— В ее возрасте — и флиртовать?!

— Ох, да знаю я, знаю… Нельзя было ее отпускать. Мне нет оправдания, Майкл, но я была очень занята, Шивон скучала в отеле, а закусочная так близко…

— Сколько всего раз она там была?

Вместо ответа Бриджит заплакала. Я передал ей упаковку бумажных платков «Клинекс». Она взяла один и тихо поблагодарила. И снова я подумал: вот что происходит, когда считаешь, что ты неуязвим, когда слишком долго находишься наверху.

— Не знаю. Когда мы были в Белфасте в прошлый раз, этого заведения еще не было. В пятницу мы ходили туда завтракать. Она пила там в четверг коктейль. Вернулась туда в пятницу днем. Пошла туда в субботу. Или обманула, что пойдет. Я послала в закусочную своих людей, а они умеют быть весьма настойчивыми, но никто не может вспомнить ее или рыжего парнишку. Это ведь крайне оживленное место. Думаю, этот паренек не был постоянным посетителем.

— Но Шивон же сказала, что и раньше видела парнишку. Похоже, он все-таки часто туда ходил, — предположил я.

— Однако никто его не вспомнил.

— А копы там были?

— Да, показывали всем фото Шивон, но безрезультатно. Майкл, я даже не уверена, что она пошла именно туда.

— У тебя есть еще фотография? — Бриджит кивнула. — Дай мне, пожалуйста. Она может пригодиться.

Бриджит взяла сумочку, вынула из портмоне полароидный снимок и протянула мне. Я посмотрел на фото.

Красавица — светло-рыжие волосы, большие зеленые глаза. Ничего от Темного: ни цвета кожи, ни курносости. Похожа на Бриджит. Розовые щеки и завораживающая радостная улыбка — наверное, что-то ее развеселило. На фото она была в голубом платье с цветочками по воротнику.

— Снимок сделан несколько месяцев назад, — заметила Бриджит.

Я кивнул, приходя в себя от наваждения.

— Это одежда была на ней, когда она пропала?

Бриджит улыбнулась:

— Заставишь ее надеть платье, как же! Разве только на Рождество или когда собирается к бабушке.

— Ну и как она была одета?

— Голубые джинсы, белые адидасовские кроссовки и толстовка «Аберкромби» с капюшоном.

— Какого цвета толстовка?

— Ярко-желтого.

— Мда, приметный наряд, — попытался я ее немного успокоить.

— Вот и полицейские так говорили, но ничего нового не узнали.

— Посмотрим. Попробую поспрашивать.

— Спасибо, — тепло сказала она.

— У нее есть тут друзья или знакомая семья?

— Нет.

Бриджит закурила, поправила волосы. У меня больше не осталось вопросов. Нужно было немедленно приступить к поискам, однако я не хотел уходить. Не мог с ней так быстро расстаться — после стольких лет разлуки!

— Это все? — спросила Бриджит.

Я кивнул.

Бриджит встала.

— Подожди-ка, Бриджит, вот еще что…

Она обернулась:

— Что?

— Бриджит, обещаю, я сделаю абсолютно все, что в моих силах, чтобы найти Шивон, но мне нужно знать, что я могу тебе доверять. В Дублине на меня напали двое бандитов. Я поговорил с Мораном, и он сказал, что ни ты, ни он к этому не причастны. Это правда?

Бриджит покачала головой:

— Майкл, я ничего об этом не знаю. Я послала ребят в Лиму убить тебя, но, когда они тебя поймали, пропала Шивон. Мои люди и полиция ничего не нашли. Я подумала, что ты мог бы добиться результатов там, где у них ничего не получилось. Я не знаю, кто пытался убить тебя в Дублине, но ко мне это не имеет никакого отношения. Уверяю тебя.

Я ей верил.

— Хорошо. Я сделаю все и даже больше, чем в моих силах. Я верну тебе дочь, — поклялся я.

Бриджит написала что-то на листе бумаге и передала мне.

Случайно прикоснулась к моей ладони — пальцы были ледяные. Я невольно поежился. Вдохнул аромат ее волос и тела, почувствовал ее дыхание.

— Вот два телефона.

Я посмотрел на листок.

— Первый — мой сотовый, второй — Морана.

— Хорошо, буду периодически звонить, — пообещал я. Положил записку в карман и спросил: — Что теперь будешь делать?

— Соберу десять миллионов и отправлюсь в полицейский участок — ждать от похитителей звонка.

