— К северу от Белфаста, это полуостров, но…

— Ты в графстве Антрим?! — удивился Моран.

— Да.

— Она проехала по Лаган-бридж в графство Даун. Там-то мы ее и потеряли. А ты даже не в том графстве, твою мать!

Пауза. Мы оба понимали, что это значит.

— Похоже, мой информант солгал. — Впервые за свою карьеру я сам услышал в своем голосе пораженческие нотки.

— Форсайт, только не говори, что тебя не предупредили по-честному.

— Не буду.

— Прощай. — Щелчок и гудки.

Я уронил голову на руки и засмеялся. Моран прав: меня предупреждали. В таком состоянии шансов против него у меня нет. Но сейчас меня беспокоило другое. Он казался вполне честным парнем, не спорю, однако что-то было здесь не так. Меня поразило, что он позволил ей ехать одной. Я бы никогда такого не допустил, что бы ни приказывали похитители. А если он втайне надеется, что история с похищением сыграет ему на руку и ему удастся избавиться от Бриджит? После всего пережитого она стала проявлять слабость. Если Шивон погибнет или что-нибудь случится с Бриджит, Моран, очевидно, вскарабкается наверх. Он не интриган, не мелкий пакостник — нет в нем этого, — но, когда наступит пора подбирать объедки, Моран будет тут как тут. Займет место Бриджит. И первым делом прикажет убить меня.

Часы в телефоне показали полночь на Изумрудном острове. Время обмена. А я сидел в пустой пещере за много миль от места действия, за много миль от всего на свете.

Хорошо, что я не стал вдаваться в детали: сказал Морану, что нахожусь на Айлендмэги, ничего не уточнив. Найти меня будет сложно. Из утренних газет узнаю, что стало с Бриджит и ее дочерью, сяду на паром до Шотландии, потом, в Глазго, в самолет до Нью-Йорка. Дэн возьмет меня обратно в Программу защиты свидетелей. Он хороший парень. Они все чертовски хорошие парни.

А я? Уставший. Глупый. Мокрый.

Я встал, потянулся. По крайней мере, никто не скажет, что я сдался без боя. Этот кровавый Блумов день я никогда не забуду.

Я направился к выходу из пещеры.

И тут услышал голос. Нет, голоса.

Приближаются. Я прислушался.

— Она опаздывает.

— Все путем, приедет она, не волнуйся.

— А если нет?

— Приедет.

Второй голос показался мне знакомым, хотя звучал он странно — то ли карканье, то ли кваканье. Такой голос, по-моему, мог принадлежать человеку с конечной стадией рака горла, или только что завершившему песенный марафон, или проработавшему пятьдесят лет в шлифовальном цехе. Вроде никого с подобным голосом я не знаю, почему же он пробудил какие-то, пока неясные, воспоминания? По спине пробежал холодок. Я чувствовал, что-то не так. А вернее, все было совершенно неправильно.

Я лег на пол пещеры и пополз вперед, по камням, усеянным рачками, по отступавшей воде.

Около входа в пещеру разглядел четыре фигуры, укрывшиеся от дождя. Трое мужчин и девочка. Лицо ребенка закрыто капюшоном, но это, ясное дело, Шивон, дочь Бриджит. Какая же она маленькая!

Девочка слегка повернула голову, и я увидел золотисто-рыжие волосы, прилипшие к мокрым щекам. Совсем не похожа на улыбающуюся девчушку с полароидного снимка, что дала мне Бриджит. Красавица. Но что за странная, отрешенная красота! Украденное эльфийское дитя… И тут в мозгу молнией промелькнуло воспоминание: как-то раз в пыльной коробке из-под обуви я нашел старую выцветшую фотографию своей бабушки — примерно в том же возрасте. Потрясающее, необъяснимое сходство!

А затем я понял все.

Понял, что в этой игре ставки намного выше, чем я предполагал поначалу.

Трое мужчин в черных куртках держали фонарики и ручные пулеметы «печенег».

— Десять миллионов, босс, это неплохой куш, — произнес один из бандитов.

— Не в деньгах дело, — прокряхтел босс.

Он едва говорил, каждое слово давалось ему с видимым усилием. Да еще и этот странный акцент. Иногда он звучал как испанский, иногда как американский, а то и как ирландский. Черт бы меня побрал, если когда-то, много лет назад, я не разговаривал с этим человеком! Но позвольте, он же умер?..

— А что будет с ребенком? — полюбопытствовал другой бандит.

