Наконец Поит устал от криков Гермии и от холодной иронии Констанса. К тому же Гермии все-таки пора вспомнить, что она теперь его невеста, а не жена этого никчемного гида.

— По-моему, вам обоим нужно успокоиться, — с видом собственного превосходства произнес Поит. В этой, не очень-то приятной для него ситуации, он все равно чувствовал себя на высоте. Ведь только он смог сохранить в такой момент здравомыслие и рассудительность. — И перестать кричать друг на друга. То, что вы были женаты, не дает вам права на то, чтобы вести себя так. Это отвратительно… — Он поморщился и укоризненно посмотрел на Гермию. — Жаль, что вы не видите себя со стороны… Я думаю, что мы поступим следующим образом. Прилетев на Бали, мы позвоним в «Лазурный берег» и откажемся от ваших услуг, Констанс. Это все-таки романтическая поездка двух влюбленных, а не труппа театра абсурда… Так будет лучше для всех, я думаю… — нарочито мягко закончил он свою речь.

Ничего себе, ты выдал, Пойти-Войти! Констанс аж присвистнул от удивления. Такая речь достойна того, чтобы ее записали на диктофон, а потом транслировали по радио. Прямо лозунг какой-то: «это поездка двух влюбленных, а не труппа театра абсурда». Звучит! Вот только Констансу совсем не хочется, чтобы какой-то Пойти-Войти объяснял ему правила игры. Тем более, игры, в которой нет правил…

— Мистер Капер! Я, безусловно, согласен с вами… Такая прекрасная пара, как вы, никогда не станет «театром абсурда». Но, боюсь, Гермия не захочет расстаться со мной… — На него тут же устремились два взгляда: один ошарашенный, другой — полный злости. — Дело в том, — со спокойной улыбкой объяснил он, — что я — единственный человек, способный принять тот негатив, который из нее исходит. Неужели вы не заметили, Поит? Я — мусорщик, сборщик отходов. Я — ее личный и бесплатный психоаналитик. Весь этот цирк, который вы увидели здесь, я наблюдал каждый день, когда был женат на этой Горгоне…

— С меня довольно! — не выдержала Гермия. — Я больше не могу разговаривать и даже находиться с ним в одном помещении! — Она подняла сумочку, которая совсем недавно летела прямо в голову Констанса, и повесила ее на плечо.

— Пожалуйста! Эй, пилот! — выкрикнул Констанс и побарабанил костяшками пальцев в кабину. — Остановите, пожалуйста! Мисс Гермия Шайн хочет выйти!

— Что ты несешь? Хватит паясничать! — выкрикнула Гермия.

Вдруг самолет резко покачнулся и она, не удержав равновесия, упала на пол.

— Что это? — выпучил глаза Поит, испуганно вжимаясь в кресло.

— Не знаю… — С лица Констанса сползла улыбка. Он подошел к Гермии и протянул ей руку. — Давай, — мягко произнес он, — поднимайся.

— Зачем? — побелевшими губами спросила Гермия. — Может быть, опять придется падать?

— Даст Бог, мои уроки не пройдут даром, и ты тоже научишься шутить, — улыбнулся Констанс.

— Твоя ирония, как всегда, неуместна, — буркнула Гермия, взяв руку, предложенную Констансом. — Я бы предпочла узнать, что происходит с самолетом…

— Наверное, он внял твоей просьбе и решил совершить посадку.

Констанс на секунду задержал руку Гермии в своей, но она раздраженно вырвала ее.

— Что ты несешь?

— А почему бы и нет…

Гермия махнула рукой и повернулась к Пойту, который сидел рядом с иллюминатором и подозрительно молчал. Констанс перехватил ее взгляд и усмехнулся.

— Однако твой муж проявляет завидное хладнокровие. Он даже не поднялся с сиденья, чтобы помочь тебе встать…

— Хватит, Констанс. Лучше зайди к пилоту и узнай, что там случилось. Поит! — Гермия подошла вплотную к его сиденью. — Поит!

Поит не отзывался. Его расширенные голубые глаза были устремлены в стекло иллюминатора. Казалось, он видит там какой-то зловещий, но увлекательный фильм, от которого не может оторваться.

— Поит! — еще раз позвала его Гермия.

Поит осторожно повернулся, так, как будто у него болела шея. В его глазах был написан самый настоящий ужас.

— Поит, что случилось? — встревоженно спросила Гермия.

Он ткнул указательным пальцем в стекло иллюминатора.

