— Да.

— Ну… — Энди замялся, рассматривая свои туфли. — Хм… есть несколько дел, их нужно уладить… но если честно, то я об этом еще не думал. Возможно, на некоторое время возьму тайм-аут, предамся своему хобби. Я ведь большой любитель порисовать на досуге.

— Неужели? Я этого не знала. А ваша работа, адвокатская практика? Естественно, вам выплатят значительное выходное пособие, но…

— С этим у меня будет все в порядке. — Стоукс широко улыбнулся. — Просто здор-р-р-рово!

Кейт удивленно посмотрела на него.

— Это у меня такая привычка передразнивать Тигренка Тони. — Его улыбка растаяла. — Извините. Мне не следовало так дурачиться. Как может быть здорово, если… если… случилось такое.

Кейт поспешила сменить тему:

— Вы, случайно, не знаете, с кем собирался встретиться Ричард в этот… последний день?

— Едва ли у него была назначена какая-то встреча. Он намеревался лететь в Бостон.

— Но только в конце дня.

— Видите ли, я, как назло, весь тот день просидел дома. Немного простудился, насморк. Возможно, Анна-Мария знает. Хотя… — Энди покачал головой. — Она тоже в этот день не была в офисе. Какое-то осложнение с ногой.

— Понимаю. — Кейт выхватила бумажку из пальцев Энди. — Зачем вам забивать этим голову. Я покажу счет Анне-Марии.

— Мне вовсе не трудно. — Он попытался вернуть бумажку, но ухватил только воздух. Кейт уже положила ее в карман.

— Об этом должна знать бухгалтер, Мелани Минтц, — сказала Анна-Мария, невысокая полная женщина с платиновыми волосами. Она работала у Ричарда много лет, и Кейт была рада за мужа, что у него такая чудесная секретарша.

— Вы убирали в кабинете Ричарда? После ухода полицейских…

— Да. — Секретарша хлюпнула носом. — Не надо было?

— Почему же. — Кейт изо всех старалась держаться спокойно.

Анна-Мария промокнула глаза смятым платочком. Она заплакала, как только увидела Кейт, и с тех пор не переставала ни на секунду. Бумажка с номером телефона бухгалтера промокла.

— Не знаю, как жить дальше. — Она схватила платочек и прижала к лицу.

— Если вы насчет денег, то я позабочусь, чтобы вам выплатили крупное выходное пособие, а также…

— О нет, я не это имела в виду. — Анна-Мария всхлипнула. — Найти работу мне будет не трудно.

Кейт погладила мягкое плечо секретарши. Странно выступать в роли утешительницы, но это каким-то образом успокаивало и ее.

— Анна-Мария, в тот день, когда Ричард… вас не было в офисе…

Секретарша подавила рыдание.

— Пришлось поехать к хирургу. Если бы я только была здесь…

— Вам ничего не удалось бы сделать, — сказала Кейт. Конечно, как и всегда при таких обстоятельствах, совпадение отчасти настораживало. В этот день не вышли на работу ни секретарша, ни помощник Ричарда. А с другой стороны, что в этом особенного? Ричард часто засиживался в офисе до позднего вечера. Один.

— Если бы кто-то из нас был здесь, я или мистер Стоукс. — Секретарша промокнула глаза и бросила взгляд на дверь кабинета помощника. — Это ведь не в первый раз… — Она махнула платком. — Ладно, сейчас это не важно.

— Что?

— А то, что в последнее время мистер Стоукс пропустил несколько встреч и не представил вовремя документы. К тому же ленч затягивается у него на несколько часов. — Она многозначительно посмотрела на Кейт и потянулась за новым платочком. — Я знаю, мистер Ричард был этим недоволен. Вообще-то это не мое дело обсуждать такие вещи, но…

Ричард редко рассказывал Кейт о том, что происходит у него на работе, но она знала: его раздражали опоздания Энди. А в последнее время тот действительно стал задерживаться после ленча и уходить раньше из офиса.

— Он что-нибудь говорил вам об этом?

— О, мне ничего. — Анна-Мария наклонилась ближе к Кейт и прошептала: — Но у мистера Ричарда был разговор… со Стоуксом.

Дверь кабинета Энди с шумом распахнулась. Анна-Мария даже негромко ойкнула.

