Как только наручники защелкнулись на запястьях Гранта Фристоуна, он оглянулся на женщину у забора. Сигарета застыла между ее тонкими губами, и он не мог не заметить, что она с готовностью оторвала взгляд от своих маленьких озорников.

Все они уже привыкли к подобного рода специальным совещаниям, на которых подводили итоги, перераспределяли обязанности, совместно боролись с искушением поддаться панике, так как в этом деле сюрпризы возникали, как грибы после дождя.

Похищение без требования о выкупе, два убитых похитителя, осужденный педофил, арестованный теперь за убийство, которое он совершил несколько лет назад…

— Во что еще мы не успели вляпаться? — спросил Бригсток. — Фристоун, по слухам, до сих пор «ширяется» — значит, у нас тут замешаны наркотики. Не хватает разве что проституции и, возможно, незаконного ввоза оружия.

Портер засмеялась.

— Я не шучу: подпольный оружейный завод и пара-тройка украденных из библиотеки книг — и у нас будет полный, блин, набор.

Сразу после полудня все четверо — сам Бригсток, Хигнетт, Портер и Торн — сделали хорошее дело, собравшись в кабинете Бригстока в Бекке-хаусе. Солнце старательно пробивалось сквозь легкие облака и налеты грязи на окне. Торн не побеспокоился даже снять свою куртку. Все присутствующие в кабинете стояли.

— Мы обязаны передать Фристоуна куда следует, — сказал Хигнетт. — Позвоним этому Хулихэну, дождемся, когда нас погладят по головке, и будем дальше стараться найти Люка Маллена.

— Может быть, Фристоун помог бы нам в этом, — произнес Торн.

Несколько секунд Бригсток не сводил с Торна глаз, прежде чем задать неизбежный вопрос:

— Вы, как я понимаю, уже вычеркнули Фристоуна из числа подозреваемых?

— Почти вычеркнул. — Он почти не лгал.

— Но мы очень тщательно изучаем все, что с ним связано, — добавила Портер.

Какие бы настроения ни витали в кабинете — раздражительность, смущение, решительность — никто не мог поспорить с оценкой Портер. Наконец-то вышли на след Филипа Квинна в Ньюкасле, но целый букет преступлений, за который его в конце концов посадили за решетку, давал ему железобетонное — если даже не крепче — алиби на ту ночь, когда убили Конрада Аллена и его подружку. Таким образом, единственное оставшееся в списке имя принадлежало человеку, которого Торн и Портер арестовали в парке Бостон-мэнор. Этот человек сейчас сидел в камере предварительного заключения полицейской тюрьмы Колиндейл, в пяти минутах от Бекке-хауса.

— Откуда вообще всплыло имя Фристоуна? — Хигнетт и выглядел, и говорил, как будто начал несколько отрешаться от происходящего. Как будто все было намного проще, когда людей похищали из-за денег. Когда отрезали уши, чтобы поднять сумму выкупа, — во всяком случае, тогда все знали, на каком они свете. Он кивнул Торну: — Какой-то ваш приятель, да?

— Бывший старший инспектор, сейчас занимается «глухарями» в консультативном отделе. — Заметив, что Хигнетт кивнул — как будто это было существенно, — Торн почувствовал, что его только что в чем-то обвинили. А точнее, в том, что он охотился на призраков и доставил этим арестом ужасное неудобство всей команде. — Она когда-то работала с Тони Малленом и помнит, как Фристоун ему угрожал. Я решил, что его следует проверить. Это казалось разумным шагом в расследовании, пока вы рассматривали… другие варианты.

Кажется, мысль о том, что Люк Маллен совершил два убийства — что он, озверевший, бегал с ножом, а потом скрылся, — слава Богу, была отброшена. Торн надеялся, что это стало результатом того, что некоторые полицейские одумались и не могли не задаться вопросом: выдержали ли давление некоторые бывшие копы?

Хигнетт смотрел себе под ноги и кончиками пальцев поглаживал столешницу, как будто проверяя, есть ли на ней пыль.

— Значит, имени Фристоуна не было в списке, который составил Тони Маллен?

— Нет… — После этого ответа повисла пауза, лишь подчеркивавшая его важность.

— Однако эту возможность не стоило исключать, как и любую другую, — заметила Портер.

