– А что тут думать, – хмыкнул босс, – если мне уже все ясно?
– И что же, например? Поделитесь, вдруг и я тоже пойму?
– Ясно то, что парень решил выйти из-под опеки братца и открыть собственное дело, – уверенно проговорил он. – Наверняка он тщательно готовился к этому дню, все разработал, просчитал, а потом совершил свой первый в жизни решительный поступок, – босс усмехнулся. – Это называется неутолённым честолюбием.
– Думаете, он до такой степени завидовал своему брату?
– Не то чтобы завидовал, просто брат не давал ему самореализоваться как личности. Ведь изначально ему была уготована роль человека второго плана – на первом был Дима. И так могло продолжаться всю жизнь. Вот он и взбрыкнул. Но это сейчас не суть. Мне почему-то кажется, что он сейчас не в Москве. – Босс задумался и тихо пробормотал:
– Может быть, даже и за границей…
– Нет, не может, – возразила я. – Если бы он пересекал границу, то об этом стало бы известно органам, и его бы нашли, когда был объявлен всероссийский розыск.
– Ну, милая моя, – снисходительно улыбнулся босс, – с теми деньгами, что у него имелись, можно было изготовить пять фальшивых паспортов и смотаться куда угодно.
– А почему тогда письма приходят из Москвы? И зачем ему вообще все это?
– Письма мог отправлять его сообщник, который у него наверняка имеется.
А вот зачем он все это делает – это нам и предстоит ещё выяснить. – Босс нахмурился. – И сделать это нужно не более чем за сутки. Терять пять кусков я не собираюсь. Поэтому сделаем так: я займусь самым важным, сложным и неотложным, то бишь попытаюсь по своим каналам выяснить, не фигурирует ли где-нибудь его имя, а ты, как всегда он ехидно улыбнулся, заглянув мне в глаза, – будешь выполнять безопасную, мелкую и незначительную, но тоже немаловажную работу.
– Вот так всю жизнь, – кротко вздохнула я. – И что прикажете делать?
– Позвони этой самой Лене и съезди к ней за письмами. Нужно убедиться, что это его почерк. И расспроси её об этом парне. Может, ей известно что-то, чего не знает Дима. Мало ли… Займись этим прямо сейчас.
Минут через пять я уже звонила Лене. У неё стоял автоответчик, но она сама сняла трубку. Голос у неё оказался очень женственным и приятным.
– Слушаю.
– Здравствуйте, – вежливо начала я, – вас беспокоят знакомые Димы Коломейцева. Он просил подъехать к вам и забрать какие-то письма…
– А сам, значит, приехать не смог? – язвительно проговорила она. – Ну Димочка… Наверное, никогда уже не изменится…
– Вас что-то не устраивает?
– Да нет, все нормально, – с горечью бросила она. – Приезжайте, но только в течение часа – потом мне нужно будет уходить. Сможете?
– Конечно, – обрадовалась я, – а где вы живёте? Она назвала адрес, объяснила, как проехать, и мы попрощались. Доложив боссу, что все идёт как надо, я села в джип и поехала на Фрунзенскую набережную, где в одном из огромных домов проживала Лена. За полчаса я добралась до места, отыскала нужный дом, припарковалась прямо у подъезда, закрыла машину и подошла к дверям. На них был установлен домофон, я набрала сорок шестую квартиру и стала ждать ответа.
После десятого гудка, поняв, что открывать мне никто не собирается, я вернулась к машине и посмотрела на встроенные в панель часы. С момента нашего разговора прошло лишь тридцать пять минут, просто так взять и уйти она не могла – на всякий случай я оставила ей номер своего пейджера, и она могла предупредить, что уходит. Значит, оставалось лишь думать, что Лена вышла в магазин или ещё куда-нибудь и сейчас вернётся. Просидев в машине минут пятнадцать, но так и не увидев ни одной входящей в подъезд девушки, я начала нервничать. Неужели так трудно было скинуть мне сообщение на пейджер!
В этот момент к двери подъезда подошла какая-то пожилая женщина и начала набирать код. Не зная, зачем это делаю, я выпрыгнула из джипа и вошла вслед за ней.
– Эй, а вы это к кому? – удивилась та, подозрительно оглядывая меня.
– Я к Лене из сорок шестой, – улыбнулась я в ответ. – У неё домофон сломался – трубка испортилась. Можете проверить, если хотите.
