Оскар тщательно затворил за собой дверь и ушел.

Ночь уже наступила.

Выйдя из дома, Оскар не заметил, человека, одетого в длинное пальто с высоко поднятым воротником и мягкую шляпу, края которой были низко опущены, так что совершенно закрывали лицо.

Незнакомец прогуливался по тротуару, как раз против дома, где жил Оскар, и как будто подстерегал кого-то.

Бывший носильщик пошел быстрыми шагами. Неизвестный последовал за ним.

Оскар перешел Новый мост и направился к станции дилижансов, ходивших от Лувра до Тронной заставы, и уселся в отходящую карету.

Погода совсем испортилась. Снег повалил густыми хлопьями, гонимыми сильным северо-восточным ветром.

Но это не помешало человеку в длинном пальто и мягкой шляпе храбро взобраться на империал, хотя внутри карета была еще далеко не полна.

У Тронной заставы Оскар вышел. Закутанный человек поспешил в свою очередь слезть с империала и последовать за ним, стараясь ни на минуту не терять его из виду.

Увидев, что Весельчак направляется в кабачок Пастафроллы, незнакомец счел за лучшее остаться на улице. Он спрятался в выступе двери какого-то подъезда и стал ждать, как охотник поджидает дичь, готовящуюся улететь.

Было шесть часов вечера.

Сухарь проспал целых два часа как убитый; но вот винные пары начали мало-помалу улетучиваться.

Он проснулся. Голова его была тяжела, как пудовик, во рту страшно пересохло.

— Я хочу пить, как скотина, — пробормотал он, приподнимаясь на локтях. — Весельчак, старина, дай мне попить!

Но Весельчака не было, и на просьбу Сухаря не последовало никакого ответа.

— Черт возьми, — забормотал Сухарь, не без труда садясь и не совсем ясно припоминая, что с ним, — он меня бросил, этакое животное! Куда он меня завел?

Он попытался сойти с кровати, но голова его страшно кружилась, а ноги подкашивались. Сухарь порылся в кармане, нашел спичечницу, не без труда достал спичку и зажег ее.

При слабом блеске огня он оглядел комнату и успел увидеть, что около него на ночном столике стоит подсвечник с крошечным огарком. Он зажег его и стал оглядываться.

Теперь он смутно припомнил, что уже видел это место. Память возвращалась к нему.

Сухарю удалось стать на ноги, и, шатаясь и рискуя растянуться, он обошел всю комнату, отыскивая воду.

Он взял огарок, поставил на ладонь и отправился на рекогносцировку в другую комнату, тщательно осматриваясь кругом.

На полочке Сухарь вдруг увидел бутылку бордо, схватил ее и отправился обратно в спальню Оскара.

— Ба, это вино! — воскликнул он в радостном удивлении. — Да еще и настоящее, а не то что дрянь какая-нибудь! Как чудесно пахнет!

Он приложился губами к горлышку, запрокинул голову и принялся пить длинными, продолжительными глотками. Наконец он остановился, чтобы перевести дух.

Тут случилось нечто удивительное: Сухарю показалось, что на глаза его упала тяжелая черная завеса, в голове зашумело, в ушах зазвенело, а пальцы, державшие горлышко бутылки, впились в него и судорожно скорчились.

Он попытался было встать, но это удалось ему только наполовину, и он навзничь, без памяти, упал на подушки, продолжая держать бутылку. Его легко можно было счесть за мертвого.

Огарок догорел и с треском потух; в комнате снова воцарился глубокий мрак.

Пробило одиннадцать.

Весельчак вышел из кабачка Пастафроллы. Он шел обескураженный, опустив голову, потому что напрасно расспрашивал стекольщиков о человеке, которого видел у крыльца больницы.

Погруженный в собственные размышления, он не обратил ни малейшего внимания на легкий шум шагов следовавшего за ним человека, старавшегося не отстать. Это было все то же таинственное лицо, которое следило за ним с самого начала вечера.

Не доходя до дома Риго, незнакомец остановился и притаился в тени. Он увидел, что Оскар позвонил у подъезда и вошел.

— Ну, на этот раз он будет ночевать дома, никуда не уйдет! — сказал незнакомец с нехорошей улыбкой. — Через час он будет спать как убитый, и тогда-то наступит момент действовать решительно!

