Альбина Витальевна на мгновение задумалась, оценивая сказанное им, потом внимательно посмотрела сыну в глаза:

– Макар, ответь мне прямо: ты общался недавно с Михаилом? Только честно.

– Да.

Внезапно заболело сердце. Зеленская схватилась за грудь и обессиленно рухнула на диван.

– Расскажи мне, пожалуйста, все подробно, – жалобно попросила она.

– Мам, ты что, тебе плохо? – засуетился вокруг нее Макар. – Лекарства какого-нибудь накапать? Что сделать, может, «скорую» вызвать или в аптеку сходить?

– Не надо ничего. Лучше расскажи мне все, очень тебя прошу.

– Хорошо. Утром, по дороге в университет, я встретил Старченко. Точнее, он уже поджидал меня неподалеку от входа. Я хотел пройти мимо него, будто бы не замечая, но он окликнул меня. Я поздоровался и пошел дальше, но он поплелся за мной следом. Окликнул опять. Тогда я остановился и немного его подождал. Он подошел и совершенно неожиданно для меня начал просить прощения. Сказал, что чувствует себя виноватым за… – Макар помялся, не в силах произнести то, что так долго скрывал от родителей. Решившись, выпалил: – Он сказал, что чувствует себя виноватым, потому как до сих пор не отдал мне долг.

– Долг? Какой долг?

– Мама, я снимал с карточки деньги и давал ему в долг.

– Макарушка, зачем?!

Макар покраснел.

– Я… хотел заработать… Миша просил дать денег под проценты.

– О, боже мой, – Альбина Витальевна потрясенно прикрыла глаза. – Ты же понимаешь, что это нехорошо?

– Да. Потому и боялся сказать вам.

– И что было дальше? Миша пообещал тебе эти деньги вернуть?

– Да. Но я ему не поверил. Сказал: раз так, давай не будем тянуть, а пойдем в ближайшее кафе и там рассчитаемся. Тогда он мне и говорит, дескать, денег сейчас нет, но зато я знаю, где взять…

Альбина Витальевна ахнула:

– Но ты же не согласился? Макар!

Парень мрачно помолчал, потом нехотя сказал:

– Мам, ну он же не грабить кого-то предложил пойти. Михаил сказал, что нашел в Мзымтинском ущелье клад. Не слишком ценный, но уже успел на рынке одну вещицу толкнуть – дали за монету ему пятьдесят тысяч рублей. Но, говорит, те деньги сразу забрали другие кредиторы. А вот если мы вместе в Ахштырское ущелье пойдем, то он мне покажет, где нужно искать. И я там сам возьму столько, сколько нужно и даже больше.

– Что-то мне это напоминает, – вздохнула Альбина Витальевна. – Ты «Али-баба и сорок разбойников» в детстве читал? Помнишь, чем там для жадного братца все кончилось?

Макар угрюмо кивнул.

– И вообще, сам бы подумал – что это за предложение такое: порыться в земле и самому найти ценные вещи, которые можно продать. А о том, что вообще-то такие действия противозаконны, Миша тебя предупредил?

– Мам, ну это же один раз.

Настроение у Альбины Витальевны испортилось совсем, и она раздраженно отвернулась к окну. В груди закипала злость и на Мишу, и на сына, и вообще на все происходящее.

– Надо было отказаться и не ехать никуда с ним, – резко сказала она. – Неужели тебе не пришло в голову, что в этом может быть какой-нибудь подвох?!

– Ничего же не случилось, мам… – пробурчал Макар.

– Да? А в полицию тебя почему вызывают? Куда исчез Старченко? Почему он не вернулся домой? У тебя есть ответы на эти вопросы?

– Нет…

– Ладно, рассказывай, что дальше было, – немного успокоившись, сказала Альбина Витальевна.

– Да ничего особенного. Мы приехали на место, спустились вниз, к висячему мосту, и тут Михаила будто подменили. Начал грубовато шутить, задираться ко мне и Олегу. Мы чуть не поссорились. Но бить его не стали, просто повернулись и ушли.

– И куда вы после этого пошли?

– Вернулись домой. Как раз автобус рейсовый подошел, мы сели и уехали.

– А Михаил?

– Он остался.

– Понятно. Иди, следователю позвони. Вон там повестка лежит, – Альбина Витальевна махнула рукой в сторону окна. – Да не тяни, а то еще решат, что ты их игнорируешь. С властью шутки плохи.

– Все будет нормально, мам.

Макар взял кусок хлеба, положил на него ветчину и устроился с телефоном на лоджии.

