— Я иду в душ. Не знаю, как у тебя, а у меня сегодня много работы! — девушка надеялась, что шум воды сможет заглушить ее рыдания.

...День тянулся мучительно долго, а вечер вообще казался бесконечным. Ким организовала барбекю на свежем воздухе. В меню были говяжьи ребрышки, цыпленок и бифштексы на гриле, вареная кукуруза в початках, картофельный салат, фрукты и множество вкуснейших десертов. Посреди лужайки высился шатер с отдельными площадками для танцев, диск-жокея и караоке.

Обед давно закончился. По мере того, как становилось прохладнее, гости перебирались в шатер, где им не давали замерзнуть горячий чай, кофе и зажигательная музыка.

Ким посмотрела на часы: десять тридцать. Диджей в пятый раз вышел на перекур, поэтому гостей развлекал господин Накамура: держа в руках гитару, шестидесятилетний токийский бизнесмен напевал песню Элвиса Пресли, прекрасно подражая движениям поп-идола.

Забавное зрелище заставило донельзя уставшую Ким улыбнуться.

— Я тоже считаю, что у Накамуры здорово получается, — заметил ее подставной муж, удивляя девушку своей проницательностью.

— А откуда ты знаешь, почему я улыбаюсь?

— Догадка, основанная на фактах. Рад был бы ошибиться, — прошептал Джекс, — и подумать, что тебе так же приятно находиться в моих объятиях, как мне — обнимать тебя, кружа в медленном танце.

— Ты же знаешь — я люблю тебя. Действительно. Но это не в счет, если не принимаются мои условия.

— Так было на протяжении почти тридцати лет. Не пора ли поменяться местами?

— Но я ничего не знала!

— Теперь знаешь.

Ситуация казалась сюрреалистической: под пение японского Элвиса лжемуж настаивает, чтобы она по-настоящему стала его супругой.

— Компромисс невозможен? — спросила Ким.

— Я всю жизнь шел на компромисс, оставаясь безропотным другом, к которому ты прибегала после очередного разрыва с мужчиной, но больше не хочу молча страдать. Сожалею, что терпел так долго. Поэтому либо люби меня, либо оставь навсегда. Черт, это все сентиментальная песня...

— Значит, либо — либо? — повторила девушка. — Для тебя, может быть, это и сентиментальность, а для меня — доказательство того, как мало ты на самом деле меня любишь.

— Не болтай ерунды. Ты сама не веришь в то, что говоришь.

— Не затыкай мне рот!

— Не лги себе, и мне не придется этого делать.

Кимберли попыталась высвободиться из крепких объятий, но Джекс не отпустил ее, напротив — еще настойчивее прижал к себе.

— Я когда-нибудь говорил, какие у тебя красивые волосы? — вкрадчиво прошептал он, ласково проводя кончиками пальцев по нежной открытой шее девушки, отчего та потеряла дар речи. Казалось, Джекс использует какую-то тайную магию, сопротивляться которой невозможно. Ким покорно плыла по течению танца, втайне желая еще более тесного контакта. Она полностью покорилась эротическому притяжению этого мужчины.

— Джекс, так нечестно!

— Я и не собираюсь быть честным, дорогая. Знаешь, а ведь я знаю наизусть все веснушки на твоем лице и борюсь с желанием расцеловать каждую.

Ким склонила голову ему на грудь.

— Я так запуталась...

— Просто позволь мне любить тебя, как ты этого заслуживаешь! — мужчина поцеловал ее в висок. — Давай уйдем вместе — сейчас же!

Уговоры Джекса сводили девушку с ума, заставляя терять контроль над собой. Как это у него получается? Ким невольно затосковала о мгновениях, когда она сонно нежилась в его надежных объятиях. Повторится ли чудесное волшебство секса, от которого еще утром горело и трепетало в экстазе ее тело?

— Любимая, — шепнул мужчина так страстно, что Ким задрожала от желания. — Только скажи «да».

Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но в это мгновение к микрофону подошел диджей и предложил присутствующим поблагодарить господина Накамуру за прекрасное выступление. Громкие аплодисменты и веселые одобрительные возгласы подействовали, как ушат холодной воды, грубо возвратив Ким в унылую, но куда более безопасную действительность. Девушка разозлилась на себя за то, что почти согласилась на уговоры Джекса. Резко вырвавшись из его объятий, она произнесла:

— Извини... любимый, — последнее слово предназначалось окружающим. — Мне надо поговорить с Мэгги.