— Значит, ты не веришь, что сообщение — фальшивка?

— Понятия не имею, чему верить, а чему нет. Но, Майкл, что мне еще остается делать?

— Ты права.

— А ты что будешь делать?

— Зайду с фотографией в «Молт шоп», задам кое-какие вопросы.

Бриджит тяжело оперлась о стол, как будто боялась, что вот-вот упадет.

— Спасибо, — тихо прошептала она.

— Не за что, — как автомат ответил я. Встал и выглянул в окно. — О, «бэт-сигнал»! [15]Мне нужно идти.

Бриджит беспомощно улыбнулась. Мы пристально смотрели друг другу в глаза.

— Удачи тебе, Майкл!

Руку она мне не подала, я не протянул свою. Мы продолжали глядеть друг на друга. А затем она кивнула. Разговор был окончен. Я повернулся на каблуках и направился к двери.

На выходе меня перехватил Моран со своими дуболомами:

— Ну как, теперь в курсе?

— Да.

— Майкл, я надеюсь на твою помощь. Серьезно на это надеюсь. Шивон — прежде всего. Но не забудь, о чем мы с тобой говорили, — добавил он тихо.

Я не ответил, вышел в коридор и нажал кнопку вызова лифта. Я был рад побыстрее убраться подальше от этих людей.

— До свидания, мистер Форсайт, приятно отдохнуть! — сказал Себастьян.

— У меня другие планы, — ответил я и толкнул дверь отеля.

Белфаст. 6 Июня, 14:15

Я вышел из «Европы», перебежал через Грейт-Виктория-стрит и заскочил в бар «Корона». Бар был битком набит клерками, которые допивали свое обеденное пиво и лихорадочно соображали, как бы не вернуться на работу. В 1980-х их можно было бы расшугать угрозой взрыва, но в нынешнем Белфасте этот трюк уже не сработает.

Я прошел в туалет, запер дверь кабинки и достал из тайника револьвер и патроны.

Проверил револьвер. Абсолютно сухой. Нужно будет написать в «Зиплок» письмецо и сообщить, насколько их изделия, оказывается, полезны при защите оружия от воды. Я зарядил револьвер и положил его в карман.

Выйдя из туалета, я заметил одного из качков Бриджит: он сидел как ни в чем не бывало в баре и курил.

Моран наверняка послал за мной хвост, чтобы не искать, когда крайний срок истечет, и убрать без хлопот.

С хвоста и нужно начать. Я нажал на кнопку пожарной тревоги, находившуюся рядом с туалетом, и, пользуясь всеобщей суматохой, подсел к парню за столик.

— Побеседовать нужно. Пошли в кабинку, — сказал я.

Парень был еще молод, чуть старше двадцати, потому легко испугался:

— Слушай, я никому не хочу причинять…

— Давай-давай!

Мы прошли к одной из больших глухих кабинок, покуда бармен уговаривал посетителей вернуться на свои места, объясняя, что это ложная тревога. В баре было довольно шумно, а быстро народ не успокоится, и, как только дверь кабинки закрылась, я схватил пустую бутылку из-под «Гиннесса» и ударил парня по голове. Его ноги подкосились, я бережно уложил его на пол. Осторожно смахнул стекло с затылка и придал позу спящего. Примерно через полчаса он придет в себя. Я обыскал его в поисках оружия, но нашел лишь выкидной нож — и что он собирался с ним делать, черт побери? Открыл дверь кабинки, быстро прошел через бар, выскользнул на Грейт-Виктория и, свернув направо, направился на юг — в сторону Брэдбери-плейс и «Молт шоп».

Улицы были плотно забиты озабоченными покупателями и праздными прохожими, студентами, скейтбордистами и — примета нового времени — восточноевропейцами, выпрашивающими милостыню с деревянными кружками и самодельными табличками, на которых было намалевано: «Помогите, пожалуйста». Я бросил одному несколько монет и быстро пошел прочь. Мальчишки-газетчики, стоявшие на кипах своего товара через каждые пятьдесят футов, криками «Купите газету! Купите газету!» зазывали людей потратиться на «Белфаст телеграф».

Темой номера был крайне низкий уровень зарплаты врачей, работающих в больницах. Я пролистал газету, где о Бриджит или о Шивон не было ни строчки, и подумал, что пилеры вполне могли наложить запрет на публикацию каких-либо сведений о них. Ко времени следующего выпуска темой номера, возможно, станет заваруха, которую я устроил, и на обложке появится фото этой заварухи.