– А, к Лене, – сразу подобрела та, – тогда ладно, идите. А то, знаете, ходят тут всякие бродяги, водку пьют да гадят…
– Нет, нет, я не бродяга, – заверила я её и поспешила мимо лифта на лестницу.
Дверь сорок шестой квартиры напоминала ворота сказочного замка. Она была вся расписана цветными вычурными узорами, продолжающимися на стене в виде остроконечных башенок. На одной из них сидел, задрав голову вверх, смешной петух. Кнопка звонка была изображена в виде кончика верёвки, ведущей к золотистому колокольчику. Все это говорило о том, что Лена явно была натурой творческой, обладала хорошей фантазией и неплохо владела кистью. К тому же ей было наплевать на соседей и на то, что о ней подумают другие. Нажав на кнопку, я стала ждать, пока поднимется лифт с пожилой женщиной и та не войдёт в свою квартиру. Свидетели того, что я собиралась сделать, мне были не нужны. А собиралась я ни больше ни меньше, как вскрыть подаренными мне боссом ещё в самом начале моей деятельности отмычками замок и незаконно проникнуть на территорию частного владения. Я была уверена, что письма лежат где-нибудь на виду. Если я их сейчас не заберу, то Родион будет пилить мне мозги до конца моих дней. Где-то наверху хлопнула дверь лифта, потом загремел замок, и наконец все стихло. Из «терема» тоже никто не отозвался. Достав из сумочки отмычки, я выбрала нужную и в один приём одолела элементарный английский замок. Тихонько войдя внутрь, я прислушалась, закрыла дверь и осмотрелась. Внутри было ещё краше, чем снаружи. Все стены и потолок прихожей были разрисованы под царские палаты или что-то в этом роде. По бокам с приветливыми улыбками на губах стояли одетые в сарафаны девушки с хлебом и солью, за ними радостно улыбалась ещё какая-то челядь, словно все собрались у ворот, чтобы поприветствовать хозяйку, и мне даже стало как-то не по себе от такого гостеприимства. Не разглядывая больше ничего, я прошла дальше. Квартира была однокомнатной. Сама комната была поделена перегородкой на две части. Одна являлась, судя по полуторной кровати с нарисованным вокруг балдахином и комоду, опочивальней, а другая – светлицей, где барыня работала и проводила свободное время. В светлице, у окна, стоял заваленный красками, холстами и кисточками стол, на стенах висели стилизованные под старину полки с книгами, в углу на тумбочке стоял маленький телевизор.
Больше здесь ничего интересного не было. Если не считать трупа молодой девушки, который лежал на полу посередине светлицы. Она лежала на спине, раскинув руки, лицо с искажённым болью, полуоткрытым ртом было залито кровью, а из правого глаза торчала большая кисть. Кто-то всадил ей эту кисть острым деревянным концом почти до основания, пробив мозг.
Бедняжка даже вскрикнуть, наверное, не успела и умерла мгновенно.
Чувствуя, как волосы поднимаются дыбом от столь страшного зрелища, я с трудом заставила себя наклониться, чтобы пощупать пульс. Пульс не прощупывался, но рука была ещё совсем тёплой. Не исключено, что я даже видела убийцу, когда он выходил из подъезда, но просто не обратила на него внимания. А может, он ушёл за минуту до моего приезда… Сейчас мне это было без разницы. Немного придя в себя, я подошла к столу, чтобы поискать конверты с письмами. Их там не оказалось. Пошарив по ящикам и ничего не найдя, я вспомнила, что нужно срочно позвонить боссу и «обрадовать» его – дело обещает быть интересным. Да и милицию нужно вызвать… Телефон стоял в прихожей. Только я двинулась в ту сторону, как он зазвонил. После второго гудка сработал автоответчик, и Ленин голос вежливо сообщил, что хозяйки в данный момент дома нет, но можно отругать её за это после сигнала. Затем там что-то пикнуло, и послышался взволнованный женский голос:
– Ленка, это я, Дарья. Возьми трубку, слышишь? Я знаю, что ты ещё дома… Да скорей же ты, дура! Ладно, черт с тобой… Короче, у меня тут что-то странное происходит, слышишь? Кто-то только что пытался открыть мою дверь, но я не успела никого увидеть – он сбежал. Представляешь? Хорошо, что я как раз в коридоре была, а то бы вошёл и…