Зеленской стало легче, только когда она услышала, что Макар звонит в следственный комитет. Ей почему-то показалось, что ее волнение сразу утихнет, как только формальности будут соблюдены. Но вдруг стало еще хуже. Ее охватила такая сильная дрожь, что потемнело в глазах. Держась за стены, она в полуобморочном состоянии дошла до кухонного шкафчика, вынула коробку с лекарствами и высыпала содержимое на стол.

Ландышевые капли лежали сверху. Накапав сорок капель, Альбина Витальевна выпила и легла, закрыв глаза. Боль в сердце начала отступать. Ее уже начало клонить в сон, когда на кухню заглянул Макар и тихо спросил:

– Мам, можно к нам сегодня Полина придет? Мы хотим с ней попробовать клип новый записать.

– Конечно, Макарушка, пусть приходит, зачем ты спрашиваешь.

– Мне показалось, ты устала. Боялся, будем мешать.

Альбина Витальевна улыбнулась.

– Все нормально, разве вы мне можете помешать?! А если я вдруг захочу отдохнуть, так лягу в своей комнате. Там мне вас совсем не будет слышно.

«Да что это я, в самом деле, раскисла? – подумала она, когда Макар ушел. – Нервы ни к черту стали, то и дело страхи одолевают. Надо сходить к врачу, пусть пропишет успокоительное. Да и сердце стоило бы проверить».

Спустя два дня, в среду, Макар отправился в следственный комитет, к Артуру Александровичу Александрову.

Допечатав предложение, Артур сложил пальцы рук в замок и оперся на них подбородком. Он так пристально уставился на Макара, что юноша нервно заерзал на стуле.

– Что вы на меня так смотрите? – не выдержав, спросил он.

– Понять тебя хочу. Кто ты такой, студент Макар Зеленский?

– Человек. Такой же, как все.

– Ага, ну да, – Артур оторвал взгляд от лица парня и снова застучал по клавиатуре. – Сейчас будешь отвечать мне на вопросы предельно четко и честно. Это понятно?

– Да.

– С кем ты живешь?

– С родителями и младшей сестрой Аленой.

– Сестре сколько лет?

– Семь.

– Любишь ее?

– Да.

– А звонишь ей часто?

Макар, до этого смотревший прямо перед собой, удивленно перевел взгляд на следователя.

– Зачем? У нее и телефона-то еще нет.

– А любимая девушка у тебя есть?

– Мы дружим просто.

– Как зовут?

– Олеся.

– А кто кому чаще звонит – ты ей или она тебе?

– Не знаю, я не считал. Мы учимся вместе, видимся каждый день, к чему нам друг другу звонить?

– Ага. А телефон какой марки у тебя?

– Был «Нокиа».

– Был? А куда ж он делся?

– Я его продал.

– Почему?

– Да нипочему. Просто захотел – и продал. Собирался позже новый купить.

– А где он сейчас?

– Кто?

– Твой телефон.

Макар равнодушно пожал плечами:

– Откуда мне знать? Наверное, у того, кто его купил.

– И кто его купил?

– Мужик какой-то.

– Знакомый?

– Чужой.

– Ага. Ну, конечно. А номер своего мобильного помнишь?

– Нет. Я им недолго пользовался, не успел наизусть заучить.

– Ну, это мы установим. И распечатку звонков, если надо, возьмем.

– Вы в чем-то меня подозреваете? – Макар вскинул голову, и глаза его сузились.

– Нет, я пока всего лишь хочу выяснить твою возможную причастность к одному трагическому событию. Поверь мне, для этого у меня есть очень веские основания.

Артур встал и прошелся по кабинету, машинально трогая по очереди предметы, расставленные на полках. Он любил окружать себя милыми сердцу вещами. Бронзовая фигурка отважного льва, шагающего по подставке из полированного змеевика; бык, грозно выставивший вперед мощные рога; роскошно иллюстрированная книга «Жизнь и смерть Наполеона Бонапарта», подаренная Артуру на тридцатитрехлетие коллегами. В разговорах приятно было подчеркнуть, что, хотя он во все такое не верит, но по гороскопу он Лев и Бык, как и Наполеон. Тут же, рядом с бронзовым львом, лежал старинный кинжал в футляре. Узорчатый, булатный, с изящно загнутым клинком – это был не какой-нибудь простецкий нож, ни разу не побывавший в бою. Нет! Это был настоящий боевой клинок, познавший пыл сражения и отведавший человеческой крови.