Фантастика есть не что иное, как сказка. Для меня нет ничего лучше и дороже сказок. И до какой же степени нам их не хватает! Да-же не самих сказок, а сказочных героев. Мне кажется, что лучшие люди, населяющие «Страну Фантазии», тоже сказочные.

По при всей моей склонности ценить фантастику только за ее сказочность, я люблю некоторые вещи, стоящие на совершенно проти-воположном конце разнокалиберного строя научно-фантастических произведений. К ним относятся, например, произведения-гипотезы, приключенческие и другие произведения фантастики.

Фантастика может творить любые чудеса, делать любые допущения. Но во всем этом должна быть своя, сказочная достоверность. Любое научно-фантастическое произведение гибнет, если в нем нет чуда. Фантастам не дано божественного могущества уранидов, но чудеса они творить все-таки могут. На это у них есть, две другие, не менее великие, силы: любовь и боль. Только то, что сотворено любовью и болью, становится настоящим чудом. В противном случае рождается фокус...

Научно-фантастическая литература уже в силу своей специфики сложнее почти всякого другого жанра. С одной стороны, к ней в полной мере предъявляются (или, по крайней мере, должны предъявляться) те требования художественности, которые выдвигаются перед художественной литературой вообще; с другой же — фантастика, как литература, неизбежно романтическая, неизбежно (в ка-кой-то мере) познавательная и неизбежно оперирующая какими-то научными, — пусть условно-научными — данными, проблемами и даже прогнозами, должна и в этих отношениях быть достаточно обоснованной (хотя бы в соответствии с требованиями «фантастической» логики).

За последние 10–12 лет наша фантастика росла главным образом количественно, и авторы ее стремились в первую очередь разви-вать и совершенствовать те линии, которые отличают фантастику от остальной литературы. Тому же, что объединяет фантастику с остальными областями художественной литературы, уделялось меньше внимания, хотя появился ряд книг, в полном смысле слова высокохудожественных.

Сейчас наша фантастика, по моему мнению, находится накануне качественного скачка. Об этом говорят некоторые тенденции ее развития: стремление к поискам и созданию характеров наряду с поисками научных или технических проблем, попытки создания литературного героя вместо литературного робота, годного для подстановки в любую фантастическую ситуацию.

Научной фантастикой больше всего увлекается молодежь, и степень воздействия книг этого жанра трудно переоценить. Произведе-ния научной фантастики чрезвычайно разнообразны и, если определять ее цели, то уместно вспомнить слова В. И. Ленина: «Надо меч-тать».

Ленин приводил известную цитату из Писарева о том, что «человеку надо забегать вперед и видеть в законченной картине то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками. Иначе трудно себе представить ту причину, которая бы заставля-ла человека трудиться и доводить до конца утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни.

Кому же, как ни фантастам, показывать светлый завтрашний мир, во имя которого мы живем и боремся!

Я считаю важнейшей задачей показ мира коммунизма ближайшею будущего. Каков будет завтрашний человек? Каким станет его внутренний мир? Что останется в нем от примет нашего великого времени? Каков будет герой в труде, быту, какие у него будут при-вычки, вкусы? И какой будет любовь — наиболее сложное н острое чувство, волнующее все поколения?

Мы живем в сложное время, в постоянной борьбе за счастье народное. Конечно, приятно помечтать о заселении далеких миров. Но я уверен, что именно сейчас надо как никогда пробудить у молодежи любовь к родному дому, к Земле, к человеку — строителю новой жизни.

Ни как читателя, ни как писателя меня не привлекает фантастика о грядущих машинах. По-моему, это дело почти безнадежное: современники слишком привязаны к собственным техническим навыкам, и даже удачный прогноз (что случается на тысячу раз один!) рискует быть оцененным лишь потомками, а совсем не теми, для кого он предназначался. Увы, как бы резво ни стремилась вперед мысль фантаста-технициста, он обгонит едва лишь одно-два десятилетия.

Фантастическая литература — подобно всякой иной — имеет, на мой взгляд, ценность лишь как литература психологическая и нравственная. Но почему же не писать тогда просто обычные реалистические романы?

Потому что фантастика — это литературный прием парадокса и гиперболы, наиболее убеждающий современного читателя! Мы жи-вем в сложном и трудном мире, и он имеет тенденцию все усложняться. В меру своих сил писатель пытается подготовить человечест-во к крутым виражам истории, против которых у людей, в конечном счете, все то же одно-единственное оружие: нравственная сила души, мужество, здравый смысл, благородство. Фантастические допущения — лишь сгусток того, с чем мы встречаемся или можем столкнуться завтра.

Научная фантастика подчинена тем же законам, что и реалистическая художественная проза: в ней должны быть запоминающиеся образы, мир близких и понятных человечеству идей, свой язык, свой «настрой», а главное, мысль, та скрытая или явная, но обязатель-но большая, волнующая современника, заставляющая читателя думать.

Занимательность, динамика сюжета тоже являются необходимейшим элементом научной фантастики. Без увлекательного действия даже головокружительные гипотезы не могут вызвать ни страсти, ни даже заинтересованности. Успех лучших произведений фанта-стики как раз и объясняется их несомненной занимательностью, художественной тканью композиции.

Но есть в научной фантастике одна особенность, присущая ей больше, чем любому другому жанру литературы: она заставляет меч-тать, увлекает в мир неведомого. Когда хорошая научная фантастика попадает в поле зрения Человека, она раздвигает границы его мышления и заставляет (именно заставляет — силой образов и авторского воображения) посмотреть на мир еще непознанный, дале-кий и странный. Этот подъем духа, стремление к познанию, к научному подвигу и есть главное воспитательное свойство научной фан-тастики. Именно поэтому ее любит молодежь.

Советская научная фантастика возникла в начало двадцатых годов. Изменяясь с каждым новым именем, с каждой новой удачей, она получила признание массового читателя, оказывает воздействие на развитие научной мысли, на другие жанры литературы и давно доказала свою жизнеспособность.

Приобщение широчайших народных масс к науке и технике — вот причина все возрастающего значения фантастики. Научная фантастика способна разрешить и чисто художественные задачи, радуя читателя интересно нарисовапными характерами, сложными многоплановыми ситуациями, философскими исканиями.

Научная фантастика стремится узнать, разведать те изменения в отношениях между людьми, которые вызываются революционизациеи средств и орудий труда. В этом смысле вся литература последовательно и неуклонно приближается к жанру научной фантастики. Вполне возможно, что научная фантастика станет единственным видом литературы...

Но кто знает?!! Пока это, конечно, тоже фантастика.

Научная фантастика — это такой литературный жанр, где, кроме необыкновенных условий, в которых разворачивается действие, есть еще и научное предвидение в самом широком смысле слова. Это может быть и философское предвидение развития той или иной стороны деятельности человека, или прогнозы о будущем человечества, или гипотезы в какой-нибудь отрасли науки. Хотелось, чтобы в таком произведении были и полнокровные образы героев, и глубокая философская мысль, и динамичный острый сюжет, дающие самые широкие возжности для столкновения образов, для постановки различных проблем.