Ян Сундеберг, глава экспедиции, объясняет, что звуки были проанализированы не только в его лабораториях, но и шведскими спецслужбами, аналогичными ФСБ. «Большинство шумов, собранных в Лох-Нессе, относятся к угрям, щукам и форели, но среди них можно найти что-то более интересное — это хрюканье, которое очень сходно с тем, что мы записали в озере Ольйордсватнет в Норвегии. Правда, лохнесские звуки короче и резче», — говорит Сундеберг.

Еще один исследователь внес свое имя в анналы «нессиведения». Итальянский ученый, сотрудник Центра изучения Апеннинских гор во Флоренции Луиджи Пиккарди утверждает, что «раз и навсегда» выяснил тайну озера: неуловимое существо, якобы обитающее в темных глубинах, является всего лишь видением под действием галлюциногенных газов. Эти газы выделяются со дна озера вследствие небольших подземных толчков. Дело в том, что озеро расположено как раз на стыке двух тектонических плит, где имеет место некоторая сейсмическая активность. Пиккарди, специализирующийся на весьма своеобразной области исследований (он выискивает связи и соответствия между мифическими существами, историческими описаниями и геологическими явлениями), убежден, что озеро Лох-Несс лежит на пересекающей острова большой трещине в земной коре. Этот тектонический разлом еще проявляет значительную активность и вызывает небольшие, но частые землетрясения. В результате из земных недр выделяется некоторое количество газов, способных вызвать у людей галлюцинации. Под действием этих газов людям кажется, что они видят фантастических существ. Непонятно только, почему одних и тех же…

Все неразгаданные тайны и явления не приносят лохнесскому чудовищу никакой пользы, а наоборот. Даже если бы существовали достаточные свидетельства того, что Несси действительно существуют, то все равно были бы веские причины для неучастия в этом проекте биологов.

Принято полагать, что ученые постоянно находятся в поиске новых открытий. Это заблуждение вполне понятно. Ошибка здесь скорее состоит в преувеличении. Прояснить ситуацию может следующее замечание: сейчас «прикладные» науки преобладают над «чистыми». И хотя различие между ними не так уж и очевидно, вполне понятно, что предпочтение отдается не вещам и явлениям, вызывающим любопытство и обладающим научным интересом, а обладающим практической ценностью. Так, например, много ученых-биологов занимаются тем, что ищут новые сведения, которые были бы полезны при исследовании и лечении различных болезней. Также многие из них, как и вообще большинство ученых, работают в промышленности, клиниках или независимых и государственных исследовательских центрах. Они трудятся по специальностям, занимаясь, правда, по большей части не тем, что привлекает их интерес и где есть развернуться таланту. Даже те ученые, которые работают в университетах, вынуждены заниматься исследованиями, на которые будет выделено финансирование или которые заинтересуют администрацию или вышестоящие организации.

Таким образом, тот факт, что такой интересной проблемой, как Несси, биологи не занимаются, совершенно неудивителен. Большинство ученых похожи на большинство профессионалов в любой области: они любят свою работу, потому что она — лучшая возможность заработать среди всех остальных. Они демонстрируют то, что кто-то назвал «вынужденным любопытством», любопытством, вызванным их работодателями или грантами правительственных и частных фондов.

И все же существуют настоящие ученые, движимые стремлением познать непознанное, и в основном на этих людях и держится репутация науки. Большинство известных ученых-одиночек были такими. Конечно, в любой отдельно взятый отрезок времени одни вопросы разрешимы, а другие нет — это зависит от доступной технической и теоретической базы, но состоявшиеся и успешные ученые редко долго блуждают в дебрях неизвестного, предпочитая расширять уже изученные отрасли. Они берутся за решаемые задачи. Как говорят, наука сосредотачивает свое внимание на вопросах, с ответами на которые можно согласиться…

Когда в 1974 году волна свидетельских показаний захлестнула Англию, цирк Бертрама Миллса в Лондоне назначил премию в 20 000 фунтов стерлингов за живое чудовище. Для него даже начали строить клетки

Наиболее известные открытия были сделаны либо теми, кто раньше других поняли, что их уже можно сделать, либо случайно. Если же открытие намного опережает свое время, оно бесполезно и будет до поры никому не нужным. Ученые охарактеризовали такие открытия преждевременными, включив в их список много важных событий. К ним мы относим и Несси.

Ученые также считают, что новое открытие должно наметить путь для дальнейшего развития научного знания, и чтобы обладать научной ценностью, ему необходимы возможности для дальнейшего применения.

Знание не должно быть пустым утверждением. Открытие в тридцатых годах Несси для биологов было как раз просто утверждением. Нечего было изучать, имеющейся информации было недостаточно даже для того, чтобы классифицировать это животное. Провождение времени на берегу озера в ожидании «чудовища» для ученого бессмысленно и нерационально: в это время он мог бы заниматься другой, полезной работой. Таким образом, тот факт, что ученые не принимают участия в поисках Несси, совершенно естественен и их апатия в отношении Лох-Несса, так поразившая в свое время Динсдейла, становится вполне понятна.

Предоставленные сами себе биологи, несомненно, и вовсе проигнорировали бы эту историю, как и многие другие «сомнительные» вещи. В то же время это не означает, что каждый из них персонально не верит в Несси. Но они не были предоставлены сами себе и подвергались разнородному давлению со всех сторон.

Биологи просто не в состоянии отнести Несси к тому или иному классу животных. Это хорошо видно на примере анализа, проведенного Роем Мэкелом. Он верит в существование Несси и на 80 страницах рассуждает о том, чем же эти существа могут все-таки являться. Из фактов и описаний он может использовать от 47 % до 88 %. Последняя цифра указана в соответствии с количеством описаний головы и шеи Несси, довольно распространенных среди охотников. Второе по величине количество описаний относится к плавникам. Считается, что существует, по крайней мере, один. Все это не ободряет даже человека, верящего в существование Несси, не говоря уже о биологах.

Стандартная процедура классификации состоит из детального изучения мертвой особи, или хотя бы близко ей родственной. О Несси только рассказывают, да еще, в большинстве своем, и не ученые. Конечно, есть еще показания гидролокаторов, фотографии, кажущиеся частями одной большой мозаики, но для биологов это не важно. Несси для них посторонний предмет.

Ученые, делающие публичные заявления в прессе, как правило, оказываются не такими спокойными, здравомыслящими и объективными, как хотелось бы. Общественности не говорят, почему биологи не могут заниматься изучением Несси, ей просто сообщают о том, что никаких Несси не существует. Так же не говорили в свое время и о совершенной невероятности науки И. Великовского, о его ошибках, а говорили о том, что он чудак. Точно таким же образом ученые, вместо того чтобы обсуждать степень опасности атомной энергии, бросаются в крайности и либо кричат о страшной угрозе, либо утверждают о полной безопасности. Существуют определенные причины такого поведения. Не особенно-то легко и приятно говорить: «Мы не знаем». Некоторые, возможно, боятся того, что из-за этого вера в возможности науки у многих может поколебаться. Некоторые же биологи, несомненно, негодуют по поводу открытий, сделанных «профанами». Ученые никогда не обсуждают профессиональные проблемы с журналистами, кроме этого, как класс, они всегда боятся стать объектом насмешек, что легко может произойти при публикации чьих-либо умозрительных рассуждений.