– Вы собираетесь предавать это огласке?
– Нет, пока нет.
– Значит, нам тоже пока не стоит что-либо писать?
– Нет, не стоит.
– Ты собираешься поставить в известность других редакторов? Брэдфорд, Манчестер?
– Нет, если только им не начнут приходить подобные письма от тайных поклонников.
– Есликто-то об этом пронюхает, вони будет много, – сказал я.
– Ну, значит, мы должны проследить, чтобы этого не случилось.
Заместитель начальника полиции Джордж Олдман взял стакан воды и посмотрел на свору.
Милгарт, 10:30.
Очередная пресс-конференция.
Том из Брэдфорда:
– Есть ли у вас на данный момент представление о том, какого человека вы ищете?
Олдман:
– Да. У нас есть очень четкое представление о том, какого человека мы ищем, и пока мы его не найдем, мы не можем гарантировать безопасность ни одной женщине. Мы ищем убийцу-психопата с патологической ненавистью к женщинам, которых он считает проститутками. Мы предполагаем, что кто-то помогает ему прятаться, поскольку в ряде случаев он возвращался домой с обширными кровавыми пятнами на одежде, что не могло остаться незамеченным. Этот человек срочно нуждается в помощи, и любой, кто поможет нам выйти на него, окажет ему большую услугу.
Джилман из Манчестера:
– Не мог бы господин заместитель начальника полиции поподробнее описать орудия убийства, на которые гражданам следует обратить свое внимание?
– Думаю, я знаю, какие именно инструменты использовал убийца, но я не готов вам их назвать. Скажу только, что среди них есть тупой тяжелый предмет.
– Было ли найдено хоть одно из орудий убийства?
– Нет.
– Нашли ли вы хоть одного свидетеля по делу об убийстве Рейчел Джонсон?
– Нет. И на данный момент у нас нет подробного описания внешности убийцы.
– Есть ли у вас какие-либо подозреваемые?
– Нет.
– А что у вас есть?
Снова в редакции, под солнцем, бьющим в большие окна седьмого этажа, прожигающим бумагу через стекло.
Лидс в огне.
Я вымучил:
ПОЛИЦИЯ: ПОКА ПОТРОШИТЕЛЬ НА СВОБОДЕ, КАЖДАЯ ЖЕНЩИНА В ОПАСНОСТИ.
Вчера вечером следователи, ищущие западно-йоркширского Джека-Потрошителя, смогли наконец установить, что пять жестоких убийств женщин в Северной Англии совершил один и тот же мужчина. Патологоанатомы Министерства внутренних дел, работающие в лаборатории Уэтерби, выявили связь между садистскими нападениями на четырех проституток и убийством шестнадцатилетней Рейчел Джонсон, работавшей помощницей продавца в магазине. Ее изувеченное тело было обнаружено в среду утром на детской игровой площадке, прилегающей к муниципальному центру Чапелтауна.
Вчера вечером офицер полиции, возглавляющий самую крупную в Северной Англии операцию по поимке убийцы после взрыва автобуса на шоссе М62, дал психологический портрет преступника. «Мы ищем убийцу-психопата с патологической ненавистью к женщинам, которых он считает проститутками. Очень важно, чтобы этот человек был найден как можно скорее», – сказал Джордж Олдман, заместитель начальника полиции Западного Йоркшира.
После того как были выявлены сходные черты всех пяти убийств, господин Олдман и несколько старших следователей проконсультировались с психиатрами и обсудили с ними личность преступника. «У нас есть очень четкое представление о том, какого человека мы ищем, и пока мы его не найдем, мы не можем гарантировать безопасность ни одной женщине. Мы считаем, что кто-то помогает ему прятаться, поскольку в ряде случаев он возвращался домой с обширными кровавыми пятнами на одежде, что не могло остаться незамеченным. Этот человек срочно нуждается в помощи, и любой, кто поможет нам выйти на него, окажет ему большую услугу», – добавил господин Олдман.