— Извините, сквозняк. — Он посмотрел на Кейт и улыбнулся своей странной мальчишеской улыбкой. — Нужно закрыть окно.

— Я тут заболталась с Анной-Марией, — сказала Кейт. — Но уже ухожу.

— До свиданья, — проговорил Энди. — Берегите себя.

Энди Стоукс осторожно закрыл за собой дверь кабинета. Начинала болеть голова, а встреча с Кейт только усугубила боль.

Кошмар! Какой-то кошмар! Ричарда нет. Что теперь?

Он вдруг вспомнил знаменитую реплику, которую Марлей Дитрих бросила Орсону Уэллсу в фильме «Печать зла»: «Вы свое будущее уже израсходовали».

Сущая правда.

Стоукс открыл ящик стола. Где-то здесь должен быть аспирин, если только Анна-Мария не засунула его куда-то, когда наводила порядок. Она любит это делать.

Не найдя таблеток, он выпрямился и вздохнул. Придется принять что-нибудь посильнее.

Вспомнил о доме, и настроение испортилось окончательно. Там жена, вечно чем-то недовольна, ворчит.

К черту аспирин. Стоукс воодушевился и начал складывать бумаги в кожаный дипломат.

— Я ухожу, — сказал он Анне-Марии. — У меня назначена встреча.

Секретарша посмотрела на него покрасневшими от слез глазами.

— Вы еще вернетесь в офис, мистер Стоукс?

— Возможно. В конце дня.

Кейт попросила таксиста высадить ее за несколько кварталов от Шестого участка. Ей хотелось немного пройтись, подумать.

Небо над головой было таким же серым и тусклым, как и все последние недели. Куда подевалась знаменитая золотая осень Нью-Йорка? Где ясное голубое небо, какое фламандские художники изображали в своих сельских пейзажах?

Она сосредоточилась на разговоре с Анной-Марией. Стоукс — бездельник, это очевидно. Возможно, Ричард собирался его уволить и сообщил ему об этом. Неужели это повод для убийства? Маловероятно.

Кейт бросила взгляд на серое небо. В любом случае посещение офиса Ричарда стало для нее очередным испытанием, и она выдержала его.

В Челси, как всегда, царило оживление. Большинство прохожих были коротко стрижены и одеты в кожу. Как мужчины, так и женщины. Что неудивительно, поскольку этот район с недавних пор стал мировой столицей геев.

Кейт миновала два новых шикарных ресторана и притулившиеся рядом винные погребки, каким-то образом выжившие здесь. Именно это нравилось ей в Нью-Йорке больше всего. Его многообразие и терпимость. В фундамент этого суматошного города замешано многое. Человеческая щедрость и алчность, мечты, разочарования и, как ни странно, большое количество доверия. Хотя после одиннадцатого сентября он стал вести себя осторожнее. Кейт тоже теперь смотрела на городские символы — Эмпайр-стейт-билдинг и статую Свободы — совсем другими глазами.

Она вышла на Восьмую авеню и остановилась, осознав, что именно здесь стояла в тот день, когда ее славный город, доселе казавшийся воплощением защищенности, подвергся атаке террористов.

Кейт заходила в школу неподалеку по делам фонда, когда самолет врезался в первую башню. Выскочила на улицу и с сотнями других, ошеломленная, наблюдала, как черные клубы дыма окутывают горящие монолиты, заволакивая безоблачное голубое небо.

Но больше всего ей запомнился крик, который издали одновременно тысячи людей, когда башни начали рушиться. Она чувствовала легкий озноб даже сейчас, глядя на то место, где прежде они стояли.

В течение нескольких недель после трагедии Кейт не могла удержаться от слез, проходя мимо временных мемориалов погибшим героям у пожарных станций.

Но Нью-Йорк выжил. Должна выжить и она.

Потери для нее начались рано. Вначале мать, а следом отец, у которого обнаружили рак. Кейт ухаживала за ним до самого конца. Готовила еду, хотя он почти не ел, убирала, делала уколы обезболивающего.

Она ускорила шаг. Впереди уже виднелись припаркованные полицейские автомобили. До Шестого участка оставался один квартал.

Эту массивную двойную дверь Кейт впервые открыла больше года назад, после гибели Элены.

И вот теперь погиб Ричард. Так что придется открыть опять.