная громоздкое платье, и чуть не упала со ступеней.

— Неужели ты не понимаешь, — взмолилась она, — что уже поздно? Пошли им лучше свое благословение, Рафаэль!

Он взъерошил волосы.

— А ты? Как ты могла? Ты понимаешь, что натворила?

— Думаю, да, — ответила Анни. — Моя лучшая подруга попросила ей помочь. Она хотела спастись от нежеланного замужествами я ей помогла. — Она вздернула подбородок. — Более того, я не раскаиваюсь, хотя и сожалею, что из-за моего обмана у тебя и у бедного мистера Хэзлетта теперь неприятности.

Рафаэль на мгновение прикрыл глаза и стиснул зубы. Анни поняла, что он старается сдержать себя. Мысленно она пожелала ему успеха.

Наконец он заговорил:

— Укладывай вещи, Анни. Ты уезжаешь.

Его слова обрушились на Анни, как груда камней, но она изо всех сил постаралась сохранить остатки достоинства. После покушения лейтенанта Ковингтона, казни Питера Мэтленда… а тут еще беременность и фальшивое венчание… Запасы ее мужества были исчерпаны.

— Поедем со мной, — забыв о гордости, взмолилась она.

Рафаэль покачал головой, в последний раз посмотрел на нее и вышел из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась.

Анни как можно быстрее вылезла из злополучного платья, переоделась в рубашку и бриджи и бросилась вниз узнать, что происходит в замке.

Она ушла не дальше кухни, где слуги обменивались сплетнями о главных событиях дня. Прижавшись к двери, Анни услышала, что Рафаэль послал солдат за принцессой и ее возлюбленным, но вряд ли их найдут.

Анни закрыла глаза и вознесла молитву за удачу Федры и мистера Барретта. Они любят друг друга и принадлежат друг другу.

— Мистер Барретт теперь изменник, — важно провозгласила старшая кухарка. — Он сбежал и бросил принца в трудную минуту. Даже любовь не дает права так поступать.

Неловкая тишина повисла в кухне, но ее нарушила храбрая Кэтлин. Если она и заметила Анни, стоявшую в дверях, то не подала вида.

— Принц разумный человек, — возразила Кэтлин. — Он немного остынет и поймет, что мистер Барретт не хотел ничего плохого.