Он стал ждать, прохаживаясь по тротуару, но в то же время искоса поглядывал на дверь, так что никто не мог выйти оттуда незамеченным.

Оскар ощупью взобрался по лестнице, вошел к себе и заперся на ключ, который и засунул в перевязку, украшавшую его раненую руку. Свободной рукой он зажег свечу, стоявшую в прихожей в медном шандале.

— Посмотрим-ка на моего пьяницу, — проговорил он, направляясь в комнату, где лежал Сухарь.

Он подошел к постели.

Бедняга лежал без движения. Рука его, судорожно сжатая, крепко сжимала бутылку, из которой он залпом выпил чуть не половину.

— Черт возьми, да он еще пил! — в изумлении проговорил носильщик, поставив на стол подсвечник. — Это губка, а не человек. И где он только взял это?

Но вдруг Оскар страшно побледнел.

— Черт, черт, черт! — в смертельном испуге заорал он. — Он нашел бутылку там, на полке! Он выпил наркотическое питье, которое я нашел в Ла-Пи! Оно было приготовлено мерзавцами для Эммы-Розы! Только бы он не отравился!

Оскар наклонился над Сухарем и приложил к его груди руку. Почувствовав биение сердца, Весельчак радостно вздохнул.

— Нет, — улыбаясь, проговорил он, — бедняга не умер, но уж спать он будет на славу, и Бог знает, до каких пор! Нечего сказать, богатая мысль пришла ему в голову!

Оскар достал две простыни и отправился в темный чуланчик.

Вдруг ему послышалось, что кто-то стукнул в окно соседней комнаты. Он прислушался: легкие удары в стекло повторились.

— Понимаю, — промолвил Оскар, — господин Леройе увидел свет у меня в окошке и кинул песком. Вероятно, ему нужно поговорить со мной!

И, подбежав к окну, Оскар отворил его и высунулся. При этом он оперся больной рукой о подоконник, ключ выскочил и упал во двор. Слышно было, как он ударился о мостовую.

— Черт побери! — выругался Оскар.

— Что случилось? — осведомился Рене Дарвиль из противоположного окна.

— Да я уронил ключ в окно и теперь заперт на замок у себя в квартире.

— Я пойду отыщу его и открою вас. Мы заходили к вам два раза: нам нужно поговорить.

— Не застали меня, — сказал Оскар, — еще бы, я вернулся всего полчаса назад. Поищите, пожалуйста, ключ, уж если вы так любезны, но не трудитесь приносить его: бросьте в окно, и я сам приду к вам потом.

— Возьми свечку, — сказал Рене Леону, — и пойдем вместе вниз.

Молодые люди вышли. Через несколько минут Оскар увидел, что они, наклонившись, усердно ищут.

— Нашли?

— Нет.

Молодые люди продолжали искать, но тщетно. Наконец Рене поднял голову.

— Нет, — сказал он, — ключ положительно провалился.

— Идите домой. У меня явилась замечательная мысль.

Леон и его друг отправились восвояси.

Пока они поднимались по лестнице, Оскар поснимал различные предметы, стоявшие в темной комнате на полке. Эта доска-полка имела более двух метров в длину. Бывший носильщик без труда снял ее, так как она не была приколочена, положил на подоконник и ловко перебросил через улицу.

Молодые люди крепко ухватились за конец доски.

— Крепче держите, — говорил Оскар, — длина у нее как раз подходящая.

Образовался мостик.

— Ради Христа, остановитесь! — воскликнул Леон. — Ведь если у вас подвернется нога, вы сломаете себе шею!

— Полноте, чего вы боитесь? Мне и шагнуть-то только раз придется. Пустяки. Я могу пройти с закрытыми глазами.

Оскар потушил свечу, стал на подоконник, ступил на доску, захлопнул свое окно, а затем с ловкостью и проворством обезьяны быстро прошел по импровизированному мосту и одним прыжком вскочил в комнату своих друзей.

В ту минуту, когда Оскар находился посередине своего мостика, с улицы Нель на улицу Невер вышли двое неизвестных.

— Ого! Это что такое?! — вполголоса проговорил один из них, указывая на силуэт Оскара Риго, напоминавший акробата на канате.