В легенду об обретении Святого Креста св. Еленой включена история о юном нотариусе-христианине, которому маг обещал огромное богатство. Вызванный Дьявол появляется в виде гигантского эфиопа, сидящего на высоком троне и окружённого другими эфиопами, вооружёнными копьями и дубинами.

Дьявол: «Кто этот юноша?»

Маг: «Мой господин, это твой раб».

Дьявол (нотариусу): «Если ты поклонишься мне и станешь моим слугой и отвергнешь своего Христа, я посажу тебя по правую руку от меня».

Однако нотариус, перекрестившись, провозгласил себя слугой Христа, и орды демонов исчезли ( GL68).

В легенде о св. Василии раб влюбляется в знатную благочестивую девушку и просит совета у мага ( Maleficus), который пишет письмо об этом Дьяволу. Раб доставляет письмо, отнеся его к могиле язычника, где появляется Дьявол и заставляет раба подписать договор. Тогда демоны внушают девушке любовь к рабу, и она выходит за него замуж. Позже раб рассказывает всё Василию. Несчастный полагал, что он находится в ловушке, так как отказался от Христа, принёс обет Дьяволу и закрепил это письменно. Василий сказал, что повода для беспокойства нет, и после бесконтактного обмена с Дьяволом договор вдруг появился и по воздуху приплыл в руки святого. Раб подтвердил, что это его подпись, и Василий уничтожил бумагу ( GL26). Дальше мы не находим никаких упоминаний об этом маге.

В легенде о Рождестве Девы Марии подробно изложена история Феофила, наместника епископа Сицилийского. Когда преемник епископа уволил Феофила, тот обратился к еврейскому магу ( Maleficus) за советом, как вернуться на эту работу обратно. Маг вызывает Дьявола, и Феофил легко, без каких-либо размышлений соглашается отречься от Христа и Богоматери, подписав отречение собственной кровью. Он передаёт этот документ Демону и вручает себя в его руки. На следующий день с помощью Демона новый епископ вновь назначает Феофила своим наместником. Но, в конце концов, Феофил раскаивается в содеянном и умоляет Деву Марию о помощи. Она является ему, укоряя за неблагочестие, и приказывает немедленно отречься от Дьявола и исповедать веру в Христа. Затем она является ему снова и кладёт ранее подписанную им бумагу на грудь Феофила, чтобы показать — ему больше не нужно бояться, что он остаётся слугой Дьявола ( GL131). О колдуне больше ничего не сказано, но в других версиях этой истории он всё-таки был наказан. История получила широкое распространение даже в отрыве от «Золотой легенды», поскольку она вошла ещё и в сборник «Чудеса Девы Марии».

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что все эти маги и колдуны расценивались как обычные злодеи, даже в тех случаях, когда они очевидно имели сношения с Дьяволом.

Так что же случилось во время создания «Золотой легенды» и позже, что отношение к колдунам и колдуньям так переменилось и их стали подвергать гонениям и предавать смертной казни? Неужели слова из Книги Исхода «ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22:18) вдруг стали воспринимать буквально и серьёзно?

Не совсем. Для казней колдунов появилась другая срочная причина, имеющая большее отношение к третьему из стихов, приведённых в статье Фомы, а именно о поклонении ложным богам (Исх. 22:20). Новое толкование данного стиха имело в виду поклонение Дьяволу, что относилось к очевидной ереси. Ход мыслей был примерно таков, если изложить его в виде силлогизма:

Главная предпосылка: нераскаявшиеся и упорствующие еретики заслуживают смерти.

Второстепенная предпосылка: колдуны являются еретиками.

Вывод: следовательно, колдуны заслуживают смерти.

