Фейт покачала головой, проведя пальцами по его волосам:

— Я не хочу истощить твои силы. Тебе они понадобятся против синей линии «Детройта».

— У меня есть неиспользованные резервы. Я как Супермен. Когда кажется, что сил нет, я подключаю свои резервы и снова надираю задницы.

Она засмеялась, как будто он пошутил:

— Ну, я не хочу принести тебе неудачу. Я знаю, что все хоккеисты суеверны.

Тай не был таким суеверным, как некоторые из парней. Ему просто не нужны были отвлекающие обстоятельства. «Детройт» собирался показать свою лучшую игру, и Тай должен был быть готов к этому. Физически и морально.

— Когда я погружен в игру, у меня трудно отобрать шайбу, — сказал он, прижимая Фейт к себе.

Она приподняла бровь:

— Ты снова твердый.

— Меня заводит то, как ты играешь в гольф. — Он покачал головой, наклонился к Фейт и сказал, касаясь уголка ее пухлых губ: — Все дело в твоей потрясающей попке.

— Когда обычно твой отец приходит домой?

— К шести. У нас есть время.

Фейт провела рукой по его боку, прямо по татуировке:

— Было больно?

Когда ее ладонь скользнула к его животу, Тай втянул воздух:

— Не так сильно, как сломанная лодыжка.

— Ты ломал лодыжку? — спросила миссис Даффи, покрывая легкими поцелуями его щеку. — Когда?

— В две тысячи первом. Третий круг, вторая игра против «Дьяволов».

— А что случилось здесь? — она поцеловала его подбородок и скользнула рукой по молнии джинсов.

— У меня встало, когда я смотрел, как ты играешь в гольф.

Фейт засмеялась и обхватила ладонью головку его члена:

— Знаю. Я спрашиваю о шраме.

Это случилось так давно, что Тай и не вспоминал.

— Игра высоко поднятой клюшкой. Клод Лемье. Девяносто восьмой год. Игры по окончании сезона. Двадцать стежков.

— Ох. — Она коснулась губами его шеи, расстегивая свободной рукой джинсы. — Я никогда не ломала кости, и мне не накладывали стежки. — Джинсы соскользнули с его бедер и упали к ногам. — И у меня всего одна татушка.

Тай заметил зайчика «Плейбоя» на ее пояснице.

— И она чертовски сексуальная, — сумел выдавить он, когда Фейт всосала кожу на его шее.

— Вирджил ненавидел ее, — миссис Даффи прокладывала дорожку поцелуев по его плечу вниз к груди. — Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о ней. Он говорил, что у стильных девушек нет татушек.

— Вирджил был старым и ни черта не знал о том, о чем говорит.

Опустившись перед Таем на колени, Фейт провела ладонью вниз и вверх по его члену.

— Прошло много времени с тех пор, как я делала это, — глядя снизу вверх прекрасными зелеными глазами, сказала она. — Если тебе не понравится, скажи мне, и я остановлюсь.

Иисусе. Фейт прижалась нежными губами к головке его члена, и Тай чуть не потерял сознание.

— Да, будь уверена, я так и сделаю.

После такого он должен успокоиться хоть ненадолго. Пока она втягивала его член в свой горячий влажный рот, Тай думал, что происходящее абсолютно не вписывается в его жизнь. Он запустил пальцы в светлые волосы, когда Фейт сделала еще одно маленькое движение. Да, четырех оргазмов за ночь должно хватить на какое-то время. Затем Фейт застонала — сладкий тихий звук, от которого завибрировало ее горло, и Тай перестал думать.

Огромные билборды с изображением Фейт и Тая висели по всему Сиэтлу и занимали большую часть фасада «Кей Арены». Под снимком владелицы команды, стоявшей перед капитаном, были простые слова: «ХОККЕЙ «ЧИНУКОВ». ВОЙДИ ВО ВКУС». К полному разочарованию Бо и неприкрытому удовольствию Джулса, там не было упоминания о красавицах и чудовищах и никакого намека на раздавленные яйца.

