У ворот аэропорта нас ждал весело улыбающийся Логан. Он взял на руки сонного Дрейка и, поцеловав его в обе щеки, поднял на меня вопросительный взгляд.

— Обо всем поговорим дома, хорошо? — ответила я на его немой вопрос.

Он кивнул, и мы всю дорогу до Уиннерроу проехали молча. Я чувствовала, что Логан напряженно размышляет о причине нашего поспешного приезда. Мне отчетливо представлялся этот процесс, как будто я наблюдала за работой одной из игрушек фирмы Таттертонов со сложным устройством.

Хотя Дрейка очень утомили быстрые сборы и весь переезд, он с интересом смотрел в окно, когда мы подъезжали к Уиннерроу. На телефонных проводах расселись скворцы, похожие на маленьких черных солдатиков. Закрыв глаза, распушив перья, птицы ждали, когда пригреет солнце, предчувствуя приближение холодов. Некоторые пернатые, встрепенувшись, провожали нас взглядом. Мы ехали по Мейн–стрит.

— Я помню эту улицу! — воскликнул Дрейк, прижимаясь к стеклу. — Здесь был цирк папы.

— Какой ты сообразительный мальчик, — проговорила я, обнимая Дрейка. — Тебе тогда и четырех не было.

— Я был еще совсем малышом. Но Том сказал… — Неожиданно Дрейк вырвался и напряженно уставился в окно. — А Тома мы здесь увидим? Он здесь? Да?

— Дорогой мой мальчик, — заговорила я сквозь слезы. — Том на небесах, в раю, вместе с твоими папой и мамой. — И чтобы отвлечь Дрейка, я стала рассказывать ему о местах, мимо которых мы проезжали. Мне хотелось занять его мыслями о будущем, которое, как я надеялась, станет для него радостным и счастливым. Поэтому старалась, чтобы с мрачным и трагическим прошлым было навсегда покончено. В центре города находилась школа, выделявшаяся на фоне голубоватых, покрытых туманной дымкой гор.

— Это твоя будущая школа. — Показала я на проплывавшее за окном здание. — Одно время я работала здесь учительницей.

— А ты будешь моей учительницей? — шепнул Дрейк взволнованно и слегка испуганно.

— Нет, милый, но у тебя будет замечательная учительница. Уверена, что она тебе понравится. А видишь вон ту большую гору?

Дрейк кивнул.

— Твой папа родом оттуда, — сказала я. — Ее хорошо видно из нашего нового дома. — Дрейк уставился на гору с таким напряженным вниманием, как будто всю свою короткую жизнь стремился ее увидеть.

— А папа тоже ходил в мою школу?

— Да, и Логан, и я тоже, дорогой.

— Мы можем отдать мальчика в школу уже в этом году, хотя по возрасту ему и рановато, — заметил Логан. Это была первая фраза, произнесенная им за всю дорогу. — Иногда администрация идет на уступки, если ребенок способный или же у родственников есть связи, — добавил он, посмотрев на меня, но я промолчала. Над бровями у Логана залегла морщинка — свидетельство его глубокой задумчивости. Я понимала, что мужу не терпится узнать, почему я поторопилась уехать из Фартинггейла. Но сейчас у меня не было возможности рассказать ему, что произошло между мной и Тони. Дрейк все время прислушивался к нашему разговору, ловя каждое мое слово. Я намекнула Логану, что не буду говорить в присутствии мальчика.

— У маленьких зайчат тоже большие уши, — повторяла моя бабушка.

Несмотря на свое нетерпение узнать истину, Логан пытался изо всех сил успокоить нас, чтобы мы почувствовали себя как дома. Он рассказал нам о всех новостях Уиннерроу и Хасбрук–хауса. Понимая, как сильно я расстроена, он трогательно старался поднять мое настроение.

— Я еще не успел нанять всех слуг, — предупредил Логан.

— Думаю, что несколько дней вполне смогу обойтись без армии прислуги, — успокоила я его.

— Знаю, но дом большой. За ним нужно присматривать и поддерживать его в надлежащем виде, особенно это нужно сейчас, когда с нами уже живет один ребенок.

— Все устроится. Завтра же начнем искать горничную.

— И повара. Я подумал, что повар нам необходим. Теперь, когда ты не сможешь готовить, надо…

— Ты считаешь, что нам нужен повар, понимаю, — с притворной важностью произнесла я. — У всех владельцев фабрик есть свой собственный повар. — Логан не выдержал и рассмеялся.

