— Это для твоей же пользы! — увещевал Люциан, продолжая издеваться над питомцем.

— Зачем ты… — в недоумении начала Ли, но тут заметила, как он пропихнул в песью пасть цветную пилюлю, сжал ему челюсти и стал гладить по горлу, чтобы вызвать глотательное движение.

Все понятно — таким образом Джулиус получает прописанное лекарство от какой-то инфекции, упомянутой Маргарет. До сих пор ей не приходилось видеть, как Люциан пичкает Джулиуса медикаментами, но он, как видно, добросовестно выполнял поручение.

— Ну вот и все, можешь гулять.

Удостоверившись, что пилюля проглочена, Люциан выпустил пса из своих объятий. Тот сразу же вскочил на ноги, встряхнулся и, склонив голову, лизнул своего мучителя в щеку, должно быть, извиняясь за собственное упрямство.

— Ну ладно, ладно! — Оттолкнув песью морду, Люциан тоже поднялся с пола. — Иди поешь, чтобы перебить вкус этой гадости.

Ли улыбнулась, а он меж тем прошел к умывальнику, чтобы помыть руки, и слегка нахмурился, увидев, как по одной из них струится кровь.

— Он укусил тебя? — обеспокоилась она, также заметив травму, и шагнула к нему. — Ну-ка покажи!

— Ничего страшного, скоро заживет, — отозвался Люциан, смывая кровь.

Ли не сводила глаз с его руки. Рана была довольно серьезной, и, наверное, причиняла немалую боль, однако он не казался рассерженным. И вообще, как она видела, он достаточно мягко принуждал Джулиуса принять лекарство.

— Думаю, я сам виноват. Я этим никогда не занимался, и наверное, делаю что-то не так. Впрочем, Джулиус не менее бестолков, чем я, и никак не может понять, что это необходимо для его же пользы. — Люциан пожал плечами. — Наверное, ему кажется, что я хочу его задушить.

Подняв глаза, Ли всмотрелась в его лицо.

Кенни в сходной ситуации наверняка наградил бы пса бесчисленными пинками, а потом бы еще долго ругал, Люциан же, совсем наоборот, винил в случившемся самого себя.

— Вероятно, все это можно сделать как-то проще, — пробормотал он, рассматривая рану. — Я уверен, что Маргарет с Марией удается избегать укусов.

— Скорее всего они просто подкладывают лекарство в корм, — предположила Ли, глядя, как прокушенная рука заживает прямо на глазах. Через час-другой на ней, наверное, не останется даже шрама.

Люциан тихо чертыхнулся.

— Ну конечно!.. И как я сам не догадался? Ты просто умница! Спасибо, что просветила, завтра так и сделаю.

Он чмокнул ее в щеку и, оторвав от рулона кусок бумажного полотенца, стал вытирать руки. Ли меж тем перевела взгляд на Джулиуса. Мастиф, для которого на сегодняшний день испытания миновали, безмятежно поглощал свои корм. Такое впечатление, будто ничего и не произошло — Джулиус не проявлял даже малейшей боязливости.

Сцена с приемом лекарства напомнила ей о том, что произошло однажды между Кенни и собакой его родителей по кличке Долли. Это случилось еще до того, как они поженились. Вообще Долли была дружелюбна со всеми за исключением Кенни — собака всегда старалась держаться от него подальше и всякий раз испуганно вздрагивала, когда он повышал голос или делал резкие движения. И она как-то не придавала этому значения до тех пор, пока они не поженились и у нее не выработалась подобная же реакция.

Тот случай имел место в одно из воскресений, когда они с Кенни приехали в гости к его родителям. Долли спала на ковре в гостиной, и Кенни, проходя мимо, то ли по неловкости, то ли нарочно наступил ей на лапу. Собака взвизгнула и инстинктивно дернулась, чтобы цапнуть, однако ее зубы всего лишь лязгнули в воздухе около его ноги. Кенни тем не менее попытался ее в отместку пнуть и промахнулся лишь потому, что Долли успела увернуться.

Он тогда тоже, как недавно и Люциан, обозвал собаку тупым животным, однако в его словах не было ни капли симпатии, одна лишь неприязнь. Тот эпизод оставил в ее душе неприятный осадок, но только после свадьбы она осознала, насколько показательным было произошедшее. Кенни обращался с ней практически так же, как с Долли, обвиняя в своих проблемах и неудачах и вымещая зло при помощи кулаков.

