– Спасибо, это я уже поняла! – с горечью заметила Лора.
– Пожар не мог возникнуть сам собой, – проворчал Жозеф Маруа. – Нужно провести расследование!
Для своего появления Киона выбрала именно этот момент. Она держала на длинной веревке пони Базиля и коня, которого в феврале, на двенадцатилетие, подарил ей отец. Озаряемая пламенем пожара, в красной рубашке и бежевых холщовых брюках, девочка сама казалась олицетворением огня со своей светло-рыжей копной волос, медовой кожей и янтарными глазами. Она с грустью смотрела на удручающее зрелище в саду Шарденов.
Киона окинула взглядом машину «скорой помощи», Мирей, лежащую на носилках, Жослина со склонившимся над ним врачом, плачущих женщин и Луи, что-то шепчущего на ухо Лоранс.
– А вот и Киона! – крикнула Мари-Нутта.
Киона не двинулась с места. Она ни за что на свете не отпустила бы лошадей, зная, что они убегут, напуганные едким запахом дыма.
– Мне очень жаль! – крикнула она издалека.
– Что значит «очень жаль»? – как ужаленная, взвилась Лора. – Это еще почему?
Не дожидаясь ответа, она направилась прямиком к девочке.
– Отпусти ты этих животных, они не уйдут далеко. И будь добра, объяснись.
– Не могу, Лора, они очень напуганы! Я пообещала им защиту. Видишь, они успокоились, потому что я их держу.
Рассерженная, Лора чуть не влепила ей пощечину. Но ценой невероятных усилий ей удалось сдержаться. Киона вскинула голову, готовая защищаться.
– Не трогай меня! – предупредила она. – Я знаю, что ты хочешь меня ударить, Лора. Я сказала тебе, мне очень жаль. Я не могла этому помешать.
– Если я правильно поняла, ты виновница этой трагедии? Это ты подожгла дом, ты отняла у меня все? Признавайся! Ты отомстила мне, потому что я наказала тебя вечером?
Киона немного помолчала, уязвленная этим обвинением, которое казалось ей в высшей степени несправедливым.
– Да нет же, дело не в этом! Я бы никогда такого не совершила! – наконец сказала она. – Ты преувеличиваешь, я вовсе не подлая и не сумасшедшая. Я просто хотела сказать, что ничего не знала о пожаре. Мне не было послано предупреждения. А тебе лучше поехать с моим отцом в больницу. Ему совсем плохо. Смотри, его положили на носилки!
– А кто виноват? – истерично взвизгнула Лора. – С тех пор как ты появилась в его жизни, ему никогда не бывает хорошо, никогда! Лучше бы ты осталась жить в своей глуши, вместо того чтобы отравлять нам жизнь.
Эти полные ненависти слова поразили Киону в самое сердце. Незаконнорожденная дочь Жослина Шардена и Талы, прекрасной индианки, давшей жизнь Тошану, занимала особое место в семье.
«Я сводная сестра Эрмин, но также и Тошана, к тому же они женаты. Я сводная тетя Мукки, Лоранс и Нутты, а мой отец приходится им дедушкой, – часто размышляла она, лежа в своей постели перед сном. – А Луи – мой сводный брат… надеюсь».
Все было непросто для Кионы, обладавшей загадочным даром билокации и ясновидения, а также способностью утешать людей своей необыкновенно лучезарной улыбкой. К этому добавлялись исключительный ум и развитость не по годам. Лоре Шарден стоило огромных трудов смириться с неверностью своего супруга, хотя во время его короткой связи с Талой она считала его погибшим. Первое время, пребывая вне себя от счастья оттого, что Жослин жив, что они снова вместе, она терпела Киону. Это давалось ей без особого труда, поскольку девочка тогда жила со своей матерью. Но все изменилось после трагической смерти Талы, четыре года назад.
Жослин поклялся заботиться о своей дочери и взял ее к себе в Валь-Жальбер. Между ними со временем установилась крепкая связь. Во время войны Лора подпала под очарование необычной девочки, но сейчас, балансируя на грани нервного срыва, она вновь вспомнила свои былые обиды.
– Я просто сказала, что мне жаль, – возразила Киона, – но я не виновата в пожаре! И я бы очень хотела остаться жить в лесу со своей настоящей матерью, Талой-волчицей. Она-то была доброй, благородной и любила меня!
– Ах ты… ты… – задохнулась Лора.
