Рано утром в субботу она пришла в его спальню, потрясла, чтобы разбудить, за ноги и велела взглянуть в окно. За исключением нескольких белых облаков, южная часть неба была ослепительно синей. На стене комнаты уже появился теплый солнечный квадрат.

— Сегодня нам придется побегать, — потирая рукой лицо, сказал он, — Не забудь принять свои штуки.

— Можешь проследить, если хочешь, — поддразнивая его, ответила она кокетливым тоном.

В гостиной Клэр передала ему нераспечатанный циркулярный конверт «жильцам», на задней стороне которого был список «что нам нужно». Выпив чашку чая, он поехал к Лоре. Входная дверь была заперта, пришлось постучать в кухонное окно. Кеннет впустил его, а потом помог донести вещи до машины. Когда он выбирал скатерть в ящике под кухонным столом, появилась Лора в халате, с сеточкой на голове — он и понятия не имел, что кто-то до сих пор носит такие сеточки.

— Опять приехал грабить, — сказал он.

— Забирайте, забирайте хоть все, пожалуйста, — ответила она, — Я только и мечтаю, чтоб вы остались подольше.

— Мы остаемся, — сказал Клем, — По крайней мере, пока.

— Как она сегодня?

— Немного возбуждена.

— А ты как?

— Беспокоюсь.

Он поинтересовался, как Лора поладила с матерью Рэя.

— В момент, — сообщила она, вытаскивая из хлебницы лепешку и опуская ее в тостер.

Клем забрал Кеннета с собой на дачу. С пятой попытки им удалось протащить обеденный стол через заднюю дверь в сад. Грунт все еще был мягкий от дождя, но солнце припекало, и ко времени появления гостей земля должна была достаточно просохнуть. Он накрыл стол, потом в качестве украшения разложил на скатерти десяток виноградных листьев. На кухне ожидали своей очереди салаты и соусы, нарезанные на ломтики лимоны; лосось пристроился в холодильнике между листами фольги.

— Раньше чем через час они не появятся, — сказал Клем, в очередной раз поймав взгляд Клэр в сторону входной двери и ведущей к дому тропинки, — Мы вполне успеем отдохнуть.

— Угу, — промычала она, потом, подойдя к ведущей наверх лестнице, остановилась, — Клем…

— Все будет просто великолепно, — заверил он, — Вот увидишь.

Прихватив с дверцы холодильника бутылку белого вина, он вытащил пробку, плеснул себе в большой стакан и направился еще раз проверить стол и сад. Изысканно сервированный стол выглядел на траве, казалось ему, не совсем по-английски — или не то чтобы не по-английски, а вразрез с обычаями семейства Гласс. Интересно, понравилось бы это прежнему жильцу? Глядя теперь на сад, Клем видел, что успел сделать в нем совсем мало, гораздо меньше, чем думал. Убрал местами мусор, перекопал кое-какие грядки. Может, здесь уже совсем ничего нельзя было сделать или требовалось больше умения, чем он смог приобрести за такое короткое время. Клем решил не опускать руки совсем, а только считать обед на свежем воздухе формальным окончанием «проекта» (по-настоящему он окончится, как Клему было хорошо известно, на дне подземной выработки).

— За Алана, — поднимая бокал, провозгласил он, глядя на Клэр, которая следила за ним из окна спальни.

Они не махали друг другу, а просто улыбнулись.