В дни, предшествовавшие матчу, город гудел от возбуждения, и в четверг вечером на первой игре полуфинала против детройтских «Ред Уингз» «Кей-арена» была заполнена. Начиная с первой же вброшенной шайбы всё шло по плану «Сиэтла». В первом периоде команда забила два гола. Во втором нападающие «Детройта» отыграли одну шайбу и удерживали счет 2–1 до начала третьего периода. В течение пятнадцати минут каждая команда защищала свои ворота, гоняя шайбу от бортика к бортику и не создавая голевых моментов. Когда до конца матча осталось пять минут, Тай сделал пас Снайперу, Фрэнки Качински, который бросил шайбу мимо защитников. Вратарь Крис Осгуд кончиком перчатки задел черный диск, когда тот влетал мимо него в сетку ворот, и «Чинуки» завершили первую игру со счетом 3–1.

Фейт зашла в комнату отдыха игроков через пятнадцать минут после окончания игры в сопровождении Джулса. На нем была футболка «Чинуков», темно-синий пиджак и джинсы. И выглядел бы Гарсия непривычно изысканно, не будь футболка на два размера меньше.

— Что вы думаете об игре? — спросил репортер миссис Даффи.

— Конечно, я довольна. Но не удивлена. — Она надела новый красный кожаный пиджак поверх красно-синей футболки «Чинуков». — Команда действительно хорошо поработала, чтобы добиться такого результата.

— Вы отправитесь с командой в Детройт?

Фейт открыла рот, чтобы произнести: «Я не думаю…», когда капитан вышел из раздевалки. Разум миссис Даффи отключился, а в голове не осталось ни единой мысли. На Тае были свободные шорты. И всё. Несколько часов назад одежды на нем было ещё меньше. Несколько часов назад эту гладкую кожу и твердые мускулы ласкали руки Фейт. Несколько часов назад его джинсы были спущены до лодыжек, а он сам был у неё во рту. Она подняла взгляд от четко очерченных мышц и груди, поросшей волосками, к лицу Тая. Его голубые глаза встретились с её, и он приподнял бровь.

— Вы отправитесь с командой в Детройт?

Жар разлился в груди миссис Даффи, и она оторвала взгляд от Саважа:

— Нет.

Он заставлял её испытывать такие чувства, что приходилось бороться с желанием рвануть через комнату и броситься ему на шею. Фейт ожидала раскаяния за то, что переспала с капитаном своего хоккейного клуба. Это было неприемлемо и непрофессионально, и ей следовало бы испытывать сожаление. Но она не испытывала. По крайней мере, не по тем причинам, по которым думала, что должна. А чувствовала она в большей степени вину, которая глыбой лежала на ее сердце. Муж умер полтора месяца назад, а прошлой ночью у неё был дикий, восхитительный секс с мужчиной, который заставлял её ощущать то, чего она никогда не ощущала ранее. Она была стриптизершей, была девушкой из «Плейбоя», а потом — женой богатого человека, но она никогда не желала прикосновений мужчины так, как прикосновений Тая. Или, скорее, не желала до этой ночи. Всё кончено, но в течение тех кратких часов, пока Фейт была с ним, она не думала о своем покойном муже. Правда, она и вовсе переставала думать, когда Тай целовал и касался её. Мысль о человеке, который подарил ей прекрасную жизнь и материально обеспечил после того, как умер, была самой последней, которая приходила в голову.

Журналисты задали миссис Даффи ещё пару-тройку вопросов по поводу игры и будущего команды. Ещё несколько игроков вышли из раздевалки. Комната казалась наэлектризованной от возбуждения, которое гудело в воздухе и звенело в голосах. Фейт отвечала на вопросы со знанием дела или немного расплывчато, или обращалась к Джулсу, который разбирался во всех деталях, и в это время всем своим существом осознавала присутствие Тая.

Звук его голоса прорезался сквозь шум, и Фейт начинала чувствовать теплое покалывание на коже и в животе. Тай дал ей единственное, что Вирджил всегда хотел дать, но не был способен. Связь, которая могла возникнуть только при физической близости. Страсть, о которой постоянно говорила Валери. Единственное, чего не было у Фейт с мужем. И что-то намного большее, чем её способность остановить это. Что-то такое всепоглощающее, что подхватило и сбило её с ног как черный, горячий ураган.

Она посмотрела через комнату на Тая и толпу репортеров вокруг него и среди гула разговоров в комнате расслышала слова:

— Мой быстрый переход из «Ванкувера» был очень простым. Тренер Найстром знает, как воодушевить игроков на классный хоккей и заставить выложиться на каждой игре.