– Джастис, они говорили, что у этого предмета есть способности исцелять поврежденный рассудок. Может быть. Ты бы мог…

Испугавшись того, что чуть было не сказала, она замолчала на полуслове. У нее не было права. Совсем не было права.

Джастис сжал руки в кулаки и удерживал их у своих бедер. Когда он заговорил, то вовсе не сказал ей не совать свой нос не в свое дело, как она ожидала, и, если честно, именно этого заслуживала.

– Он знал? Лайам знал, что это видение причинить тебе вред и всё же отправил тебя в него без предупреждения? – тон его голоса изменился, став смертельно опасным.

– Ну, нет, он…

– Он – покойник, – просто сказал Джастис. – Он попадет в ад.

Мурашки побежали по ее позвоночнику от его слов, которые были скорее не угрозой, а простой констатацией факта. Кили внезапно почувствовала сочувствие к Лайаму.

– Да. Это очень поэтично, но совсем нечестно. Он понятия не имел, что видение так сильно на меня повлияет.

– Он не должен был вообще прикасаться к тебе, – непреклонно ответил Джастис. – За это я его убью.

– Хорошо. Ладно. Ты немного преувеличиваешь, разве не так? Никто не будет никого убивать. В любом случае, я, кажется, устанавливаю глубокую эмоциональную связь с любым атлантийским предметом, который читаю. Я подумала…

Она запнулась и попыталась наполнить воздухом свои внезапно опустевшие легкие, потом снова начала фразу, заставляя слова прорываться через комок страха в горле.

– Я подумала, что могла бы начать читать предметы, один за другим, пока, возможно, один из них даст нам информацию о том, как выбраться отсюда.

Она оптимистично улыбнулась и попыталась не думать обо всем, что могло пойти не правильно. Пыталась не думать о том, что может оказаться в ловушке вихря нескончаемых видений. Пыталась не думать о том, что однажды она умрет в видении, наконец доказав тем или иным способом: смерть в видение означает смерть в реальности.

Из всех гипотез, которые она сформулировала, именно эту она вовсе не горела желанием подтверждать.

Так как ее мысли кружились, словно хомяк, пойманный в колесо, она решила спросить мнение Джастиса.

– Ну и что? Ты меня слышал?

Он сидел молчаливо и неподвижно, черты его лица были бледно-ледяными.

– В каком же возможном бредовом состоянии ты могла поверить, что я позволю тебе рисковать собой таким образом?

Его лицо окаменело от ярости, и на мгновение он стал сам похож на карающего Бога. Хотя она не собиралась бояться.

Во всяком случае, не сильно.

– У нас нет лучшего варианта; ты же сам так сказал. Ты не знаешь, как перенес нас сюда, и ты не знаешь, как выбраться отсюда. Мы должны попробовать что-нибудь, Джастис. Я – ученый и исследую различные пути, различные гипотезы, пока не найду подходящие.

Чувствуя себя так, словно шла за львом в его логово, она наклонилась вперед и коснулась его руки.

– Это может быть не так плохо. Если я медитирую и приготовлюсь, мои видения обычно не столь яркие, как недавние.

– Это. Может. Быть. Не. Так. Плохо, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Правда.

Со сверхъестественной скоростью он схватил ее за плечи и подтянул через покрытую камнями и статуэтками скатерть в свои объятия.

– Я это запрещаю, – сказал он, лед покрывал каждый слог. – Я скорее буду бороться со второй половиной моей души, чем позволю тебе рисковать здоровьем и жизнью.

Он прислонился своей головой к ее макушке и обнял ее так крепко, что она почти не могла дышать. Она собиралась возразить, когда поняла, что он дрожит. Его внутренняя борьба была невероятно трудной, и хуже всего было то, что она не знала, как ему помочь.

Она могла придумать только одно, и это было проще всего. Она обхватила его за талию руками и обняла его. Тело Джастиса затрясло, и он немного ослабил мертвую хватку, сжимающую ее ребра.

Они молчаливо, не двигаясь, сидели так несколько минут, а потом воин поднял голову.

– Я знаю, что я должен сделать. Я должен заключить сделку с демоном и надеяться, что мы все не окажемся в аду.

