Но 28 человек команды все-таки слишком много для «всего» 2 миллионов золотых пиастров. И Робертсон начал потихоньку избавляться от команды. Он отправил 10 человек на берег за водой, но, как только лодка причалила к берегу, «Перуанец» поднял паруса и ушел в море.

Когда же «Перуанец» остановился на Таити и 8 матросов, сойдя на берег, вернулись мертвецки пьяными, Робертсон приказал погрузить их спящими в привязанную за кормой лодку. А выйдя в открытое море, приказал перерубить канат. (Кстати, один из брошенных в лодке матросов все-таки выжил и был подобран американским китобоем.)

Оставшимся на борту Робертсон объяснил, что брошенные им в море матросы замышляли мятеж. Его планы были просты: он хотел спрятать золото, потом избавиться от слишком приметного корабля, купить новый и вернуться за пиастрами, уже никого и ничего не боясь…

На восточном краю Марианского архипелага был выбран уединенный остров Грайген, который на старых испанских картах носил название Сан-Лоренсо. Его координаты: 18°44′ с. ш. и 145°39′ в. д. Головорезы с «Перуанца» высадились на берег и, найдя подходящее место, закопали пиастры. На окружающих деревьях были сделаны пометки, а на соседнем камне выбили букву «R» и особый знак — мачете и сомбреро.

Затем «Перуанец» отправился на Гавайи. Близ острова Оаху Робертсон разрешил команде отпраздновать успех похода и вскрыть бочку рома. Когда пираты напились до бесчувствия, Робертсон, Джордж и Уильяме перетащили их в кормовую рубку и наглухо ее забили. Затем открыли на «Перуанце» кингстоны, а сами ушли на лодке в Гонолулу.

Там трое друзей выдали себя за потерпевших кораблекрушение и вскоре устроились на баркентину, шедшую в Рио-де-Жанейро. Но в этом городе, где «все ходят в белых штанах», их стало двое — Джордж был застрелен во время пьяной драки в портовом кабаке.

В Рио Робертсон и Уильяме устроились на английский барк, перевозивший арестантов в Ботани-Бей на Юго-Восточном побережье Австралии. Вскоре они уже были в Сиднее.

Тут-то и выяснилось, что те 40 тысяч фунтов, которые Робертсон нашел в каюте капитана «Перуанца», уже на исходе и не позволяют купить судно, чтобы отправиться на заветный остров. К тому же у друзей возникли проблемы с местной полицией, и им пришлось перебраться на Тасманию. Здесь Робертсон познакомился с Томпсоном, владельцем небольшой рыболовной шхуны, и взял ее в ренту, якобы с целью ловить жемчуг.

И Робертсон, и Уильяме, как вы догадываетесь, к этому времени уже «не чаяли друг в друге души» и больше всего мечтали поделить золото и разбежаться. Или вовсе не делить…

Уильямс, ища в Томпсоне союзника, поведал ему о тайной цели экспедиции, но это его не спасло: как-то раз, напившись виски, он «выпал» за борт.

Между тем Томпсон и Робертсон продолжали держать путь на север. Путешествие выдалось трудным и затянулось почти на два года: экипажу пришлось переносить постоянный встречный ветер, проблемы с питьевой водой и отбить несколько нападений индейцев. К тому же, чтобы хоть как-то поддерживать свое существование, Робертсону и в самом деле приходилось ловить жемчуг. Но и здесь удача его не забыла: несколько очень крупных жемчужин в мировых коллекциях до сих пор носят имя Робертсона.

Когда шхуна наконец подошла к Марианским островам, Томпсон признался Робертсону, что знает цель экспедиции, и потребовал свой процент. В возникшей драке опытный пират выкинул «шантажиста» за борт. Два члена команды, получив заверения, что им тоже что-нибудь перепадет, успокоились и продолжили путешествие.

Но Томпсон не погиб — прилив вынес его к острову Тиниан, где его подобрали туземцы и доставили в резиденцию испанского губернатора.

B это время к острову подошел хорошо вооруженный испанский торговый бриг, которым командовал некий капитан Пачечо, брат лейтенанта, которого когда-то Робертсон пытал в чилийских джунглях.

