Лоск шелковых простыней, мягкая подушка и лучи солнца, шаловливо блуждающие по кровати, моментально усыпили Гермию. Ей снились какие-то странные сны: всполохи огня, искаженное болью лицо Констанса и яростные порывы ветра, сбивающие ее с ног. Когда она проснулась, то с ужасом обнаружила, что небо заволокло алой дымкой, а солнце наполовину спряталось за водами океана.

Гермия побила все рекорды по сборам: уже через пять минут она сдавала ключи от номера удивленному портье. Поймав машину и заплатив таксисту шестьсот рупий, Гермия попросила его что есть мочи гнать на пристань. Ей повезло: суденышко, которое плыло до Комодо, все еще плескалось на волнах. Теперь можно было вздохнуть почти с облегчением. Она успевает на Комодо раньше срока. Осталось только доплыть до острова и найти Джамбату. Ведь без гида она ни за что не доберется до Аргадвы…

Комодо встретил ее не очень-то ласково. Серые тучи закутали остров своим покрывалом, солнце играло в прятки с ветром и, кажется, еще долго собиралось сидеть в своем убежище. Колючие капли мелкого дождя сыпались на голову и обнаженные плечи.

Гермии было неуютно. Как в гостях, где вместо ожидаемого радушного приема обливают холодом. Глубоко внутри распустил свой ядовитый венчик цветок страха. Она почувствовала: все пройдет совсем не так гладко, как казалось на Бали. Что-то случится…

Где находится рыбацкая деревушка, Гермия совершенно забыла. До того, как она вернулась на Комодо, все представлялось четким и ясным: и план действий, и местность. Теперь же остров, укутанный серой шапкой облаков, казался необитаемым. Гермия надеялась расспросить о деревушке кого-нибудь из местных, но, блуждая вдоль берега, не встретила ни одного человека. Складывалось впечатление, что на острове вымерли все жители.

Наконец ей повезло, и она увидела молодого индонезийца, сидящего на берегу, у самой кромки воды.

— Эй! — крикнула она. — Как мне найти рыбацкую деревню?

Индонезиец обернулся и оглядел девушку. Он тут же смекнул, что это туристка, которой нужен гид. В хитрых глазах цвета жареного каштана мелькнули искорки. Гермии не понравился его взгляд, но она повторила:

— Рыбацкая деревня? Джамбата — знаете? Индонезиец развел руками.

— Деревня далеко. Есть рупия — есть гид… Еще один гид, усмехнулась про себя Гермия.

Интересно, все местные жители прочат себя в гиды, как только видят европейцев? Этот тоже немного знает английский. Наверное, у туристов научился…

— Джамбата, — еще раз повторила Гермия, но уже без особой надежды. — Ты знаешь Джамбату?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Гид, — ткнул он пальцем в свою рубашку. — Гид… Провести тебя…

Отлично… По всей видимости, Джамбату ей не найти. Придется воспользоваться помощью этого пройдохи. А что еще ей остается? И как только Конни додумался ее бросить? Если бы он был рядом, поиски заняли бы гораздо меньше времени. Она обреченно вздохнула и, посмотрев на хитро прищурившегося индонезийца, спросила:

— Ты знаешь, где Аргадва? Мне нужен холм Аргадва…

Тот закивал головой и задал ответный вопрос:

— Сколько рупий?

— Сколько хочешь?

— Две, — произнес он и показал два пальца.

— Две сотни, две тысячи? — переспросила Гермия.

— Тыща, тыща, — радостно закивал пройдоха, и Гермия пожалела, что не ограничилась упоминанием сотни.

— Хорошо. — Она вытащила из сумки две бумажки и протянула их индонезийцу. — Значит, по рукам?

Ох, не нравился ей хитрый блеск в глазах этого гида, и не зря не нравился… Гермия сидела на земле и на чем свет стоит ругала себя за неосмотрительность. Взрослая женщина, ведущая дела целой компании, «большая девочка», как она говорила Констансу, и допустила такую ошибку! Мало того, что пошла с каким-то подозрительным типом, так еще и легла спать, не позаботившись о сохранности денег. Идиотка! Полная идиотка!