Квалифицировать связанную с демонами магию как ересь решили не теологи, подобные св. Фоме, но совершенно другие люди — правда, тоже преимущественно доминиканцы, как и он сам. Братья-доминиканцы получили от папы назначение служить в качестве инквизиторов — борцов с ересью, наделённых полномочиями, подобными епископским, но выходящими далеко за пределы епархии. Все подходящие для инквизиторов аргументы теологов активно использовались для подкрепления выводов борцов с ересью — например, вывод Фомы, согласно которому вызывание демонов означает заключение союза с ними. Польза была извлечена и из старых легенд, собранных безобидными составителями сборников проповедей Яковом Ворагинским и Гийомом Пейро и включённых в литургию, — теперь эти легенды приобрели новый, зловещий смысл.

Происходившее легко понять, изучив декреталию папы Александра IV (1254-1261), посланную всем инквизиторам, назначенным Святым Престолом. Значительная часть письма, озаглавленного по первым словам «Accusatus de Heresi», предостерегает этих преследователей-судей, чтобы они ограничивались исключительно преследованием ереси, не посвящая себя делам, связанным с колдовством. Посмотрим:

«Поскольку делам Веры, которые являются важнейшими из всех прочих дел, не должны мешать другие занятия, инквизиторам, назначенным Апостольским Престолом специально для борьбы против чумы ереси, не следует вмешиваться в дела, касающиеся прорицаний и колдовства, если только они не имеют очевидной связи с ересью. Они не должны устанавливать наказаний для тех, кто делает упомянутые вещи, но отправлять их к тем судьям, которые отвечают за такие дела».

Конец истории я уже рассказал: инквизиторы провели прямую параллель между магией и ересью. Это было сказано в «Ординарной Глоссе» (сборнике примечаний) к «Accusatus de Heresi», после того как данная декреталия была включена в сборник законов папы Бонифация VIII «Liber Sextus» в 1298 году (Sext 5.2.8) ^[44]. Глосса была закончена в 1300 году блестящим молодым болонским юристом-канонистом Джованни д'Андреа. В качестве объяснения к словам « если только они не имеют очевидной связи с ересью» там сказано, что такая связь присутствует всякий раз, когда советуются с демонами и принимают их ответы. Иными словами, всегда!

Дальнейшим обоснованием было то, что неверие или недостаточная вера, обнаруженные у всех колдунов, считались теперь эквивалентными ереси. Так что прибегать к выдумкам о союзе с Дьяволом уже не было необходимости.

Внимания заслуживает ещё один отрывок из декреталии папы Александра IV «Accusatus de Heresi». Когда еретик соглашается признать свои преступления, он клянётся «говорить правду о себе и других» — под «другими» подразумеваются любые возможные сообщники. Это идеально соответствовало строгим правилам должной процедуры инквизиционного процесса. Но заставлять свидетеля говорить правду о самом себебыло нарушением инквизиционной процедуры!

Вы можете спросить: «Что такое правильный инквизиционный процесс? Существовал ли он вообще?» Да, существовал. Сейчас объясню.

Инквизиция была новой формой уголовного процесса, введённой папой Иннокентием III на Четвёртом Латеранском Соборе в 1215 году ^[45]. Она была создана не для тайных дел, а для публичных преступлений всех видов. Судья не должен был предъявлять человеку обвинение без повода к делу, то есть без заслуживающего доверия общественного мнения, согласно которому он или она совершили некое определённое преступление. Если подсудимый отрицал обвинение, судья должен был доказать его с помощью свидетелей или документов. Если эта процедура не соблюдалась, подсудимый мог в любой момент апеллировать в высшие судебные инстанции.

Такая система, очевидно, не подходила для выискивания еретических взглядов и практик, и инквизиторы, занимавшиеся ересями, вскоре начали нарушать закон, вынуждая людей делать нужные им заявления — с помощью упомянутой выше самообвинительной клятвы или других форм устрашения, включая пытку (в действительности пытка допускалась во всех видах судов, как гражданских, так и уголовных). И конечно же, подсудимых и свидетелей не информировали об их правах согласно должной процедуре канонического права.