— Взгляни…

Гермия наклонилась и заглянула в круглое окошко. Белоснежные клочья облаков, осколки земли и голубая плоскость океана… То приближающаяся, то отдаляющаяся земля… Складывалось впечатление, что пилот был изрядно пьян: самолет то уточкой нырял в белую пену облаков, приближаясь к кажущимся крошечными островкам, то коршуном взмывал ввысь.

Гермия не успела ни испугаться, ни осмыслить происходящее, потому что самолет тряхнуло снова. Но на этот раз гораздо сильнее. Ее отбросило к противоположной стене, а Поит рухнул с сиденья и больно ударился головой.

— Ох… — простонала Гермия и попыталась открыть глаза.

От удара затылок ныл, как будто по нему изо всех сил двинули чугунной сковородой. А в глазах прыгали золотые звездочки. Но гораздо страшнее боли был страх, панический страх, который бился внутри, как пульс, как второе сердце, мешая мыслить, мешая двигаться…

Что же происходит? Глупо спрашивать… Наверное, они умрут. Все. И Констанс, и Поит, и она сама. Интересно, почему в первую очередь она подумала о Констансе? Теперь уже не важно… Кстати, где Констанс? Гермия обвела взглядом салон самолета, но, кроме Пойта, вцепившегося в ножку сиденья, никого не увидела.

— Поит, как ты? — спросила она у неподвижно лежащего на полу мужчины.

— М-м-м… — промычал Поит.

Гермия поняла, что ничего не добьется от своего перепуганного жениха, и попыталась подняться с ковра. Неожиданно перед ней появился Констанс, держащий в руках три парусиновых мешка.

Гермия вопросительно посмотрела на мешки.

— Дело плохо, Герми… — Это уменьшительное от ее имени использовал только Констанс… Гермия с удивлением почувствовала, что, несмотря на ужас создавшейся ситуации, ей приятно слышать ласку и заботу в его голосе. — Кабина пилота заперта. Он не открывает и не отзывается, а мы… Мы неуклонно теряем высоту. Не знаю, что уж там стряслось, Герми, но нам нужно убираться отсюда. Я нашел парашюты. Пока не поздно, надо прыгать.

— Прыгать? — ужаснулась Гермия. Одна мысль о том, что ей придется оказаться по ту сторону иллюминатора, заставляла ее внутренне содрогаться.

— Придется, Герми, — сказал Констанс тоном, не допускающим возражений. — Придется. Другого выхода нет.

Он сунул в руки Гермии мешок и направился к Пойту.

— Мистер Капер, вам тоже не мешало бы присоединиться к нашей команде. Или вы надеетесь спастись, вцепившись в сиденье? Боюсь, оно не поможет вам, когда самолет вспашет носом землю или погрузится в океан…

— Констанс! — прикрикнула Гермия. — Ты что, не видишь, что он в шоке от происходящего?! Нужно принести воды… Здесь есть какие-нибудь успокоительные?

— Вода?! Успокоительные?! — не своим голосом закричал Констанс. — Да ты понимаешь, что нам грозит?! У нас почти не осталось времени. Немедленно надевай парашют, а я пока разберусь с твоим благоверным.

— Ты разберешься… — зашипела было Гермия, но Констанс резко перебил ее:

— По-твоему, лучше разбиться, чем хотя бы раз меня послушать?

— Ладно…

Гермия сочувственно смотрела на молчащего Пойта. Конечно, она не ожидала, что ее жених именно так поведет себя в экстремальной ситуации. Оставалось только надеяться, что Констансу, с его потрясающим умением вызывать у людей самые негативные эмоции, удастся расшевелить Пойта.

Несмотря на всю неприязнь к бывшему мужу, сейчас Гермия была ему благодарна. Если бы не он, рядом с ней остался бы только Поит, от которого совсем не было толку. Так что, может быть, вовсе и не плохо, что в последний момент им заменили гида…

— Ну что стоишь? Надевай парашют! — рявкнул на нее Констанс, не переставая тормошить Пойта.

— Но я… — смущаясь, начала Гермия и тут же запнулась, поймав на себе раздраженный взгляд Констанса.

— Что — я? Говори же!

— Я… не умею надевать парашют… — окончательно смутилась Гермия.

— Вот черт! — выругался Констанс, отрываясь от что-то нечленораздельно мычащего Пойта. — Вот черт! Один валяется на полу, как тряпка, другая не может надеть парашют! Вот это спутники мне достались!