Пройдоха-гид знал, что делает. У туристки были деньги, много денег, и он сразу же догадался об этом. Когда Гермия, пройдя несколько миль пешком, устроила привал и задремала, хитрый Варунга — именно так он представился — вытащил деньги и бросил девушку на произвол судьбы. Доброжелательность и радушие, с которыми отнеслись к Гермии семьи Джамбаты и Китали, застили ей глаза. Она подумала, что большинство индонезийцев так же хорошо относятся к приезжим. Однако Гермия забыла поговорку о «паршивой овце» в стаде…

Что же ей делать теперь? Одной, в незнакомом месте, без денег? Оставалось только брести наугад, пока она не встретит еще какого-нибудь «гида». И слава богу, если этот «гид» не окажется таким же вором как Варунга… Но самое страшное заключалось в том, что теперь ей нечем было расплатиться за долг Пойта… О возвращении на Бали нечего было и думать. Пока она выберется из этой глухомани, пройдут все сроки. И тогда… Ей страшно было думать о том, что тогда эти люди сделают с Пойтом…

Она должна заставить себя встать и идти вперед. Только куда идти? В какую сторону? Гермия огляделась. Перед ней простиралась земля, огромная поверхность земли, утыканная невысокими деревцами и кустиками. Земля, земля, земля и лишь далеко впереди виднелся какой-то каменистый выступ. Может быть, вовсе и не выступ, а что-то другое. Гермия поднялась с земли и решила идти навстречу выступу. Во всяком случае, это хотя бы какой-то ориентир.

Мелкий дождик капал, не переставая. Гермия чувствовала, что полностью промокла, но, как ни странно, холода не ощущала. Страх и отчаяние гнали ее вперед, подстегивая бичом странного чувства, что за ней кто-то следит. Гермия объясняла себе, что это паранойя, следствие нервного перевозбуждения. Но логические объяснения не помогали. Чей-то тяжелый взгляд по-прежнему буравил ей спину.

Достигнув каменного возвышения, Гермия осмелилась обернуться. Она была права — за ней действительно следили. Кусты с широкими зелеными листьями шелохнулись. Из-за них на Гермию смотрели чьи-то глаза, злые, нечеловеческие. Все внутри покрылось ледяной корочкой, на мгновение даже сердце замерзло и перестало биться. Что это, Господи?! Что же это?! Кусты замерли. Очевидно, тот, кто устроил в них засаду, понял, что на него обратили внимание, и застыл, чтобы не выдать себя окончательно.

Может быть, ей все это почудилось? В кустах какая-нибудь птица, вроде попугая, которые водятся здесь в огромном количестве. А ей почудилось бог весть что… У страха, как говорится, глаза велики…

Гермия оторвала застывший взгляд от кустов и заставила себя идти вперед. Спрятавшись за гребнем, она почувствовала себя немного спокойнее. Отдышавшись и переборов волнение, Гермия прижалась к камню и осторожно выглянула из-за него.

То, что она увидела, заставило ее вспомнить «Отче наш», которому учила ее мать, а заодно и перекреститься. В сторону гребня двигался огромный дракон. Нет, не ящер, не варан, а именно дракон… Чешуйчатое бурое тело переваливалось с лапы на лапу. Гребневидные наросты на туловище угрожающе вздымались вверх. Пламя, правда, из пасти, снабженной огромными зубами, не вырывалось. Но длинный раздвоенный язык выглядел не менее ужасно.

Гермия вжалась в камень и очень жалела, что не может с ним слиться. Что будет, когда дракон заметит ее? Что он с ней сделает? И откуда вообще берутся такие твари? В голове всплыл рассказ Констанса о «комодских драконах». А она не поверила ему, решила, что он ее разыгрывает… «Но были случаи нападения на человека…», «у них интересный способ убивать добычу», «зубы, кишащие бактериями»… Калейдоскоп фраз безостановочно крутился у нее в голове…

Вдруг ее охватил безумный приступ гнева. Ох и подлец же ты, Констанс Флэтч! Если ты знал, что все эти драконы — не вымысел, какого же черта ты бросил меня на острове! Сейчас она была полностью уверена, что, появись перед ней Констанс Флэтч собственной персоной, она задушила бы его… Если бы не этот бессердечный, безответственный мужчина, не было бы ворюги-гида, не было бы страшного дракона, который двигается в ее сторону. Вообще ничего не было бы!