— Я нанял садовника, который работал у Энтони Хасбрука, — торопливо заговорил Логан. — Точнее я его оставил. У Хасбрука был дворецкий, но его уже давно нет. Если хочешь, я вызову горничную, которая раньше работала у Хасбрука, и ты с ней поговоришь.

— Хорошо, если Энтони Хасбрук был ею доволен, то и нам она подойдет, — заметила я. Логан с улыбкой кивнул.

— У меня для тебя сюрприз. Хотел не раскрывать его еще несколько дней, но так как по неизвестной пока мне причине события сложились иначе, чем я предполагал, я расскажу тебе все сейчас.

— Что ты сказал? — Я наклонилась к нему. Мы уже почти приехали. Хотя дом и принадлежал теперь нам, в моем сознании навсегда сохранится за ним это название: «Хасбрук–хаус».

— Церемония открытия фабрики состоится через месяц.

— Правда? Это же так замечательно, Логан. Мне не терпится дождаться момента, когда появятся первые игрушки, сделанные в Уиллисе.

— Я собираюсь устроить по этому поводу большой праздник. Мы уже обсудили этот вопрос с Тони. — При одном этом имени я вздрогнула. — Кое–какие приготовления уже ведутся. Приедут влиятельные люди, живущие в радиусе ста миль.

— Ясно, — сказала я. Хотя мне хотелось радоваться за Логана, меня интересовал один вопрос. — А Тони будет на открытии? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Знаю только, что собирался. Думаешь, сейчас что–то может измениться? — Я уловила тревогу в его голосе.

— Поговорим обо всем дома, Логан. — И, прижав к груди Дрейка, я добавила скорее для него, чем для Логана: — Я сейчас слишком устала, чтобы об этом говорить.

— Да, конечно, дорогая, — согласился Логан, украдкой взглянув на меня, когда мы остановились у светофора. — Но думаю, что ты не слишком устала, чтобы послушать о моих планах относительно праздника. Это будет торжественный вечер, хотя и будет проводится вне дома. Я пригласил оркестр из двенадцати музыкантов. Обслуживать банкет будет лучшая фирма в Атланте. Хевен, этот вечер не уступит тем роскошным приемам, которые устраивались в Фарти. Я хочу доставить тебе удовольствие.

От одного упоминания о Фарти я содрогнулась.

— Если ты хочешь доставить мне радость, устроим настоящий праздник в духе Уиллиса. Пусть будет всем праздникам праздник, на котором мастера — будущие работники фабрики — почувствуют себя свободно. Здесь не Фарти, и мы не Таттертоны. Мне даже не хочется, чтобы это имя присутствовало в названии фабрики. Пусть она называется: «Фабрика игрушек Уиллиса».

— Но, Хевен… — У Логана был такой вид, будто его ударили ниже пояса. — Мы не можем принимать одностороннее решение. Какие бы ни были у тебя проблемы с Тони, мы продолжаем оставаться партнерами, кроме того, все делается на его деньги.

— Поверь мне, Логан, Тони согласится со всем, что я скажу, — в голосе моем звучал металл.

Логан продолжал молча вести машину. Атмосфера в машине становилась такой напряженной, что я почти задыхалась, мне хотелось поскорее оказаться дома и раз и навсегда решить все проблемы.

Наконец в конце квартала показался Хасбрук–хаус.

— А вот и наш дом, — сказал Логан, поворачиваясь к Дрейку и стараясь казаться веселым.

— А он не такой большой, как Фарти, — заметил Дрейк, когда машина остановилась.

— Да, Дрейк, — нахмурился Логан. — Вряд ли что–нибудь может сравниться с Фарти, но все же этот дом довольно большой. Ты сам увидишь.

Когда мы подъехали, навстречу нам вышел садовник, мистер Эпплберри, который работал еще у Энтони Хасбрука. Он поздоровался с нами и помог выгрузить вещи. Садовник был небольшого роста, коренастый мужчина; россыпь веснушек покрывала его виски, лоб и лысую голову, на которой отдельными островками росли седеющие волосы. На его добром, приветливом лице улыбались глаза. Я подумала, что именно такие глаза могли бы быть у Санта–Клауса. Имей мистер Эпплберри бороду и шевелюру попышнее и если одеть его в соответствующую красную одежду Санта–Клауса, он вполне сгодился бы на эту роль.