Екатерина... Здесь, в Лондоне, казалось, что она давно сгинула в тумане заболоченных низин. Разумеется, для меня эта женщина перестала существовать. Но для императора и Папы Англия была слишком далека, и они не видели большой разницы между Лондоном и Кимболтоном, полагая, что место заключения принцессы – просто замок в одном из графств.

– Вам придется вернуть Екатерину... – задумчиво произнес Крам, вновь крутанув глобус. – К сожалению, ваше величество, избыточное количество жен весьма обременительно.

Земной шар тихо поскрипывал на своей оси. Если прошлое всплывет на поверхность, подобно трехдневному трупу с речного дна?.. Нет, этого нельзя допустить. Но и с ведьминской натурой Анны смириться я не мог, ведь она вознамерилась убить меня.

– А что, если брак законен, но на королеве лежит грех? – прошептал я. – Если порок, скрытый роковой порок лишает ее права... – «принадлежности к человеческому роду», хотел я сказать, но не посмел – на королевский титул.

– Порок нравственного порядка? – оживляясь, спросил Крам.

В общем, продажу души дьяволу можно трактовать и так. Я кивнул.

– Воровство, лживость, притворство...

Казалось, он размышлял вслух, неодобрительно качая головой и отбрасывая каждый из пунктов как недостаточно веский.

– Ее называют великой блудницей, – тихо добавил я.

– Но сие может бросить тень и на ваше величество. – Его тон исполнился насмешливой самоуверенностью.

Опершись о подоконник, он выглянул в сад, где игривый ветер срывал с яблонь листья и они кружились, падая на землю. Отягощенные плодами ветви лишь величественно покачивались под его порывами.

– Нас такое решение не устроит, – продолжил он. – А вот отвратительный грех измены поражает лишь того, кто свернул с пути истинного, а не пострадавшего супруга.

– Да она нарушила все десять заповедей! – воскликнул я.

Тут Кромвель отбросил показное хладнокровие.

– Ваше величество! – потрясенно произнес он. – Невероятно... конечно же, вы не имеете в виду убийство. Королева никого не убивала!

«Нет, – мысленно возразил я. – На ее совести смерть Уолси, Уорхема, Фишера, моей сестры Марии, болезнь Перси... и до сих пор ее черная магия губит людей».

– Крам, разрушительная сила кроется в ее душе, – сказал я, не желая пока открывать все тайны.

– Так что же мы имеем? – удивленно спросил он, – Ведь по закону, по общему праву нашего королевства, осудить можно за преступные деяния, а не за мысли. Безусловно, вам, главе церкви Англии, ведомы высшие сферы бытия, где само намерение уже является тяжким грехом.

Видимо, он полагал, что благодаря ловкой лести возьмет верх в споре и разубедит меня.

Первая заповедь: «Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим»[2].

Анна считала своим владыкой дьявола.

Вторая заповедь: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно...»

Участвуя в христианских обрядах, принародно молясь, Анна нарушила ее. Она осмеяла Всевышнего.

Третья заповедь: «Помни день субботний, чтобы святить его».

Воскресения и святые дни она проводила в праздных маскарадах и пирах, славословя самое себя.

Четвертая заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою...»

Анна испортила отношения с семьей, за исключением брата Джорджа.

Пятая заповедь: «Не убивай».

О, она убивала... убивала...

Шестая заповедь: «Не прелюбодействуй».

Вот прелюбодействовать Анна не стала, она была слишком тщеславна, чтобы отдаться кому-то, кроме дьявола... и горда. Луноликая Диана, этой заповеди она не нарушила.

Седьмая заповедь: «Не кради».

Она украла трон, украла коронацию и миропомазание, достойные лишь истинной королевы.

Восьмая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

Господь запрещает поспешные суждения, злословие, ложные обвинения и выдачу тайн, кои мы обязаны хранить. Она не клеветала, но сама стала воплощением лжи, насквозь пропиталась ложью! Ее богом стал Отец лжи...

Девятая заповедь: «...не желай жены ближнего твоего».