— Вы с самого начала полагали, что его можно рассматривать в качестве подозреваемого?

— Да, было такое предположение, — ответил Торн. — Но мы уже побеседовали с парочкой сотрудников МКОБ, которые наблюдали за Фристоуном, когда он вышел из тюрьмы в 2001 году.

— И насколько я понял из ваших отчетов, эти беседы убедили вас, что он — не наш похититель.

— До некоторой степени убедили.

— Но вы продолжали беседовать с людьми, расследовать это дело…

— Дело лишь в добросовестном расследовании, сэр, — ответила Портер. — И честно сказать, выбор у нас был небогатый.

Торн был благодарен Портер за помощь. Он лукавил, и по голосу это было слышно, но он не мог сказать, насколько ему еще хватит осторожности не признаваться, почему он на самом деле считает Гранта Фристоуна заслуживающим внимания. Он говорил об этом с Бригстоком с глазу на глаз, но не мог быть стопроцентно уверен, есть ли у Тони Маллена где-либо еще уши.

Бригсток будто прочитал его мысли и задал свой вопрос:

— Мы будем сообщать Тони Маллену, что Фристоун арестован?

— Нет, — мгновенно отреагировал Торн.

Хигнетт поинтересовался, почему «нет», и у Торна чесался язык сказать: «Потому что я не доверяю этому козлу», — но он продолжил более почтительно:

— Мы должны хорошенько подумать, прежде чем говорить родителям Люка, что мы кого-то арестовали.

Он посмотрел на Хигнетта и попытался найти выражение, которое не выходило бы за рамки вежливости:

— Я имею в виду, что не знаю, как вы обычно это делаете…

— Нет никакой установленной процедуры.

— Разумеется, я больше думаю о миссис Маллен, — сказал Торн. — Мы даем надежду, возможно, необоснованную. Это может привести к горькому разочарованию.

По лицу Бригстока было видно, что он не может не восхищаться выдумкой Торна. И его нахальством.

— Это я понимаю, но думаю, что мистер Маллен будет очень недоволен, если узнает истинное положение дел.

Торн ни секунды не сомневался, что рано или поздно Маллен об этом узнает.

— Придется с этим смириться.

— Надеюсь, Фристоун здесь будет недолго, — сказала Портер.

Хигнетт некоторое время качал головой, ожидая, когда сможет вставить слово.

— У нас на Фристоуна ничего нет. Ничего, что связывало бы его с этим похищением. А мы занимаемся именно похищением. И у нас нет времени на то, чтобы валять дурака, тут и обсуждать нечего. Давайте передадим его в руки Грэма Хулихэна и найдем себе настоящего подозреваемого…

— Хулихэн завалит это дело, — сказал Торн. — Дело об убийстве Хенли уже давно не возобновлялось. Бог знает, когда его сотрудники в последний раз беседовали с сестрой Фристоуна и когда планировали побеседовать. Да, нам повезло, и мы оказали ему большую услугу — он будет должен нам бочку коньяку, когда мы в конце концов передадим ему Фристоуна, который подозревается в убийстве Хенли. В чем, кстати, я тоже серьезно сомневаюсь…

Хигнетт жестом велел Торну замолчать, потом указал на Бригстока и себя:

— Когда вы в конце концов передадите Фристоуна, то мы, а не вы, инспектор, получим по шее от начальства Хулихэна за то, что не сделали этого раньше. — Он отвернулся от Торна, обращаясь непосредственно к своему коллеге Бригстоку: — Я считаю пустой тратой времени, Рассел, даже сам разговор о том, чтобы допросить Фристоуна…

— Почему бы нам просто не попытаться? — спросил Торн.

— Потому что у нас нет ни малейшего повода. — У Хигнетта был такой вид, как будто он поставил точку в этом вопросе, пресекая дальнейшие возражения. Он сделал шаг к двери, когда в нее небрежно постучали, и открыл поворотом ручки.

Холланд пару лет назад спас Торну жизнь, ворвавшись в его спальню с пустой винной бутылкой в качестве единственного оружия. Той ночью Торн заработал шрам на подбородке и еще парочку, но в менее заметных местах.

Нюх Холланда, его способность появляться в самый подходящий момент, как и тогда, не подвели.