— Отлично, — король сделал камердинеру знак оставить их с Ногаре наедине. — Но сейчас меня интересуют вовсе не олени, — продолжал он, как только дверь закрылась, — а золото. Мне нужно золото… срочно и много.
Ногаре хранил молчание. Он знал: королю нужно дать выговориться.
— Присаживайтесь, присаживайтесь… — Филипп развалился в кресле и кивнул на стул напротив. — Этот человек… я его ненавижу… Сегодня на охоте ломбардийский банкир Палма осмелился напомнить мне о ссуде, которую мы у него брали. Я давно должен был распорядиться отрубить ему голову. Хотя это никогда не поздно сделать. Он дал мне понять, что пока мы не расплатимся с долгами, не получим новых займов ломбардийского банка. Подумать только! Как он смеет так разговаривать с королем Франции! — последнюю фразу Филипп завершил ударом кулака по столу.
— Банкиры… евреи… — эти подлые людишки друг друга стоят, сир.
— Да. Но нам без них не обойтись. Они заправляют деньгами.
— Не забывайте о церковниках, сир. И прежде всего о рыцарских орденах.
— Как я могу о них забыть! Проклятый Бонифаций, гореть ему в аду… — этот выпад, вызвал улыбку у его собеседника. — С него начались все наши беды.
Филипп подразумевал буллу Clericus Laicus, принятую в 1296 году. Этой буллой папа освободил духовенство от уплаты налогов, и светская власть утратила влияние на Церковь. После этого отношения между папским престолом и троном Франции стали ухудшаться. Четыре года спустя Филипп направил к папе самого Ногаре в последней попытке исправить то, что исправлению уже не подлежало, поскольку годом ранее французский король отказался поддержать папу в его конфликте с Арагоном. Переговоры между понтификом и королевским послом шли трудно и, когда не осталось ни малейших надежд на достижение взаимопонимания, завершились отлучением посыльного французского короля от Церкви. Ногаре-слуга Сатанеля торжествовал победу, а Ногаре-человек принялся вынашивать план мести.
Все последующие годы королевский фаворит посвятил разжиганию вражды между Францией и папским престолом (очень многие из его приспешников занимали посты, близкие к папе). В 1302 году папа ответил на его усилия буллой Unam sanctam, в которой он провозглашал верховную власть Церкви и резко критиковал действия Франции и конкретно Ногаре, указывая на его роль подстрекателя конфликта.
Филипп IV рассвирепел, когда узнал, что Бонифаций предложил французский престол австрийскому императору Альберту. Он публично сжег папскую буллу и утвердил план, предложенный ему Ногаре.
— Можете мне ничего рассказывать, главное — сживите его со света.
Гийом де Ногаре добился того, чего хотел. Теперь его руки были развязаны. Он начал искать дружбы с недругами папы, в их числе с флорентийским банкиром Муччато де Францези и главой партии гибеллинов Скьярой Колонной. В ходе прекрасно спланированной операции он арестовал Бонифация прямо в его дворце в Ананьи. Оставшись с понтификом наедине, Ногаре предстал перед ним в своем истинном обличье.
— Теперь ты знаешь, с кем связался, — усмехнулся он.
Папа без чувств упал на пол.
Вскоре Бонифация освободили, но его душевная рана была неизлечима, и месяц спустя он скончался. Его преемник Бенедикт XI попытался наладить отношения с Францией, но наотрез отказался отменить анафему, которой его предшественник предал Ногаре.
— Ваше величество, — однажды обратился советник к своему королю, — нам необходим… а если точнее, Франции необходим папа, демонстрирующий верность вам и вашей короне.
— Я полностью с вами согласен, — откликнулся Филипп, — но я не назначаю пап. Кроме того, не в моих силах заставить их исчезать, если они мне не по вкусу.
— Первое затруднение можно утрясти, а что касается второго… — Ногаре пожал плечами.
Несколько месяцев спустя Бенедикт скончался, и его сменил Бертран де Го, принявший имя Климента V, который пользовался поддержкой и доверием французской короны. Что касается Гийома де Ногаре, то он достиг вершины своей земной власти.
— Итак, Ногаре… — король очнулся от своих размышлений и нервно постучал хлыстом по столу. — Деньги, деньги, деньги… Что вы можете мне предложить?