Она желала чужих мужей. Сначала меня, потом Томаса Уайетта, Фрэнсиса Уэстона, даже брата своего Джорджа. Все они имели жен, однако она требовала от них поклонения.

Десятая заповедь: «Не желай... ничего, что у ближнего твоего».

Анна всегда с алчностью взирала на чужое добро, мечтая заполучить его. Я вспомнил ее настойчивые требования лишить Екатерину крестильной рубашки и королевских драгоценностей, просьбы отдать принадлежавший Уолси Йорк-плейс. Анна хотела иметь все это имущество только потому, что оно представляло ценность для ее врагов.

– Мысли обретают силу в деяниях, – проворчал я. – Должны ли мы ждать, когда убийца нанесет смертельный удар?

– Увы, должны, Сам Господь вынужден ждать... Кроме того, перед законом человек не виновен, пока не совершил убийства. Ваше величество... нельзя ли прояснить сложности, возникшие у вас с королевой? Я мог бы гораздо лучше помочь вам, если бы узнал подоплеку ваших намерений.

Нет. Приобщение к моим тайнам подвергнет опасности его жизнь. Эта ведьма способна пронюхать обо всем на свете.

– К сожалению, сие невозможно. Вам известно, что я должен избавиться от нее, развестись с ней, и этого достаточно. Найдите средства для моего освобождения! Воспользуйтесь всем вашим хитроумием, всей доступной вам властью, но исполните мою волю!

Подобные указания я когда-то давал Уолси в отношении Екатерины, и он потерпел неудачу.

– Поражения я не приму, поскольку положение отчаянное! – подчеркнул я.

Крама не сковывали цепи славы и репутации; он был гораздо свободнее, чем когда-то Уолси. Личные амбиции не препятствовали его служению королю. Наши интересы пребывали в полной гармонии.

– Необходимо время, – задумчиво произнес он. – Мне не помешает посетить прием, назначенный королевой на Михайлов день. Я хочу понаблюдать за ней. Если бы вы обеспечили меня приглашением...

Значит, Анна устраивает очередное празднество.

– Да, разумеется. А что, задумано нечто грандиозное?

– Будет весь двор, как мне говорили. Я, правда, не получил приглашения. Королева никогда... особо не жаловала меня.

– Какая неблагодарность! Если бы не ваше тайное руководство, она никогда не взошла бы на трон. Именно вы совершили тот великий переворот.

Он пожал плечами, шутливо изобразив смирение.

– Ничто не вечно, наверное, я истощил свои способности...

Его глаза загорелись, как у мальчишки, которому подарили увлекательную китайскую головоломку. Изобретательности Крама бросили вызов, дали шанс воспарить и камнем упасть на избранную жертву – подобно одному из его любимых соколов.

Я получил пространное приглашение от Анны на празднество в честь святого Михаила-архангела и всех ангелов, с подробным описанием затейливых костюмированных сцен и черно-белых превращений, задуманных на сей раз ее величеством. Вполне уместная затея: ведь этот народный обычай, приуроченный к окончанию сбора урожая, символизировал ежегодную осеннюю борьбу света и тьмы. И тьма торжествовала победу. Анна всегда была умной, но помыслы ее были дикими – а вот мудрости и благоразумия ей не хватало.

Я не виделся с ней вплоть до вышеупомянутого праздничного вечера. Мне не пришлось нарочно избегать ее, все мое время поглощали дела, связанные с вернувшимися из отпусков придворными, началом судебных процессов и аудиенциями иностранных послов. Я возблагодарил Бога за то, что покои короля и апартаменты королевы расположены в разных частях дворца. Между тем Анна получала от меня вежливые дружелюбные послания, коим надлежало умиротворить ее и рассеять подозрения на тот счет, что я не простил ей фальшивую беременность.

Правда заключалась в том, что я боялся ее. Она обладала известными способностями (не представляю даже, какого размаха, что само по себе пугало) – умела угадывать чужие мысли и насылать порчу на своих врагов. Нет сомнений, Анна решит отомстить, как только узнает, что я разоблачил ее гнусную сущность. И я старался держать ее в неведении до тех пор, пока не смогу нанести первый удар.