Полиция считает, что убийца – житель Западного Йоркшира, очевидно, хорошо знающий Лидс и Брэдфорд. Его комплекс по отношению к проституткам развился либо из взаимоотношений с одной из них, либо в результате того что проституткой была его собственная мать.
Господин Олдман заявил, что помимо результатов судебно-медицинской экспертизы, которые он не пожелал предавать огласке, эти убийства связывают между собой следующие черты:
все жертвы были «девушками легкого поведения», за исключением Рейчел Джонсон, которая, возможно, подверглась нападению по ошибке, возвращаясь поздно вечером во вторник к себе домой;
на теле лишь одной из жертвбыли обнаружены следы сексуального насилия и ограбления;
все жертвыполучили тяжелейшие черепно-мозговые травмы и прочие телесные повреждения, включая многочисленные ножевые ранения.
Вчера вечером соседи Рейчел Джонсон выйти на улицы, чтобы собрать подписи граждан за восстановление смертной казни как наказания за убийство. Они собираются направить эту петицию Министру внутренних дел господину Мерлину Ризу. Одна из организаторов акции, миссис Розмари Гамильтон, сказала: «Мы готовы обойти каждый дом в Лидсе, если потребуется. Этот ребенок никогда ни причинил никому вреда, а ее убийца, если даже его и поймают, не получит по заслугам».
Пресс-клуб.
Никого, кроме Джорджа, Бет и меня.
– Я слышала, он такие ужасы творит, – сказала Бет.
– Сиськи им отрезает, – кивнул Джордж.
– Этот полицейский сказал, что он вырезает им всю утробу.
– И съедает все по кусочкам.
– Еще одну?
– Еще, и еще, и еще, – сказал я, чувствуя приступ тошноты.
Я завернул за угол, спотыкаясь. Он стоял под фонарем.
Высокий мужчина в черном плаще и шляпе, со старым, раздолбанным дипломатом.
Он стоял не шевелясь и глядел вверх, на мои окна.
– Мартин, – сказал я, подходя к нему сзади.
Он обернулся.
– Джек. Я уже начал волноваться.
– Все путем, я же тебе сказал.
– Ты пьешь, что ли?
– Да уже лет сорок.
– Тебе, Джек, нужны шутки поновее.
– Например?
– Джек, тебе нельзя больше бежать.
– А ты что, собираешься изгонять из меня демонов, да? Покончить с моими страданиями раз и навсегда?
– Я хочу подняться к тебе. Поговорить.
– В другой раз.
– Джек, другого раза может не быть. Времени мало.
– Это хорошо.
– Джек, пожалуйста.
– Спокойной ночи.
За стеной звенел телефон.
Я открыл дверь и снял трубку.
– Алло?
– Джек Уайтхед?
– На проводе.
– У меня есть для вас кое-какая информация, касающаяся одного из убийств Потрошителя.
Мужской голос, молодой, местный акцент.
– Ну?
– Не по телефону.
– Где вы?
– Не важно, но я могу встретиться с вами в субботу вечером.
– Что за информация?
– В субботу. В клубе «Варьете».
– В Бэтли?
– Да. Между десятью и одиннадцатью часами.
– Хорошо. Как вас зовут?
– Обойдемся без имен.
– Вы, я так понимаю, денег хотите?
– Денег не надо.
– А чего же вы тогда хотите?
– Будьте на месте.
У окна. Отец Лоуз – все еще под фонарем, линчеванный истэндский еврей в черном плаще и шляпе.
Я сел и попытался начать читать, но в голову лезли мысли о ней, я думал о ней, думал о ней, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее волосах, думал о ее ушах, думал о ее глазах, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее губах, думал о ее зубах, думал о ее языке, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее шее, думал о ее ключице, думал о ее плечах, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее груди, думал о ее коже, думал о ее сосках, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее животе, думал о ее животе, думал об ее утробе, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее бедрах, думал о ее коже, думал о ее волосах, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ее моче, думал о ее дерьме, думал о ее внутренностях, молился, чтобы Кэрол не появлялась, думал о ней, думал о ней, думал о ней и молился.
