— Когда ты накопишь достаточно энергии внутри себя, — вновь одновременно сказали они, — то сможешь зажечь в себе свет, такой, как у нас.
Роберт не знал, сколько продолжалась эта сумасшедшая ласка, а потом девушки обнялись и в следующее мгновение растворились друг в друге, явив свету одну-единственную, прежнюю, Терри.
— Теперь отдохни, — произнесла она с улыбкой. — Я передала тебе часть своей силы. Думаю, она тебе не помешает.
В следующую секунду веки Роберта смежились, и он задремал. Тело его пело, каждая клеточка его, каждый сантиметр кожи ликовал…
Комната вновь погрузилась в полумрак, и только несколько ароматических свечей отбрасывали на стены неверные блики. Терри молча одевалась.
— Я ухожу, а ты отдыхай и приходи в себя, — шепнула она ему на ухо. — У нас с тобой все получилось как нельзя лучше. Ты был великолепен. Но часы вновь пошли, и наше время кончилось. Тебя ждет завтрашний день. Будь готов к нему.
— Терри…
— Ничего не говори и не шевелись.
Роберт вновь отключился, а когда через два часа проснулся, в номере уже никого не было.
Он напустил полную ванну горячей воды, лег в нее и принялся разглядывать ожерелье Терри, которое захватил с собой из спальни. Какая все-таки странная форма у этого рыбьего пузыря — ни на что не похожая.
Он услышал, как за спиной у него скрипнула, открываясь, дверь.
— Терри?
Ответа не последовало.
Роберт сел в ванне и обернулся на дверь:
— Эй, кто там?
В дверном проеме показался женский силуэт, завернутый в белую простыню. Прежде чем Роберт успел что-либо сообразить, неизвестная метнулась к нему, набросила простыню на голову и с силой толкнула под воду.
Стараясь не поддаваться панике, Роберт попытался одной рукой сдернуть с лица ткань, а другой дотянуться до нападавшей. Он сделал слишком резкое движение, поскользнулся на заднице и ушел в воду с головой. А в следующее мгновение получил чувствительный удар маленьким кулачком прямо в солнечное сплетение и непроизвольно открыл рот, в который тут же хлынула вода. И вот тут его наконец обуял настоящий ужас. Он стал изо всех сил рваться из-под воды, пытаясь зацепиться за что-нибудь руками. В ту минуту ему показалось, что женщина заговорила. Ей удалось уцепиться за нитку ожерелья, но Роберт в последний момент дернул его на себя.
Свет в ванной вырубился, а вода вдруг стала горячее… Задыхаясь и кашляя, он вновь вскинул руки, пытаясь дотянуться до неизвестной. И в тот момент случилось невероятное… Роберт ни за что не поверил бы в это, если бы не увидел собственными глазами. Его пальцы начали светиться! Самые кончики, но так ярко, будто это были карманные фонарики в кромешной тьме. Он все-таки схватил женщину за руку, и та закричала от боли. Его прикосновение ожгло ей кожу. Ему показалось даже, что в ванной запахло паленым.
Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Роберт наконец сумел сорвать с себя мокрую, облепившую лицо простыню. Жар, охвативший его несколько секунд назад, спал. Он тяжело перевалился через край ванны на коврик, и его тут же вытошнило водой, которой он нахлебался. Из ванны валил пар, дверь была заперта, а в кулаке он по-прежнему сжимал ожерелье.
Господи, что это было?
Ведь это не приснилось ему, все было по-настоящему. По-настоящему! Он до сих пор не мог заставить себя поверить в мистический мир, на существование которого ему настойчиво намекали Хорас, Адам и Терри, но ему трудно было обманывать себя сейчас — после всего случившегося, чему он был живым свидетелем. Морок? Наваждение? Хорошо бы. Но отчего у него так покалывают кончики пальцев? И откуда этот легкий запах паленого?
Нет. Все это реальность. Реальность — те люди, которые второй день кряду пытаются убить его. И реальность — та сила, которая просыпается в нем и уже второй раз его спасает.
Литл-Фолс,
27 августа 2004 года
Дома никого не было. Он лишь нашел на кухне записку от Кэтрин, которая сообщала, что ей вновь пришлось отлучиться — она поехала в гости к своей подружке Клер в Уэст-Виллидж и вернется поздно.
Роберт испытал лишь облегчение. Он не умел лгать Кэтрин в глаза и просто не знал, что стал бы говорить ей, встреть она его на пороге. Ему казалось, что он принес на себе запах Терри — запах секса.
На часах было начало одиннадцатого. Во вспотевшей ладони по-прежнему покоилось заветное ожерелье, а вот обручального кольца не было. Покидая гостиницу, он не обнаружил его ни на столе, ни под ним. Он обыскал все, но кольцо исчезло. Он даже попытался было связаться с Терри по телефону, но ее номер был заблокирован.
Роберт переоделся, а одежду, в которой был сегодня, запихал в стиральную машину, включил ее и встал под душ. Позвонил Кэтрин, чтобы сказать, что у него разболелась голова и он ляжет, не дожидаясь ее возвращения. У нее включился автоответчик, и пришлось оставить звуковое сообщение. Что ж, тем лучше.
Не успокоившись до конца, Роберт набрал домашний номер Клер, и та сказала, что все хорошо и что Кэтрин только что уехала.
Он сидел на краешке постели, смотрел в темноту и чувствовал, как им вновь овладевают страх и отчаяние.
