– Поэтому я остаюсь.

Громила, стоявший последним в строю, закатал рукава до локтей и сделал шаг вперед. У него был сломанный нос и не хватало нескольких зубов. Ричер взглянул на его запястья, поскольку ширина запястий является единственным надежным показателем силы. У этого запястья были шире, чем роза на длинном стебле, но у́же, чем брус сечением два на четыре дюйма. Впрочем, ближе к брусу, чем к розе.

– Вы выбрали не того человека, – сказал Ричер.

– Ты так думаешь? – поинтересовался тот, кто вел переговоры.

Ричер кивнул.

– Я хочу вас предупредить, потому что давным-давно кое-что обещал своей матери. Она считала, что я должен дать человеку шанс спокойно уйти.

– Ты маменькин сынок?

– Она любила, чтобы все было честно.

– Нас четверо, а ты один.

Ричер опустил расслабленные руки, слегка согнув их в локтях. Ноги расставил и надежно встал, чувствуя сквозь подошвы ботинок твердый бетон. Поверхность была неровной – судя по всему, тротуар подмели жесткой метлой прямо перед тем, как он застыл лет десять назад. Ричер согнул пальцы левой руки, прижав их к ладони. Медленно поднял руку на уровень плеч закрытой ладонью вверх. Четверо парней уставились на его согнутые пальцы, невольно подумав, будто он что-то прячет. Но что? Он резко разжал пальцы. Пусто! В ту же долю секунды Ричер сдвинулся в сторону и, резко вскинув правый кулак, нанес громиле, вышедшему из строя, сильный удар в челюсть. Тот вынужден был дышать ртом из-за сломанного носа, и от мощного удара у него захлопнулась челюсть, его приподняло в воздух, а в следующее мгновение он рухнул на тротуар, точно марионетка, у которой обрезали веревочки, причем на полпути к земле потерял сознание.

– Теперь вас только трое, – сказал Ричер. – А я по-прежнему один.

Они не были совсем уж любителями и отреагировали умело и довольно быстро. Отскочили назад, рассредоточились, образовав широкий оборонительный полукруг, заняли боевые стойки и приготовили кулаки к бою.

– Вы все еще можете уйти, – предложил Ричер.

Крупный парень, который отвечал за переговоры, заявил:

– Я так не думаю.

– У вас мастерства недостаточно.

– Тебе просто повезло.

– Дурака обмануть легко.

– Во второй раз этого не случится.

Ричер предпочел промолчать.

– Убирайся из города, – сказал переговорщик. – Тебе не справиться с тремя сразу.

– А вы проверьте.

– Ничего не выйдет. Только не сейчас.

Ричер кивнул.

– Может, ты и прав. Может, кто-то из вас останется на ногах и сумеет до меня добраться.

– Даже не сомневайся, так и будет.

– Но вопрос в том, который из вас станет счастливчиком. Сейчас вы никак не можете это знать. Один из вас повезет остальных троих в больницу, где они проведут полгода. Вы так сильно хотите, чтобы я убрался из города, что готовы пойти на такое?

Все четверо молчали. Тупиковая ситуация. Ричер обдумал свои следующие шаги. Правой ногой лягнуть в пах типа, стоящего слева, развернуться и врезать локтем тому, что в середине, нырнуть под неминуемо выброшенную вперед руку громилы справа, пропустить его мимо себя и припечатать по почкам локтем. Один, два, три, ничего особенно сложного. Возможно, затем придется немножко им добавить ногами и локтями. Труднее всего будет ограничить степень причиненного урона. Ему придется сдерживаться изо всех сил, чтобы оставаться в рамках обычной драки и не допустить убийства.

Все замерли. Ричер стоял выпрямившись, трое его противников приняли боевые стойки, четвертый лежал лицом вниз, он дышал, но не шевелился, и у него шла кровь. В некотором отдалении от этой застывшей картины жители города спешили по своим делам, а машины и грузовики медленно катили по дороге, сбрасывали скорость на перекрестках и ехали дальше.

Затем Ричер заметил одну особенную машину, которая промчалась через перекресток и направилась прямо к нему. «Краун виктория», белая с золотом, на переднем бампере черные «клыки», на крыше проблесковые огни, на крышке багажника антенны. На двери щит с надписью ДПД. «Департамент полиции Диспейра». За рулем сидел плотный коп в коричневой куртке.