Мать Рэя звали Джин. Ее лицо напоминало венчик неприметного цветка. Самые обычные вещи — столовый прибор, зажигалка Клема, кусок лосося на тарелке — вызывали в ней такую тревогу, словно могли внезапно, без предупреждения, наброситься на нее. Чтобы справиться со своей застенчивостью, она начала пить. К тому времени, когда они покончили с первым блюдом, она безнадежно расслабилась и описывала себя Клему как «разложившуюся домохозяйку». Рэй, казалось, совсем ее не замечал. Приехав с Лорой, он обхватил Клема, тщедушный захват длился чуть не минуту. Фрэнки держалась холоднее — еще не забыла, как он на нее накричал. На ней было платье в горошек, какие носят танцовщицы фламенко в ночных клубах для туристов. Джин смотрела на нее с нескрываемым трепетом. Клем продолжал подливать ей вина. Она сказала, что он похож на одного ее знакомого по имени Алфи, и через какое-то время начала звать его Алфи. Клэр разговаривала с Фрэнки. Рэй разговаривал с Лорой. Кеннет молчаливо уписывал за обе щеки. Они поднимали бокалы: за повариху, за Джин, за отсутствующих друзей, за семью. По дороге проехал грузовик. На десерт было мороженое «Вьенетта», «суперсладкое», как было написано на упаковке. Клем разрезал мороженое на семь порций и принес с кухни еще вина. Он рассказал Джин про работу Сильвермена в Торонто. В крошечных комнатках на железнодорожной станции, рассказывал он ей, прятались люди. Джин ответила, что надеется не обидеть его, если выскажется откровенно, но она считает, что многим забулдыгам не хватает хорошего поджопника. Клэр пошла в дом. Лора и Клем поменялись местами. Солнце спускалось к крышам аббатства. На траву от стола падала причудливая тень. Клем и Фрэнки вместе курили. Он напомнил ей происшествие на чердаке. Выпустив сквозь зубы дым, она расхохоталась.

— Отвечай мне по правде, — попросила она, распахивая накинутый на плечи легкий атласный пиджак, — Как мои сиськи, все еще классные?

В полном порядке, уверил ее Клем. Он заметил, что Клэр закрыла за собой заднюю дверь. Похоже, что ее не было уже минут десять. Он закурил новую сигарету, потер глаза. Рэй подтащил рядом свой стул. Клем спросил его, знает ли Джин об открытках с добрыми вестями и что она про них думает. Рэй ответил, что открытки ее пугают, а почему — он не мог понять. Выбросив сигарету, Клем извинился и пошел к домику.

В гостиной, у незажженного камина, он увидел Клэр. Рядом, положив руку Клэр на плечо, стояла Финола Фиак. Она абсолютно не изменилась с тех пор, как Клем видел ее в прошлый раз: те же кеды, яркая губная помада, прорезиненный плащ, — только вместо спортивного костюма на ней было черное шерстяное платье, доходящее до середины длинных красноватых голеней.

— Ну-ну, — взглянув на Клэр, протянул Клем, — Сюрприз?

— Я пыталась сказать тебе, — проговорила Клэр. — Честное слово.

Он пожал плечами:

— Чем больше народу, тем лучше.

Он спросил у Фиак, обедала ли она. Та ответила, что не голодна.

— Я привезла вам кое-что, — сказала она.

— Да?

— Я пыталась сказать тебе, — повторила Клэр.

— Что сказать?

— Ваша сестра мне позвонила, — сказала Фиак. — Вы что думали, что мы ни разу не разговаривали друг с другом? Я рассказала ей, что видела кое-что в газетах, и спросила, попался ли этот материал, по ее мнению, вам на глаза? Мне казалось, что в ваше убежище мировые новости вряд ли попадают.

— Понятия не имею, что вы имеете в виду, — сказал Клем.

— Я собиралась тебе все рассказать, — мягко проговорила Клэр, — Я хотела…

— Я подумала, что будет лучше, если я расскажу вам сама. И покажу, — сказала Фиак.

Порывшись в кармане плаща, она вытащила сложенную в несколько раз газетную вырезку и, держа ее двумя пальцами на вытянутой руке, подала Клему. Он взял ее; это была заключительная сводка международных новостей — параграф без заголовка, в котором сообщалось, что разыскивавшийся в связи с резней в Н*** человек арестован в Брюсселе. Он проживал в районе Матонге, по-видимому, у него были там родственники. Приводилось и имя этого человека, Клем перечитал его несколько раз. У него не было сомнения, кто это.

— Думаю, что они позволят вам на него взглянуть, на вашего монстра, — сказала Фиак. — Вы же этого хотели?

Клем аккуратно свернул газетную статью. Какое-то время он изучал ковер под ногами, потом поднял глаза на Фиак. Такой довольной он ее еще не видел.

— Какого числа?

— «Скотсман» за среду, — ответила она.

— За среду?

— За среду.

Спасибо, сказал он. Пожалуйста, ответила Фиак.