Мукки, который только что принес свежей воды, стал свидетелем этой сцены. Схватив за руку Луи, он бросился к своей бабушке.
– Луи, расскажи, что произошло, – приказал он ему.
– Да, говори, если что-то знаешь! – рявкнула его разгневанная мать. – И поскорее, мне нужно ехать в больницу. «Скорая» только что уехала, и из-за вас всех я не смогла сопровождать Жосса! Ну? Кто виновник пожара? Ты или Киона?
– Я хотел приготовить себе поесть, яичницу с салом, – признался мальчик, понурив голову. – Мне захотелось есть! Как только все, и Мирей тоже, улеглись, я спустился на кухню. Оттуда я увидел в коридоре огонь, он был везде. Я закричал, и тут же появилась Киона…
– Да, это так, – подтвердила девочка. – Я велела Луи спасаться и побежала будить отца. Он мне не поверил. Однако, когда мы спустились вниз вдвоем, огонь был уже в гостиной. Папа сказал, чтобы я шла на улицу, что он сам разбудит Мукки, Лоранс и Нутту. Мне было очень страшно! Я выпустила лошадей из конюшни и открыла загон собакам Тошана.
– Какая удивительная прозорливость! – ухмыльнулась Лора. – Ты ведь знала, что мой дом сгорит дотла, не так ли? Ты поняла, что огонь может перекинуться на сарай с лошадьми и загон с собаками! Главное – спасти животных, а Шардены пусть сгорят заживо!
Лора упивалась собственной жестокостью, вызванной горьким разочарованием от внезапной потери всего своего богатства. Ей нужен был виновный, тот, на кого она могла бы излить свою ярость, и Киона как нельзя лучше подходила на эту роль.
– Бог мой! Какая катастрофа! – разрыдалась она после вспышки гнева. – У меня же ничего не осталось… А я в одной ночной рубашке! Как я поеду в Роберваль?
Согнувшись пополам, она в отчаянии заламывала руки. К ней подошла Иветта.
– Мадам Шарден, я могу одолжить вам свое выходное платье. У нас ведь почти один размер.
Иветта Лапуант была дочерью местного тележника, ныне ушедшего на покой. В юности у нее была скверная репутация: в поселке ее считали гулящей. Но, став замужней женщиной, она остепенилась и сейчас растила двух сыновей. Однако ее вкусы в одежде не изменились. Молодая женщина обожала яркие цвета и кружева. Она не боялась показывать ноги, которые, впрочем, были довольно красивыми.
– Дайте мне что угодно, только не выходное платье, – ответила Лора. – Спасибо, Иветта, вы очень любезны. Хотя я бы предпочла траурную одежду…
– К сожалению, я не смогу вам помочь, – сказала приблизившаяся в свою очередь Андреа Маруа. – Мы с вами разной комплекции.
– Разумеется! На кого я буду похожа? На клоуна!
После этих слов у Лоры началась настоящая истерика с бурными рыданиями, прерываемыми пронзительным смехом, – казалось, она потеряла рассудок. Задыхаясь, с блуждающим взглядом, она протягивала руки вперед. Встревоженный Мукки пытался ее успокоить.
С гримасой отчаяния на лице Лора Шарден указала дрожащим пальцем на Киону.
– Я уверена, что Луи хотел приготовить еду для нее, а не для себя. Он бы все ради нее сделал. И не вздумай отрицать, Луи! Ты помешан на своей Кионе! Мой муж, Эрмин, Тошан, ты, Мукки, и Луи, мой малыш Луи тоже – вы все над ней трясетесь! Господи, я этого не вынесу! Я была слишком добра, взяв тебя в свой дом, дочь Талы, но теперь я понимаю, как ошибалась! Ты думала только о том, как забрать у меня все, оставить меня ни с чем!
– Бабушка, перестань! – воскликнул Мукки. – Ты говоришь ерунду! Тебе надо успокоиться. Пойдем, я отведу тебя к Лапуантам. Иветта поможет тебе одеться, а Онезим отвезет в больницу. Нужно еще предупредить маму и отца.
Близняшки испуганно наблюдали за происходящим. Лоранс схватила старшего брата за руку.
– Мукки, мы можем поселиться в Маленьком раю? В доме Шарлотты… У Онезима наверняка есть запасные ключи.
– Конечно! – откликнулся рыжеволосый здоровяк. – Отличная идея! А ты молодчина, Лоранс!
В их сторону направлялся Жозеф Маруа. Судя по всему, он чувствовал себя лучше. Киона окликнула его: