Мария посмотрела на правую кисть убитой девушки. Паша Скориков осторожно разжал пальцы жертвы.

– Похоже на человеческие волосы, – сказал он. – Рыжие волосы. Отлично!

Не скрывая радости, криминалист потянулся за своим чемоданчиком, который стоял в шаге от тела девушки.

Пока он, пользуясь пинцетом, упаковывал волоски в пластиковый пакетик, Маша закурила коричневую сигарету с ароматом вишни. У нее неприятно заныло под ложечкой. Было совершенно очевидно, что это не простое убийство. Зашитый рот, извлеченная кость… Все это было похоже на ритуал.

У Маши снова заныло плечо. Словно обратное эхо грядущих бед и неприятностей.

Она отошла от тела и достала из сумочки мобильник. Нашла в недавних контактах номер дилера и клацнула по кнопке связи.

– Мария Александровна… – Голос у дилера был уже не такой приветливый. – Где вы пропадаете?

– Я работаю.

– Я тоже. Товар уже у меня. Вы намерены его выкупить?

– Да. Но теперь только вечером.

– Хорошо. Но цена будет той, о которой мы договаривались. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы раздобыть лекарство за сорок минут.

– Хорошо.

– Тогда до вечера, и жду вашего звонка.

Мария убрала телефон в сумочку. Подошел Стас Данилов.

– Матери у девушки нет, а номер телефона отца сейчас пришлют.

– Хорошо. Передашь его мне.

Стас внимательно посмотрел на Машу.

– Сама к нему поедешь? – спросил он.

– Да.

– Это не обязательно, Марусь. Я могу съездить.

Мария качнула головой:

– Нет. От тебя больше проку будет здесь. «Оттопчите» с Толей всю прилегающую местность и опросите всех пасущихся там бомжей. Место тут пустынное, но, возможно, кто-то все же ошивался поблизости.

– Сделаем, Маша.

Возле бордюра остановилась красная «девятка». Дверца открылась, и из салона выбрался судмедэксперт Лаврененков. Высокий и тощий, как мумия, в длинном, просторном пальто цвета мокрого асфальта. На носу и щеках у долговязого судмедэксперта цвели розы от слишком частых возлияний.

Завидев Любимову, Лаврененков воскликнул хриплым, пропитым голосом:

– А, Машенька! Ты что, уже уезжаешь?

– Да, Семен Иванович. Вы слишком долго добирались.

Эксперт развел руками:

– Пробки. Что там у нас? Интересный случай?

– Вам понравится.

– О! Я весь в предвкушении!

– После осмотра расскажете все Волохову и Данилову, они мне передадут.

– Хорошо, Машенька. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, Семен Иванович. А вы?

– Я, Машенька, давно ничего не чувствую. Но спасибо, что поинтересовалась.

Судмедэксперт подмигнул Маше и зашагал дальше. Любимова тоже было двинулась к машине, но ее остановил следователь Пожидаев, человек с таким же помятым лицом, как и его пальто. Разве что пальто было помоложе и выглядело приличнее и дороже, чем лицо.

– Мария Александровна, не перемудри, – сказал Пожидаев усталым голосом. – Разрабатывай версии попроще. Чем проще, тем оно, знаешь, ближе к истине.

– Юрий Михайлович, вы меня учите работать?

– Упаси боже. Просто советую тебе как старший товарищ. Ты, кстати, как себя чувствуешь?

– Нормально чувствую. Что вы все ко мне пристаете с этим вопросом? – внезапно вспылила Мария.

– Ну-ну-ну, не горячись. Просто мы волнуемся за тебя.

– За себя волнуйтесь.

Маша повернулась и зашагала к машине.

К следователю подошел Толя Волохов. Пожидаев покосился на него и глубокомысленно изрек:

– Плохо ей еще.

– Да уж, – пробасил, дымя сигаретой, Волохов. – Нехорошо.

– Она вроде к психологу ходит?

– Может, и ходит. Да только нас с вами это не касается.

Следователь приподнял брови.

– Чего?

Волохов добродушно осклабился:

– Врачебная тайна, Юрий Михайлович. Знаете, поди, что это такое?

Пожидаев несколько секунд молчал, оценивающе глядя на верзилу-оперативника, потом отвел взгляд и пробубнил:

– Ну-ну. Ладно, поеду и я. Встретимся на совещании у Жука.

Пожидаев заковылял прочь, всем своим видом показывая, что он заранее недоволен всем, что собираются сделать, решить или сказать опера.

Толя Волохов отбросил окурок и вернулся к Стасу Данилову.

– Что скажешь? – спросил тот.

– Ничего, – ответил Стас. – Жрать охота. Когда закончим, поеду в кофейню. Ты со мной?

Волохов помотал головой:

– Нет.

– Боишься потерять изящество линий? – с усмешкой осведомился у него Стас.

Могучий Волохов смерил худощавую, поджарую фигуру коллеги презрительным взглядом и сказал:

– Зачем тебе есть – все равно еда в прок не идет.

– У меня повышенный метаболизм, – заявил Стас.

– Чего?

– Еда переваривается быстро. Сгорает, как в топке паровоза. – Стас глянул на живот Волохова и добавил, усмехнувшись: – Но тебе, я вижу, эта проблема незнакома. Твои закрома всегда полны.

Толя проследил за его взглядом и свирепо прищурился:

– Хочешь сказать, что у меня большой живот?

– Это не живот, Анатолий. Это дом, который построил «Старый мельник».

– Хочешь сказать, что я толстый?

– Ты не толстый, ты – хорошо наполненный и отлично утрамбованный.

Волохов фыркнул:

– С тобой говорить – гороху наесться.

Стас засмеялся и потрепал друга по могучему плечу, после чего повернулся и зашагал к двум подвыпившим бомжам, дожидавшимся беседы возле полицейской машины.

Встреча с отцом погибшей состоялась через полтора часа. По телефону с Машей говорил не сам Романенко, а его помощник.

– Виктор Степанович просил передать, что он вас примет. Но он может задержаться, и тогда вам придется подождать.

Мария заверила помощника, что она все понимает и что ничего страшного для нее в таком ожидании нет. Но на самом деле Маша провела в приемной около часа, глотая кофе чашку за чашкой и просматривая скучные журналы, посвященные сфере телекоммуникаций. Чтобы попасть в эту приемную, ей пришлось пройти унизительную процедуру досмотра.

– Вы должны оставить оружие здесь, – оповестил ее на входе громила-охранник в квадратном пиджаке и с таким же квадратным подбородком.

– У меня нет оружия, – честно сказала Маша.

– Могу я взглянуть на содержимое вашей сумочки? – осведомился квадратный охранник.

– С какой стати?

Он изобразил на лице улыбку, больше похожую на жуткий оскал.

– Прошу меня понять: я должен действовать по инструкции. В противном случае меня уволят.

Мария решила не нагнетать ситуацию и не тратить время на препирательства. Она сняла с плеча сумку и поставила ее на столик. Охранник расстегнул «молнию», раскрыл края и внимательно взглянул на содержимое сумки.

– Все в порядке. Вы можете пройти. Поднимайтесь на пятый этаж, пройдите через холл и увидите дверь, обитую черной кожей. За дверью будет приемная. Удачи!

Мария взяла сумочку и, нахмурившись, зашагала к лифту. Она сердилась на себя за то, что позволила охраннику обыскать ее, но все же смогла успокоиться и притушить нарастающий гнев.

Когда Виктор Степанович впустил Машу в свой кабинет, у нее уже дрожали пальцы от выпитого кофе, а в голове царил полный сумбур, состоящий из цитат, почерпнутых ею из только что прочитанных статей про цифровое телевидение, широкополосный Интернет и оптоволоконные кабели.

Виктор Степанович Романенко сидел за столом. Это был крупный, темноволосый, но уже начинающий седеть мужчина с благородным лицом римского патриция. Костюм сидел на нем как влитой, а бледное, гладкое лицо бизнесмена было спокойным и холодным, как у статуи.

Он не поднялся навстречу Любимовой, а лишь указал ей на кресло, а когда она села, спросил:

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение?

– Можете.

Романенко, сцепив пальцы рук и словно окаменев в этой позе, терпеливо ждал, пока Мария найдет в сумочке удостоверение и раскроет его. Удостоверение он осмотрел внимательно, затем перевел взгляд на Машу и сказал:

– Значит, вы – следователь.