Приняв продолжительный горячий душ и сменив одежду, Алексиос направился по огромному украшенному гобеленами коридору, собираясь отчитаться Конлану. Он почти не обращал внимания на замысловатые узоры и блестящие события истории Атлантиды, сотканные за тысячи лет, идя прямо в военную комнату.

Военная комната. Эти стены, молчаливо и без предубеждения, выслушивали планы атлантийцев более одиннадцати тысяч лет.

Алексиос задумался, могут ли стены смеяться.

Планы, интриги, бесконечные встречи, на которых обсуждались бесконечные войны. Они – лишь простые пешки в игре Богов, и даже самые сильнейшие воины Посейдона редко становились чем-то поважнее пешек.

Он не раз задумывался о том, что пешками очень часто жертвовали.

Наконец, достигнув места назначения, он остановился, удивившись при виде охранников у дверей. Конлан или, скорее всего, Вэн, должен быть опасался предательства в самом дворце. Он об этом не задумывался, но присутствие охранников доказывало, что кто-то именно так и думал.

– Лорд Алексиос, – сказал старший, закаленный в битвах, ветеран. – Принц Конлан и Лорд Мститель ожидают вас внутри.

Другой открыл тяжелую дверь, и Алексиос вошел в комнату, по пути рассматривая стены. Молчаливые свидетели, усмехнулся он про себя. Штукатурка, мрамор, деревянные вставки, специально вырезанные инструментами.

Похожие на него.

Качая головой, отвергнув мрачные мысли, Алексиос осмотрелся. Конлан и Вэн склонились над длинным деревянным столом в центре комнаты, сосредоточенно изучая карты. Вэн подошел с одной стороны, проводя пальцем по карте и что-то бормоча. Потом он поднял голову и поприветствовал Алексиоса кивком головы.

Когда тот подошел к ним, то снова изумился. Женщина, человек, Тиернан Батлер, одетая в джинсы и белую рубашку с убранными от лица темными волосами стояла между двумя братьями. И судя по выражениям их лиц, они обсуждали что-то не слишком приятное.

Конлан и Вэн носили простую одежду: темные рубашки и штаны, похожие на его собственные. Ничто в их одежде не говорило о том, что они – особы королевской крови. Высокий принц, будущий король Атлантиды и его младший брат, следующий в очереди на престол, никогда не кичились своей наследственностью, не ставили себя выше других. Но даже так от них исходила аура решительной властности, молчаливое свидетельство их права по рождению.

Право по рождению, по крайней мере, наполовину, еще одного мужчины. Который снова пропал.

– Какие-то новости о Джастисе?

Конлан покачал головой.

– Никаких. И с Алариком тоже нет связи. У тебя есть новости о нем?

Алексиос низко и долго присвистнул.

– Я думал, что он вернется сюда до меня. Он отправился за Квинн; ее ранило в бою.

Вэн сжал руки в кулаки, смяв карту, которую держал. Принц уважал Квинн за бойцовские качества, и даже более того, она стала его другом. В самом деле, она стала частью семьи теперь, когда ее сестра Райли выйдет замуж за Конлана.

Человеческая женщина выйдет замуж за атлантийца. Он подумал о Бастиене – атлантиец, женившийся на оборотне. Больше запутанных мотков пряжи для будущего гобелена, который однажды будет украшать дворцовые коридоры, вероятно предсказывая конец бесконечным войнам, о которых он раньше размышлял.

– Это была небольшая рана, – заверил он их. – Но вы знаете Аларика. Между ним и Квинн есть… связь. Он последовал за ней, чтобы убедиться в ее благополучии, – он поспешно рассказал им о том, что произошло в Сент-Луисе. – Квинн, Джек и Дэнал отправились за лидерами вампиров.

Алексиос не стал говорить о том, что эти трое собирались сделать с вампирами, когда их догонят. В этом не было нужды.

Конлан посмотрел на брата. Потом кивнул.

– Если рана Квинн небольшая, Аларик скоро вернется. Пока мы не можем выследить Джастиса, так что нам следует сосредоточиться на текущей проблеме. Тиернан передала нам много сведений о планах Отступников.