— А в анкете она писала об этом?

— Да, — кивнул Грэм. — Грейс указала это в анкете. Но вы и сами уже знаете, что анкета ко мне в руки не попала.

— Послушайте, мистер Фэрроуз, — громким шепотом заговорила я, потому что слова давались мне с большим трудом — казалось, что мое горло сдавили огненными клещами. — Вам не кажется… не кажется, что кто-то — а точнее, мы все — знает, кто, пытается играть на наших страхах?

— Не похоже, — покачал головой Грэм. — Вы не писали в анкете о своем отце, а мисс Спаулер не указывала, что панически боится пауков. Нет, едва ли. Хотя меня уже сложно чем-то удивить. Вы все еще боитесь оставаться одна?

— А вы хотите уйти?

На его лице снова промелькнуло подобие улыбки.

— Нет, не хочу. Буду сидеть как истукан до самого утра, пока время призраков не пройдет.

— Я вообще-то говорила серьезно, — немного обидевшись, прошептала я.

— Я и не думал шутить. Останусь у вас — если, конечно, не понадоблюсь кому-то еще — сколько потребуется.

— Спасибо, — с благодарностью посмотрев на него, прошептала я.

— Сипите вы порядочно, — констатировал Фэрроуз. — Ну ничего, это пройдет. Главное, чтобы к утру у вас, мисс Притчард, стал жар.

В комнату постучали. Мажетта принесла мне графин, наполненный горячим морсом.

— Как ты, милая? — Она подошла к моей кровати и ласково погладила меня по голове.

— В порядке, — улыбнулась я ей. — Мне уже лучше, честное слово. Наверное, микстура помогла.

Конечно, вовсе не микстура оказала на меня столь положительное воздействие, но Мажетту мой ответ вполне устроил.

— Тебе нужно поесть. Хочешь, я принесу что-нибудь вкусненькое? — немедленно захлопотала она.

— Спасибо, мне ничего не хочется. Горло болит.

— Ну хотя бы кусочек.

— Не стоит, мисс Спаулер, — заступился за меня Грэм. — Ей сейчас нужно пить, а есть совсем не обязательно. Наверстает упущенное, когда поправится.

— А вы-то сами пойдете ужинать? — поинтересовалась Мажетта. — Только и съели, что тост на завтрак.

— Нет, я еще побуду с мисс Притчард. Ей может понадобиться моя помощь.

— Тогда я принесу вам… — начала было Мажетта.

Однако Грэм, которому не терпелось избавиться наконец от не в меру заботливой старушки, сообщил, что поужинает позже, после того как уснет больная.

Мажетта, которой так и не удалось накормить ни меня, ни Фэрроуза, разочарованно вздохнула и, пожелав мне скорейшего выздоровления и спокойной ночи, вышла из комнаты.

— Прекрасная женщина, но уж больно навязчивая, — констатировал Фэрроуз, когда Мажетта закрыла за собой дверь. — Ужасно не люблю, когда меня пытаются напичкать едой против моего желания.

— Я тоже, — кивнула я. — А мисс Спаулер напоминает мне мою бабушку. Такая же заботливая, суетливая и…

— Я кое-что забыл вам сказать, — перебил меня Грэм. — Грейс Митчелл, услышав о том, что вы нашли мост, вспомнила одну старинную норвежскую легенду. Один великан, имени его я не вспомню — об этом лучше спросите Грейс, — влюбился в какую-то ультру или ульдру. Короче говоря, насколько я понял, в какую-то норвежскую нимфу. Она жила на соседнем острове, и этот великан строил мост, который позволил бы влюбленным без хлопот приходить друг к другу. Но норвежские великаны превращались в камень, если на них падал хоть один солнечный луч. И однажды рассвет застал великана за работой. Он превратился в камень, а мост между ним и его любимой так и не был достроен. Вот такая грустная история, мисс Притчард.

— И правда грустная, — кивнула я, подумав, что легенда о норвежском великане не только грустная, но и безумно романтичная. — Значит, Грейс думает, что тот след в пещере — намек на великана, который строил мост? Но тогда при чем тут ключ?

— Увы, на этот вопрос мисс Митчелл ответить пока не смогла. Она хочет сама отправиться туда, где вы вчера были. Не знаю, правда, имеет ли это смысл. Мы ведь решили дать организаторам шоу понять, что не будем разгадывать их загадки.

— Грейс считает, что, когда мы найдем ответ, они отпустят нас с острова.

— Если бы так, мисс Притчард. Они даже не удосужились прочесть письмо.

