– Такое часто случается?

– Чаще, чем вы можете себе представить.

– А вы приезжаете и подбираете нас?

– Мы здесь для того, чтобы служить. Так сказано на значке.

Ричер посмотрел на щит на дверце машины. В центре было написано: «ДПХ», наверху: «Защищать», а внизу добавлено: «И служить».

– Понятно, – сказал он.

– Так что садитесь.

– Зачем они это делают?

– Садитесь, и я вам расскажу.

– Вы хотите запретить мне идти пешком?

– Пять миль. Сейчас вы раздражены, а когда доберетесь до города, будете по-настоящему в ярости. Поверьте мне. Мы уже такое видели. Для всех нас будет лучше, если вы сядете в машину.

– Я не такой, как все. Пешие прогулки меня успокаивают.

– Я не намерена вас упрашивать, Ричер, – сказала женщина.

– Вы знаете, как меня зовут?

– Нам сообщили ваше имя из полицейского участка Диспейра. В качестве любезности.

– И предупреждения?

– Возможно. В данный момент я пытаюсь решить, принимать ли их слова всерьез.

Ричер снова пожал плечами и взялся за ручку задней двери.

– Садись впереди, болван, – сказала женщина. – Я тебе помогаю, а не арестовываю.

Ричер обошел багажник и открыл переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья, окруженного радиоконсолями. Здесь даже имелся портативный компьютер, закрепленный на специальной скобе, однако само сиденье было пустым, на нем даже шляпа не лежала. Из-за перегородки безопасности Ричер не сразу сумел пристроить ноги. В машине пахло маслом, кофе, духами и разогретой электроникой. На монитор компьютера была выведена карта навигатора. Маленькая стрелка указывала на запад и исчезала у дальнего края розового пятна, подписанного «Город Хоуп». Пятно было прямоугольным, почти квадратным. Быстрый и приблизительный способ нахождения какого-либо места, как, например, сам штат Колорадо. Рядом с ним светло-малиновым пятном был отмечен Диспейр. Его форма не имела ничего общего с прямоугольником, городок напоминал тупой клин. Восточная граница Диспейра полностью совпадала с западной границей Хоупа, а дальше город расширялся, превращаясь в треугольник с обрезанной вершиной. Западная граница Диспейра была в два раза длиннее восточной, за ней раскинулась серая пустота. Земля, не получившая статуса города. От автострад I-70 и I-25 ответвлялись отростки, которые проходили по ней и захватывали северо-западный угол Диспейра.

Женщина-полицейский закрыла окно и посмотрела назад, вытянув шею, а затем развернула машину. Она была довольно хрупкого телосложения. Вероятно, пять футов шесть дюймов, вероятно, меньше ста двадцати фунтов, и, вероятно, меньше тридцати пяти лет. Никаких украшений, в том числе обручального кольца. К воротнику строгой рубашки коричневого цвета прикреплен наушник фирмы «Моторола», на левой груди приколот большой золотой значок. Взглянув на него, Ричер узнал, что ее зовут Воэн, а еще что она хороший полицейский. Складывалось впечатление, что она получила целую кучу наград и благодарностей. Она была привлекательной, но отличалась от обычных женщин, потому что видела то, чего не видели они. Это не вызывало сомнений. Ричер был хорошо знаком с подобными вещами, поскольку служил со многими женщинами в военной полиции.

– Почему меня прогнали из Диспейра? – спросил он.

Женщина по имени Воэн выключила свет в машине, и теперь ее освещали только красные огни на приборной доске, розовое и малиновое сияние навигатора и белые отблески фар, отражавшиеся от дороги.

– Посмотри на себя, – сказала она.

– А что со мной такого?

– Что ты видишь?

– Обычного парня.

– «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.

– И что?

– Как далеко тебе удалось зайти в город?

– Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.

– Значит, ты не видел всей картины, – проговорила Воэн.

Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.

– Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», – сказал он.

– «Зеленый»?

– Я служил в армии. В военной полиции.

– Когда?

– Десять лет назад.

– Сейчас работаешь?

– Нет.

– Ну тогда понятно.

– Что понятно?

– Ты представлял для них угрозу.

– Почему?

– К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.

– Я видел смог.

– Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.

– Город одной компании, – понимающе сказал Ричер.

Воэн кивнула, глядя на руль.

– Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина – время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.

– Я не хотел там работать.

– Ты им это сказал?

– Они не спрашивали.

– Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах – довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу – приходи на молитву, хотя бы иногда.

– А это честно?

– Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.

– Почему же они оттуда не уезжают?

– Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.

– Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?

– Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.

– Тогда почему те парни так забеспокоились?

– Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, – странные города.

– И судья с ними заодно?

– Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.

– Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.

– Мы не принадлежим никакой компании.

Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.

– Сколько человек работает в полицейском участке Хоупа? – спросил Ричер.

– Кроме меня еще двое и дежурный командир.

– У вас есть помощники шерифа, которые принесли присягу?

– Четверо. Но мы не часто их используем. Иногда для контроля за движением, если где-то идет строительство. А что?

– Они вооружены?

– Нет. В Колорадо помощники шерифа – мирные гражданские лица. А что?

– А сколько таких помощников шерифа в Диспейре?

– Думаю, четверо.

– Я с ними познакомился.

– И?

– Что стали бы делать в вашем городе – теоретически, – если бы появился незнакомец, устроил разборку с одним из помощников шерифа и врезал ему в челюсть?

– Мы бы немедленно отправили эту жалкую задницу в тюрьму.