— Ты все прекрасно знаешь! — с угрозой произнес босс.

Девочка не шелохнулась. Что же они сделали с ней?

— Где сигареты? — просипел босс.

Ему передали пачку. Он прикурил и затянулся. Если моя версия о раке верна, этому ублюдку на себя наплевать.

— Долго еще ждать? — спросил один из подручных.

— Выйди и проверь. Гарри стоит на стреме, — выдавил босс.

Один из бандитов поднял капюшон и вышел из пещеры.

Босс с наслаждением вдохнул табачный дым. Дешевые сигареты, американские. Я почувствовал этот запах даже из своего убежища. Знакомый запах.

Затрещала мини-рация.

— Да? — прохрипел босс.

— Она подходит.

Бандит, вышедший наружу, бегом вернулся в пещеру. Передал боссу бинокль ночного видения, который тот жадно схватил.

— Я говорил по рации с Гарри и видел ее сам. Она одна, — доложил бандит.

Босс встал и склонился над Шивон.

— Твоя мамочка едет за тобой, дорогуша, — пробулькал он и ущипнул девочку.

Шивон всхлипнула и вжалась в стену, движения ее были замедленны, будто она преодолевала сопротивление воды. Макферрин что-то говорил о наркотиках…

— Она одна, никаких хвостов нет. — В пещеру, торжествующе помахивая биноклем, вернулся третий бандит.

— Вызови Гарри, он на маяке. Скажи ему, пусть дважды проверит и перепроверит, не следует ли кто-нибудь за ней, нет ли чертовых лодок, вертолетов… — прокашлял босс. И вновь мой слух резанула эта агонизирующая речь. Были ли среди моих знакомых заядлые курильщики или те, кому предстояло удаление гортани?..

Один из бандитов что-то произнес в минирацию, послушал ответ и повернулся к боссу, дымясь от возбуждения:

— Дэйв говорит, берег чист. Она приближается одна, и, по его словам, у нее в руке набитый портфель.

— Де-еньги! — радостно протянул другой бандит, позабыв слова босса, что не в деньгах дело.

А я призадумался: если не в деньгах, тогда в чем же?

Босс выкинул бычок и прикурил новую сигарету. Дым отнесло в пещеру, и теперь я по запаху узнал сигареты. «Тарейтон». Лишь один знакомый мне человек курил «Тарейтон». И он был мертв.

— Дичь идет прямо к нам в руки, — объявил босс, и двое бандитов скинули капюшоны и натянули бейсболки. Теперь в отблесках молний я хорошо разглядел их. Лица незнакомые. Обычные гангстеры низкого пошиба — таких можно встретить в любом баре Белфаста, Дерри или Дублина.

Босс тоже откинул капюшон, и я увидел его чудовищно обезображенное лицо.

И сразу же узнал его.

И, разумеется, мгновенно понял, в чем дело.

Слайдер сказал правду. Босс собирался убить Бриджит и девочку и забрать деньги в качестве возмездия за то, что сделал с ним Темный Уайт немало жутких лет тому назад.

Человек с клочковатыми рыжими волосами, стоявший у входа в пещеру с «печенегом» в руке, человек, чье горло изрезано шрамами, рот искалечен и щеки бледны, как у трупа, — этот человек был не кем иным, как моим давным-давно погибшим приятелем Скотчи Финном.

Когда я видел Скотчи в последний раз, он был распят на колючей проволоке, что опутывала мексиканскую тюрьму в Вальядолиде. Жених Бриджит, Темный Уайт, подставил нас с покупкой наркотиков. Сделал все, чтобы нашу группу, а самое главное — меня, арестовали. Я был обречен сгнить в мексиканской тюряге ради того, чтобы Темный и Бриджит могли пожениться и Бриджит забыла меня навсегда. Вообще-то Скотчи был занозой в заднице, изворотливым мелким поганцем, однако именно он сумел вытащить нас из тюрьмы и даже успел добежать до ограждения, пока его не подкосил выстрел в спину из винтовки М-16. Скотчи упал на натянутую проволоку и, как мне показалось, был практически обезглавлен. Даже если его не убила пуля, выжить он все равно не мог.

Если допустить, что в результате какого-то поганого чуда он выжил и проволока не отрезала ему голову начисто, Скотчи все равно умер бы, когда охранники сдирали его с колючек. Вряд ли они осторожничали. Да и с какой стати? Они довершили бы работу проволоки, и он бы загнулся.