— Может быть, они его не увидели?

— Пытаетесь успокоить себя? Похвально. Только вы не хуже меня понимаете, что на острове мы не одни и за нами пристально следят. Неужели вы думаете, что кто-то вбухал такие средства — я имею в виду даже не перестройку замка, а автономный источник питания, который обеспечивает свет и нагрев воды, — только для того, чтобы предоставить нам заниматься на этом острове самодеятельностью? Нет, нас контролируют. Они знают о каждом нашем шаге и, скорее всего, слышат каждое наше слово.

— Неужели Лив права и мы попали в ловушку каких-то извращенцев? — мрачно поинтересовалась я.

— Мисс Такер, конечно, умом не блещет. Но то, что она сказала, мне кажется очень близким к истине. Шоу могло быть заказано людьми обеспеченными, у которых много своих причуд. А те, кто его снимает, могут иметь лишь косвенное отношение к телевидению. Нам надо хорошенько просмотреть контракты, которые мы заключили с продюсером шоу. Свой, к сожалению, я с собой не взял.

— Я тоже, — огорченно вздохнула я. — Сказать по правде, я толком его и не читала.

— Такое чувство, что они на это и рассчитывали, — продолжил Грэм. — Набрали кучку беспомощных и безрассудных идиотов. Мы не смогли ни разобраться с электричеством, ни найти камер. Мы даже уплыть отсюда не можем, потому что никто из нас не знает, как построить лодку. Что говорить, я даже не потребовал у этого менеджера данных медицинского осмотра, хотя обязан был это сделать.

— Мистер Фэрроуз, — умоляюще посмотрела на него я. Мне становилось страшно, когда он, такой твердый и суровый, начинал обвинять себя во всех бедах, которые случились с нами. — Пожалуйста, я прошу вас, не мучайте себя. Нельзя исправить того, что было…

— И это говорите мне вы? — горько усмехнувшись, посмотрел на меня он. — Я не хочу вас обидеть, Ди, но вы ведь тоже живете с постоянным чувством вины.

— Я пытаюсь от него избавиться, — спокойно ответила я.

— А по-моему, вы, как и я, сбежали от этого чувства.

— Не только от него, — покачала я головой.

— Я подозревал, — невозмутимо ответил он на мое признание. — И даже намекал. Но тогда вы не захотели ничего мне рассказать…

— Тогда мне было больно об этом говорить. И тогда я вас почти не знала.

— Теперь что-то изменилось?

— Да, — кивнула я, стараясь увильнуть от пристального взгляда Грэма. — Многое изменилось. И я изменилась тоже. У меня был роман с женатым мужчиной, мистер Фэрроуз. В свое оправдание скажу, что я даже не подозревала о его семейном статусе. Он не обманывал, нет. Просто скрывал. Говорил, что глубоко несчастен, рассказывал о своем одиночестве. Нет, у нас не было ничего такого, потому что… потому что не было. Были романтические встречи, прогулки под луной. В общем, как сказал бы Карл Рэдклиф, безумно романтичная особа мисс Притчард по уши увязла в любовной чепухе. Но однажды ко мне в школу пришла его жена, несчастная измученная женщина, и попросила не разрушать семью, которую она пытается спасти. Я тогда думала, что умру от стыда и горечи. Конечно, с ним, с Диком Хантоном, я больше не встречалась. Только послала ему эсэмэску, в которой попросила впредь не искать со мной встреч.

— Вы и в этом себя вините? — печально спросил меня Грэм, и мне показалось, что он вовсе не считает меня непроходимой идиоткой, которой в тот момент я чувствовал себя.

— Немного, — призналась я. — Мне стыдно. Стыдно за свою наивность, стыдно перед той женщиной. Утешает только то, что у нас с Диком был скорее платонический роман. А в чем вы вините себя, Грэм?

Теперь я могла поднять глаза и посмотреть на то, как меняется его лицо. Мне давно уже хотелось назвать его по имени, без официально-холодного «мистер», и в том, как прозвучало его имя, произнесенное моими устами, была особая прелесть.

Грэм… Он так смотрел на меня в тот миг, что я поняла — мой вопрос не был услышан. Грэм услышал свое имя, которое сорвалось с моих уст, и, похоже, для него оно тоже звучало по-особенному. Я думала, сейчас он скажет что-нибудь своим спокойным голосом и исправит неловкое молчание, воцарившееся между нами. Но он молчал, и только его красивые глубокие глаза горели таким светом, какого я еще не видела.