Когда он подвергся нападению, его защитная реакция была спонтанной: он думал только о том, как защитить ключ — даже не себя, а ключ. И ему это удалось, потому что со вчерашнего дня он стал сильнее. Гораздо сильнее. И никогда еще Роберт не чувствовал себя таким бодрым, полным сил, как сейчас. Но какую цену ему пришлось заплатить за все это? Он совершил то, чего клялся не совершать, — нарушил священный обет верности. А такие фокусы не прощаются и чреваты последствиями. Он знал, что ему от этого не спрятаться.
С другой стороны — и осознание этого пугало его не меньше, — он ни в малой степени не жалел о происшедшем. Секс с Терри выглядел насущной необходимостью, чуть ли не обязательством, от исполнения которого он был не вправе уклониться. Вполне возможно, ему не удалось бы отразить то нападение, не будь перед этим у него секса с Терри.
А ведь это нападение, похоже, не было последним. Будут еще. Хватит ли у него сил, чтобы выжить?
— Все это не шутки, не шутки… — бормотал Роберт еле слышно, чувствуя, как у него от страха сводит живот. — Не шутки…
От Терри пришло звуковое сообщение. Файл назывался «Два рыцаря» и был закрыт паролем. Вариант с рыбьим пузырем не сработал. И тут он вспомнил про кованые лотосы на решетке у Брум-стрит. Терри сказала ему тогда, что это часть пароля.
Файл открылся, когда он набрал в текстовом режиме «Vesica». Это был фрагмент какой-то оперы. Двое мужчин пели. На немецком. Роберт, вздохнув, сел за компьютер и вызвал на экран поисковую систему. В итоге он понял, что речь идет о «Волшебной флейте» Моцарта, и нашел несколько разных вариантов перевода на английский. Получилось следующее:
Кто пройдет путь страданий
Сквозь огонь и воду, по воздуху и по земле,
Тот очистится.
Кто смерти страх преодолеет,
Тот вознесется к небу.
Роберт подключил к телефону клавиатуру и загрузил на сайт новую запись.
О ЧЕМ ПОВЕДАЛ МНЕ ВТОРОЙ ТАЙНИК
Сегодня я выдержал испытание воды. Отыскал Бога в море секса. Никогда прежде я не чувствовал такого блаженства от близости с женщиной. Она была полностью в моей власти, а я — в ее власти. Но я не вправе испытывать сексуальное желание к Терри. Я должен обратить его на Кэтрин.
Спустя всего несколько минут он получил комментарий на этот текст, но не от Терри:
Ты молодей, Роберт. Ты выдержал второе испытание. Сторож.
СЕРЕНАДА МУЧЕНИКА.
СОЗДАНИЕ МАРИФАТА
Я намеренно не обращаюсь к вам на своем родном языке, богатство которого не идет ни в какое сравнение с вашим. Я достаточно долго жил в Америке, чтобы знать — вас будут смущать рефрены «Аллах велик».
Поэтому я обращаюсь к вам на вашем языке.
Я был убит своим собственным творением 14 августа 2003 года.
Можете ли вы представить себе человека, которого убили не за грехи его, но которого убили сами грехи? Именно так я и расстался с жизнью, на прощание отняв всю энергию у северо-восточной части Соединенных Штатов.
Я провалил свою миссию. Творение мое было приведено в действие, но не так и не с той силой, с какой планировалось. В самый критический момент на меня напали, и я не нашел в себе достаточных сил, чтобы отразить нападение. Энергия моего творения высвободилась, но ее было так мало, что это походило разве что на досадную осечку.
То мое устройство вышло из строя, но есть и другое. Марифат существовал в двух копиях. И второе устройство сработает лучше. А когда оно сработает, мир будет избавлен от самого нечистого града из всех нечистых: от Манхэттена, этого лона грязной шлюхи. Ибо Манхэттен — то самое место, от которого Марифат зарядится легче и быстрее всего. Здесь столько злобы, ненависти, алчности и зависти, что детонация устройства будет подобна одновременному рождению десяти тысяч солнц, и наступит Апокалипсис в душе каждого.
Для вас все это звучит как тарабарщина, я понимаю, но давайте вначале определимся с самим этим словом. Ведь тот смысл, который вы в него вкладываете, как раз доказывает ваше невежество и предрассудки. Известно ли вам, откуда в вашем языке возникло это слово — «тарабарщина»? А откуда в вашем языке взялись такие слова, как «алхимия», «алгебра», «алгоритм», «алкоголь»?
Позвольте мне немного просветить вас, дети.
Слово «тарабарщина» восходит к имени Гебира ибн Хайяна [27]— величайшего алхимика, математика и мыслителя Древнего Востока. Учение его было столь изощренным и сложным для понимания, что недалекие западные народы, будучи не способны постичь его, прозвали его «тарабарщиной».
Возьмем теперь термин «алгебра». Он восходит к понятию «аль-Джебр», что в переводе с арабского означает «собери все части воедино». Термин был впервые употреблен математиком девятого столетия Абу Джафаром Мухаммадом ибн Мусой Аль-Хорезми из Багдада в названии трактата «Китабаль-Ажебр ва-ль-мугабала», который лишь немногим вашим ученым известен как «Полная книга вычислений путем дополнения и равновесия».
От имени Аль-Хорезми произошел и термин «алгоритм». Он же, этот мудрый перс, подарил западным народам арабскую систему исчисления и арабские цифры.
Термин «алхимия» возник от слова «Аль-Хеми» — так в древности называлась земля египетская, плодородная, черноземная долина Нила.
И это лишь несколько слов, которыми вы пользуетесь бездумно, не подозревая о том, откуда они взялись в вашем языке, и не желая ничего знать об этом.
Мусульманский мир — мост между миром современным и миром древних мудрецов Египта и Греции. Мы — врата, через которые вы попали в день сегодняшний. Мы — хранители цивилизации. Без нас не было бы вас.
