— Он прав, — проворчал О'Брайант. — Пусть продолжает.

О том же говорил и взгляд судьи.

— Убедившись в существовании такой силы в себе, — серьезно продолжал Зоберг, — она была бы готова душой и телом перевоплощаться при первом же касании ее мазью, то есть эктоплазмой. И тогда она стала бы мне товарищем. Мы могли бы вместе путешествовать по всему миру в поисках приключений…

Он умолк. Мы тоже молчали. Он стоял, освещенный светом костра, отбросив голову назад, руки в наручниках.

Он скорее был похож на мученика, а не на дьявола, для которого смерть на костре была бы слишком легкой.

— Могу сказать, что испортило сеанс, — произнес я спустя какое-то время. — Герд, сидевший напротив меня, увидел, что это вы перевоплотились, а не Сьюзен. И вам пришлось убить его, чтобы он это не сказал сразу же по окончании сеанса.

— Да, — согласился Зоберг. — После этого вас арестовали, а потом вам угрожали. Я оказался в неловком положении. Сьюзен, быть может, думала, что виноваты вы, а не она. Поэтому я все время защищал вас. А потом пришел за вами.

— И напали на меня, — прибавил я.

— Во мне заговорило звериное начало. Я не всегда могу себя полностью контролировать. — Он вздохнул. — Когда Сьюзен исчезла, я на второй же вечер отправился ее искать. Когда я пришел в лес, почти автоматически произошло перевоплощение. Ассоциации, наверное. Ваш брат, констебль, попался мне в недобрый час.

— М-да, — глухо произнес О'Брайант.

— И это конец, — сказал Зоберг. — Конец рассказа и, полагаю, мой конец.

— Это точно, — заверил его констебль. — Вы пришли с судьей, чтобы завершить свою грязную работу. Но мы доделаем ее за вас.

— Минуточку, — вмешался судья Персивант. На его освещенном светом костра лице появилось озадаченное выражение. — В рассказе не объяснена одна важная вещь.

— Вот как? — Зоберг подался вперед, снисходительно изображая заинтересованность.

— Если вы смогли высвободиться и убить мистера Герда…

— Вот именно! — подхватил я. — Вы же были в наручниках, Зоберг, и прикованы к Сьюзен и к стулу. Могу поручиться за крепость и прочность этих наручников.

Он усмехнулся, глядя на нас по очереди, и вытянул руки в наручниках.

— Разве это не очевидно? — спросил он.

Мы посмотрели на него несколько, по-моему, непонимающе, ибо он снова рассмеялся.

— Еще одно применение эктоплазмы, этого полезного вещества, — тихо проговорил он. — По моему желанию руки и ноги становятся толще и расширяют кольца. Потом, когда я захочу, они снова становятся тоньше и…

Неожиданно он взмахнул руками, и наручники тотчас упали с его рук. Повернувшись на месте, он помчался, как олень.

— Стреляйте! — закричал судья, и О'Брайант достал из кобуры свой большой револьвер.

Зоберг уже почти подбежал к обвитым плющом кустам, когда О'Брайант выстрелил. Я услышал пронзительный крик и увидел, как Зоберг, закачавшись, опустился на руки и колени.

Мы все побежали к нему. Я подождал мгновение, пока Сьюзен присоединится ко мне, а О'Брайант и Персивант тем временем вырвались вперед и, подбежав к Зобергу, встали с обеих сторон от него. Он был еще жив и, корчась и стоя на коленях, яростно пытался ухватить судью за горло. О'Брайант, стоявший так близко от него, что едва мог вытянуть руку с револьвером, выстрелил во второй раз.

Зоберг развернулся на коленях, замер и закричал. Пожалуй, лучше сказать — завыл. В его голосе слышалась нечленораздельная агония смертельно раненного зверя. Потом рухнул на землю.

Мужчины осторожно склонились над ним и принялись внимательно его рассматривать. Наконец судья Персивант выпрямился и снова обратился к нам.

— Оставайтесь там с мисс Сьюзен, — предупредил он меня. — Он мертв, и зрелище это не из приятных.

Они медленно подошли к нам. Персивант был задумчив, тогда как О'Брайант, убивший Зоберга, казалось, впервые с того момента, как я увидел его, был рад. Он даже улыбался мне, как улыбался бы Панч, [87]нанеся особенно впечатляющий удар своей дубинкой. Небрежно протерев свой револьвер ладонью, он аккуратно убрал его.

— Рад, что все кончилось, — признался он. — Мой брат может спокойно спать в своей могиле.