Услышав рассказ Томпсона, Пачечо вышел в море и догнал Робертсона в бухте острова Сейпан, к северу от Тиниана, когда тот закупал у туземцев продовольствие и пополнял запасы пресной воды. Робертсон, видимо даже не поняв, почему его ищут, попытался скрыться на острове. Но Пачечо быстро нашел с туземцами общий язык, и Робертсон был пойман и выдан.

Уже на следующий день корабль пристал у острова Грайген. Робертсона доставили на берег и велели показать, где клад. Но Робертсон слишком много пережил из-за этого золота и не хотел сдаваться — с закованными руками он сумел убежать от испанцев. Правда, недалеко: вскоре он был пойман, доставлен на корабль и подвергнут пыткам.

Поняв, что дальше сопротивляться бесполезно, Робертсон пообещал, что покажет место, где спрятан клад, и попросил передышку. Ему дали передохнуть час, а когда Робертсон стал спускаться с корабля в лодку, он бросился в воду головой вниз.

Один из испанцев нырнул за ним, но Робертсон исчез в темной толще воды.

Местный губернатор Мендинилья, узнав о произошедшем, отрядил 600 человек с приказом прочесать остров Грайген и найти клад.

Остров был изрыт весь, как головка сыра, но ничего так и не было обнаружено. Не нашли даже камень с выбитым сомбреро.

…С тех пор на Грайгене перебывала масса кладоискателей, но удача не сопутствовала никому. Некоторые считают, что опытный морской волк Робертсон планировал как-то избавиться от всех своих подельщиков и потому, прокладывая курс, обманул их и сказал название другого острова. Так это или нет — никто не знает.

Но 2 миллиона золотых пиастров все еще ждут того, кто их найдет.

…Ровно в 6 первые лучи утреннего солнца проникают в храм. Лик фараона, окрашенный в нежно-розовый цвет, оживает на глазах. Вот сейчас он, простоявший на своем постаменте уже более 3000 лет, сделает шаг вперед, навстречу многотысячным толпам туристов. И, приняв их за отряд своих бесстрашных воинов, издаст воинственный клич, призывающий к атаке…

Рамзес Великий, или Рамзес аль-Акбар (как его называют арабы), — уникальный полководец, не проигравший ни одного сражения. В историю же он вошел под именем «фараон-строитель», и его храмы столь же необычны, сколь и его победы. Рамзес вырубил их в скалах над самой поверхностью Нила. Абу-Симбел — место паломничества всех, кого манит магия Древнего Египта. Две пары колоссальных статуй фараона охраняют вход. Их высота — 20 м. У ног монолитного каменного великана чувствуешь себя песчинкой бескрайней пустыни…

Внутри храма — четыре зала. Каждый последующий — меньше предыдущего. Стены покрыты рельефами, славящими победы фараона. Церемониальные убийства пленных, сцены сражений. Потолок изображает небо. В центре — парящие коршуны богини царской власти Нехбет, вокруг звезды. В самый дальний зал при жизни мог входить только сам фараон. Здесь его встречала триада богов, покровительствовавших войскам, — Амон-Ра, Хармакис и Птах. И, разумеется, его собственное изображение, ведь фараон — он тоже бог на земле. Иначе как можно объяснить явление, получившее название «солнечного чуда»? Оно происходит дважды в год — 22 февраля (день рождения фараона) и 22 октября (день коронации). Солнечный луч, пройдя 65 м от входа, достигает дальнего зала. Он освещает статуи Рамзеса, Амона-Ра и Хармакиса. При этом свет никогда не касается изваяния Птаха, одного из богов тьмы.

24 минуты — и чудо исчезает, оставив в душах очевидцев смятение и восторг. В эти дни в Абу-Симбеле всегда много туристов. Те, чьи именины совпадают с днем рождения Рамзеса, получают подарки. Но главный подарок — возможность прикоснуться к тайне великого фараона и одной из самых громких его побед, в честь которой и был вырублен храм. Эту победу известнейший египтолог Курт Керам назовет «чистейшей фальсификацией истории» или «шедевром пропагандистской фальшивки»…