Это была ложь. Но если она не уйдет сейчас же, то во время следующей песни точно потеряет голову и с готовностью пойдет за Джексом, как агнец на заклание.

...Мужчина смотрел ей вслед, чувствуя себя так, будто у него вырывают сердце. Нет, по-видимому, он никогда не сможет заставить Ким не рассматривать взаимоотношения как нечто ужасное, недопустимое и ведущее к разрыву. Надежда залечить ее душевные раны, полученные еще в детстве, таяла с каждой минутой. Аплодисменты затихли, и из динамиков полилась очередная заводная мелодия. Джекс решил незаметно покинуть танцевальную площадку.

Вместо того чтобы заниматься делами фирмы, он все время мысленно возвращался к ночи любви — ночи, о которой мечтал всю жизнь. Секс с Кимберли оказался более нежным, чем он представлял себе: всепоглощающим, чудесным слиянием не только тел, но и душ. Джекс даже в самых смелых грезах не мог вообразить ничего подобного.

Она должна была почувствовать, что сама судьба предназначила их друг другу, но как пробиться сквозь броню ее комплексов и страхов? И возможно ли это? Джекс был готов на все, чтобы заставить Ким поверить: брак и привязанность не являются смертным приговором для верности и страсти.

Почувствовав чье-то прикосновение, мужчина обернулся и увидел улыбающуюся Трейси. Он с трудом скрыл разочарование.

— Привет, дружище! А ведь неплохо, верно? Нужно отдать Ким должное — она прекрасно все продумала. Гости просто в восторге от караоке. Вечеринка что надо!

— Похоже на то.

— После вчерашней восхитительной постановки на Бродвее я опасалась, что мы потеряли Накамуру, но сегодня он в ударе. Еще одно подобное выступление, и мы точно получим его бизнес! — Женщина взяла со столика чашку и блюдце. — Пожалуй, выпью чая и съем десерт.

— Начинишь тело углеводами? Уж не помутился ли у тебя рассудок? — пошутил Джекс, стараясь выглядеть веселым.

— Конечно, ты думаешь — я святая, но бывают случаи...

— Никогда не считал тебя святой, скорее — помешанной на здоровье и еще трудоголиком, а совсем недавно я пришел к выводу, что ты — жуткая зануда.

— Ну, я всего лишь время от времени позволяю себе отступать от диеты.

— Помимо прочего.

— В чем дело? Недоволен сегодняшними переговорами? По-моему, они прошли великолепно, хотя ты был каким-то вялым.

Не то слово!..

— Да, извини.

Трейси окинула партнера критическим взглядом.

— Да ладно, ты был не так уж и плох. Не суди себя строго. Главное, что они смотрят нам в рот.

— Рад, если это правда.

— Я могу хоть чем-то скрасить твое уныние?

— Пожалуйста, не надо.

— А-а, неприятности в спальне... — Трейси подошла ближе и прошептала: — Расскажи! Как твой личный купидон, я должна знать все.

— Какое-то извращенное любопытство.

— Давай, оскорбляй. А ведь я пекусь лишь о твоем благополучии! — женщина толкнула Джекса локтем. — Выкладывай, что случилось? Успел получить желаемое... до того, как вы поссорились?

— Почему бы тебе не попробовать кофейный мусс, позабыв — хотя бы на время — о моей спальне? — предложил Джекс, пытаясь избежать неприятной темы.

— Или сам расскажешь подробности, или я выбью их из тебя!

— Я не стану обсуждать с тобой Ким.

— Н-да. Вариантов всего два: либо ничего не произошло, либо произошло все. И следовательно, ты либо не чувствуешь себя настоящим мужчиной, либо терзаешься запоздалыми угрызениями совести.

— Хватит! — Джекс подошел к столу с десертами. — Поем, пожалуй.

— Поговори со мной!

— Ни за что на свете.

— Послушай, я заманила вас в одну спальню только с одной целью — помочь тебе получить то, о чем ты всегда мечтал!

— Трейс, замолчи, — раздраженно произнес Джекс и бросил взгляд на танцевальную площадку. — Кто-то из нас должен быть там, с гостями. Я пойду, а ты можешь оставаться.