— А нам еще предстоит кое о чем подумать, — сказал судья. — Мы должны решить, сколько будет правды в нашем отчете.

О'Брайант понимающе склонил голову в знак согласия.

— Вы правы, — пробормотал он. — Да, сэр, вы правы.

— А вы бы поверили мне, — спросил судья, — если бы я вам сказал, что я знал, что это Зоберг? Почти с самого начала знал.

Но нас со Сьюзен, смотревших друг на друга, уже трудно было чем-то удивить, даже этим.

Среди последних книг Адриана Коула (Adrian Cole) мрачное фэнтезийное произведение «Кроваво-красный ангел» (Blood Red Angel) и «Рука милующая» (Oblivion Hand), объединенные в форму романа истории о герое Коула Вайдале. Серии «Омара» (The Omaran Saga) «Место среди павших» (A Place Among the Fallen), «Трон дураков» (Throne of Fools), «Король света и теней» (The King of Light and Shadows), «Гнев богов» (The Gods in Anger) и «Звездный реквием» (Star Requiem), «Мать бурь» (Mother of Storms), «Ворующий сны» (Thief of Dreams), «Небесный полководец» (Warlord of Heaven), «Лабиринт миров» (Labyrinth of Worlds) напечатаны no обе стороны Атлантики, а рассказы писателя появились в таких изданиях, как «Темные голоса 2» (Dark Voices 2), «Лучшие за год: Фэнтези и ужасы. Выпуск IV» (The Year's Best Fantasy and Horror Fourth Annual Collection), «Антология фэнтези и сверхъестественного» (The Anthology of Fantasy & the Supernatural) и «Тени над Иннсмутом» (Shadows Over Innsmouth).

Как объясняет сам автор: «Сперва я собирался написать роман об оборотнях под названием „Сердце зверя“ и год или два назад приступил к работе. После ста страниц я решил, что сюжет еще не доработан, сунул рукопись в стол и переключился на другие произведения, хотя мысль о вервольфах не покидала меня. В итоге возникли существа, которых я назвал киберволками и которые зажили своей жизнью на страницах моей новой книги „Дорога к Армагеддону“.

Но я не отказался от идеи романа об оборотне, составил план, набросал характеры и наметил несколько поворотов сюжета, и тут мне представилась возможность написать рассказ для этого сборника. Так что заглавие сохранилось, главный герой (первоначально названный просто Эрнотом) частично уцелел, и кое-где всплывают элементы романа. По-моему, эти трансформации ничего не испортили.

Я по-прежнему намереваюсь развить „Сердце зверя“ в большое произведение, хотя нынешнее рабочее название нового романа — в честь его главного героя — бдительный Джон».

В конце остался лишь ужас. Иное слово тут не годится. Люди не врут — это был леденящий ужас, от которого бросало в дрожь, и человек изо всех сил пытался сдержаться, ведь он обладал одним преимуществом: пистолетом. Иные эмоции должны были бурлить в нем: в конце концов, они же подпитывали его раньше. Отвращение, злость, разочарование, ярость, слепая решимость добиться справедливого возмездия. Именно эти чувства сплотили его и его товарищей, превратив их — как они сами считали — в неодолимую силу. И вот настало время высвободить потенциальную энергию. На короткий миг он ощутил еще кое-что: ликование. Радостное предвкушение убийства. Его свирепая хватка казалась едва ли не благородной.

Там внизу, среди теней, пряталась его жертва. Загнанная в угол. Угодившая в ловушку. Как рыбка в сеть. Ему оставалось лишь спуститься туда и завершить дело. Разве не просто? Спуститься вниз и покончить со всем.

Вниз, в ужас.

Грэйнджер жил один, но отшельником его никто не назвал бы. У него было множество друзей в городе, и ни одна вечеринка или иное сборище не обходились без него. Однажды, десять лет назад, он едва не женился, но не сложилось; в свое время он подумывал о том, не стоит ли попытаться еще разок, но теперь он знал, что, разорвав отношения, ни он, ни та женщина не ошиблись. Сейчас он был слишком поглощен собой, чтобы подыскивать партнершу, хотя и не отрицал наличия нескольких интересных вариантов. Видит бог, приятели изо всех сил старались свести его с кем-нибудь. Впрочем, настоящие друзья оставили эти попытки — по крайней мере друзья-мужчины. Их жены все еще надеялись, что он найдет себе пару. Они хотели как лучше, но порой это раздражало его. Он даже не знал почему.