— Я не сомневаюсь, сир, что вам отлично известно, кому во Франции принадлежат деньги… огромные деньги в золоте и владениях.
— Я понимаю, куда вы клоните, Ногаре, — раздраженно бросил король. — Тамплиеры. Все наши разговоры сводятся к ним…
Ногаре молча поклонился.
— …Но я не собираюсь, рискуя своим положением, обращаться к ним за помощью и усиливать их и без того огромное влияние. Этот проклятый Бонифаций… — Филипп уже дважды упомянул ненавистного ему папу. — Надо убедить де Го издать буллу, которая обязывала бы их платить налоги. — Король никогда не называл нынешнего обладателя престола Петра его папским именем. — Так что вам необходимо поскорее приступать к работе.
Фаворит короля сделал вид, что размышляет над предложением своего повелителя.
— Мы уже это обсуждали, ваше величество, — наконец заговорил он. — Боюсь, что это не выход. Папа Климент не сможет сделать этого, не посеяв в лоне Церкви глубоких раздоров. А это не в ваших интересах. Только представьте, сколько времени пройдет, прежде чем все вновь войдет в свое русло.
— Так предложите мне другое решение проблемы! — Филипп повысил голос. — И пусть оно окажется более успешным, чем чеканка новых монет или идея с Королем-воителем. Что за дурацкий титул!
Ногаре задумчиво коснулся верхней губы, пытаясь скрыть улыбку. Идея с монетами едва не стоила королю жизни. Филиппу пришло в голову, что их можно чеканить с меньшим содержанием золота, оставляя себе разницу. Монарха быстро разоблачили, и ему пришлось искать спасения от своих разгневанных подданных. И укрытие ему предоставили не кто иной, как… тамплиеры. Они обращались с королем подчеркнуто почтительно, и Филипп на собственном опыте убедился в великолепной организации и огромной власти ордена Храма.
История с титулом Короля-воителя произошла около двух лет назад. По совету ближайшего окружения (в которое входил и Ногаре) Филипп решил стать поборником и ревностным защитником христианства, собрав все рыцарские ордена (и, разумеется, их неисчислимые богатства) в новый единый орден рыцарей Иерусалима. Глава нового ордена (то есть, он сам) будет именоваться Rex Bellator, что означает Король-воитель, и этот титул королю Франции будет присвоен самим папой и в дальнейшем станет передаваться по наследству. Жак де Моле прибыл с острова Крит, чтобы предстать перед королем, вежливо его выслушать… и отказать ему в поддержке. Орден рыцарей-госпитальеров не стал даже утруждать себя любезностями.
Конец разногласиям Филипп положил, когда отправил в отставку министра, придумавшего этот смехотворный титул для главы нового ордена, и принялся ломать голову над новыми способами пополнения казны.
Ногаре сделал рукой жест, призванный убедить короля в том, что на этот раз не произойдет ничего подобного.
— Нет, нет, ваше величество. Мой план гораздо проще. И надежнее.
Глаза короля заинтересованно заблестели.
— Как вы, вероятно, знаете, тамплиеры не пользуются особой любовью народа, — продолжал Ногаре. — Они даже не скрывают своего так называемого интеллектуального превосходства. Это, а также их неприступность отнюдь не способствуют росту их популярности.
— Они совершенно невыносимы, — напыщенно кивнул монарх.
— Я уже не говорю об их несметных богатствах, об оккультном и эзотерическом характере их церемоний, — закончил свою обвинительную речь фаворит короля, не обратив ни малейшего внимания на слова собеседника.
— Разумеется, разумеется, — опять закивал Филипп. — Но куда вы клоните?
— Народ принимает все, что делается во славу Божью, разве не так? В итоге Церковь вынуждена действовать соответствующим образом. Ей просто ничего другого не остается.
— Ногаре, — король пристально смотрел в глаза своему фавориту, — я не люблю загадок. Попрошу вас говорить яснее.
— Простите, ваше величество. Я хочу сказать, что если вы объявите орден тамплиеров вне закона, вы тем самым достигнете двух целей: раз и навсегда покончите с этими гордецами и выскочками, а также… — Ногаре немного помолчал, — добьетесь того, что все их богатства отойдут короне.