Ли вновь посмотрела на Джулиуса. Нет, у него была совсем иная реакция на Люциана. Даже если тот повышал голос или делал резкие движения, пес никогда не вздрагивал и не поджимал хвост.

— Ну, ты готова?

Ли обернулась к подошедшему Люциану, глянув мельком на его руку — рана уже почти полностью затянулась.

— Да, конечно.

— Тогда идем. — Приобняв за талию, он чмокнул ее в губы, и они вместе двинулись к двери. — Ты просто очаровательна.

Ли лишь усмехнулась на этот комплимент. Ее непросохшие волосы были зачесаны назад, на лице — никакой косметики, из одежды — все те же замшевые джинсы и чужая футболка, обнаруженная в комоде наверху. Иными словами, вид отнюдь не модельный.

— Надеюсь, Томас не рассердится, что я позаимствовала у него футболку? Ворот моего джемпера слегка растянулся, но после стирки он, думаю, восстановится, а пока из одежды у меня только ночнушка, которую подсунула Рейчел.

— Это она неплохо придумала, — улыбнулся Люциан, открыл входную дверь и пропустил ее вперед. — Когда вернемся, надо будет поблагодарить Рейчел за такую предусмотрительность.

— Она, конечно же, будет в восторге, — засмеялась Ли. И пока Люциан запирал дверь, слегка нахмурившись, проговорила: — Рейчел рассказывала, что ты грозился расправиться с ней еще в самом начале вашего знакомства.

Он на секунду замер, затем извлек из замка ключ и повернулся к ней. Его лицо было абсолютно серьезно.

— Ли, я должен защищать наш народ, и именно этим я занимаюсь. Я оберегаю всех нас от разоблачения, от выявления нашей сущности, а самих смертных защищаю от тех своих соплеменников, которые срываются с катушек. Рейчел угрожала нашему всеобщему благополучию… тем, что упрямо отказывалась помочь в устранении другой, возникшей чуть ранее угрозы. Поэтому пришлось ее как следует встряхнуть и призвать к благоразумию.

— Понимаю. — Ли немного помолчала и спросила о том, ради чего и подняла эту тему: — Но ты действительно убил бы ее, если бы она продолжала упорствовать?

Некоторое время Люциан колебался, в его глазах отражалась внутренняя борьба. Ему, конечно же, хотелось успокоить ее, сказать «нет», но, в конце концов, он решил быть абсолютно правдивым.

— Если бы было невозможно уладить дело как-то иначе, то да.

Ли снова кивнула. По лицу Люциана было видно, что он переживает, боится, что подобная честность повредит его усилиям обрести ее доверие, но все было как раз наоборот. Он не стал ее обманывать, и это пошло ему только в плюс. Вообще она знала ответ еще до того, как он его озвучил. Люциан делал то, что и должен был делать ради безопасности их сообщества, даже если для этого приходилось кого-то убивать, и она это прекрасно понимала.

— Ли, я… — Он умолк, очевидно, не зная, что сказать, и она, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в угол рта и взяла за руку.

— Все в порядке. — Она потянула его к машине. — Едем, а то я умираю от голода. — И, внезапно осознав, что вести автомобиль опять придется ей, слегка замедлила шаг.

— Обещаю, что за всю дорогу не сделаю ни единого замечания, — заверил Люциан, как видно, догадавшись о причине заминки.

— Ну что ж, ладно, — засмеялась Ли.

Заняв место за рулем, она запустила мотор, и когда Люциан, обойдя вокруг, уселся рядом, дала задний ход.

Люциан оказался верен своему слову и всю дорогу действительно воздерживался от комментариев, хотя ему, должно быть, пришлось изрядно покусать губы. Кроме того, он то и дело хватался за скобу под потолком и временами шлепал ногой по полу, видимо, надеясь обнаружить там педаль тормоза. Но тем не менее свое обещание держал.

Во время своего позднего обеда они разговаривали, обменивались шутками, смеялись. И Ли продолжала удивляться тому, как спокойно воспринял Люциан ее намерение развивать их отношения не спеша. Он не сердился и не дулся на нее по причине такого решения. С Кенни же все обстояло иначе. Когда он сделал ей предложение, она чуть ли не отпрянула подобно лошади, увидевшей на дороге змею, и это его сильно задело. Он надулся, стал холоден с ней, и она испугалась… Испугалась, что он прекратит с ней всякие отношения и она снова останется одна во всем мире, никому не нужная, не имея рядом ни единого близкого человека. Поэтому в конце концов сдалась и согласилась на брак.