– Оглянитесь, – сказал Ричер. – Кавалерия на подходе.

Но сам он не пошевелился. И продолжал смотреть на троих громил. Появление полиции еще ничего не гарантировало. Пока. Трое его противников находились в такой ярости, что вполне могли перейти от словесных предупреждений к прямому нападению. Может быть, за ними числилось уже столько таких проступков, что одним больше, одним меньше – не имеет значения. Маленький городок. Ричер по собственному опыту знал, что в таких городках все немного не в себе.

«Краун вик» резко затормозил у обочины, водитель достал из футляра между сиденьями гладкоствольное ружье и вышел из машины. Он привел оружие в боевую готовность и поднял его, держа поперек груди. Крупный мужчина, белый, около сорока лет. Темные волосы, мощная шея. Коричневая куртка и брюки, черные ботинки, на лбу полоса, наверное, от полицейской фуражки, которая осталась лежать на пассажирском сиденье. Он остановился за спинами головорезов и огляделся по сторонам, оценивая обстановку. «Все предельно ясно, – подумал Ричер. – Три парня окружили четвертого. Явно не для того, чтобы поговорить о погоде».

– Отойдите немедленно, – приказал коп.

У него был низкий властный голос. Противники Ричера тут же отступили, а коп вышел вперед. Иными словами, они поменялись местами. Теперь троица оказалась за спиной полицейского. Он повел своим ружьем и наставил его Ричеру в грудь.

– Ты арестован.

Продолжая стоять неподвижно, Ричер спросил:

– По какому обвинению?

– Можешь не сомневаться, я что-нибудь придумаю, – ответил коп.

Он переложил оружие в одну руку, а другой достал наручники из футляра на поясе. Он стоял, держа их на раскрытой ладони, и один из парней выступил вперед из-за его спины, взял их у него и подошел к Ричеру сзади.

– Руки за спину, – приказал коп.

– Эти ребята имеют официальные полномочия? – спросил Ричер.

– А тебе какая разница?

– Никакой. Только они должны их иметь. Если они тронут меня без уважительной причины, я переломаю им руки.

– Они все имеют официальные полномочия, – сказал коп. – Особенно тот, которого ты только что вырубил.

Он снова взял ружье обеими руками.

– Это была самозащита, – сказал Ричер.

– Скажешь это в суде, – заявил коп.

Парень, стоявший за спиной Ричера, завел ему руки назад и надел наручники. Тот, что вел переговоры, открыл заднюю дверь полицейской машины и придержал ее, точно гостиничный швейцар – дверцу такси.

– Садись в машину, – велел Ричеру коп.

Ричер быстро обдумал возможные варианты. Он был в наручниках. В трех футах у него за спиной торчал один из головорезов. В восьми футах перед ним стоял полицейский. В трех футах за спиной копа маячили еще двое. Ружье было какой-то моделью «Моссберга»[3], Ричеру эта модель была незнакома, но он с уважением относился к этой марке.

– В машину, – повторил коп.

Ричер прошел к машине, обогнул открытую дверцу и забрался внутрь спиной вперед. Сиденье было из толстого винилового покрытия, и он легко скользнул по нему. На полу лежали резиновые пупырчатые коврики. Защитная перегородка была сделана из прозрачного пуленепробиваемого пластика. Подушка сиденья оказалась узкой, сидеть на ней со скованными за спиной руками будет неудобно. Ричер уперся в пол ступнями, поставив одну в отделение для левой ноги, а другую – для правой. Он не сомневался, что его будет сильно болтать по дороге.

Коп забрался на переднее сиденье, и подвеска просела под его весом. Он убрал оружие на место, захлопнул дверь, включил передачу и нажал на газ. Ричера тут же прижало к подушке. У знака «Стоп» водитель резко нажал на тормоза, Ричера швырнуло вперед, но он развернулся и принял на плечо удар о пластиковую перегородку. Коп проделал то же самое на следующем перекрестке и еще на одном. Однако Ричер отнесся к этому спокойно, поскольку ожидал подобного поведения. Он и сам так делал в прошлом, когда был тем, кто сидит впереди, а кто-то другой находился сзади. Кроме того, в маленьком городке полицейский участок не мог быть далеко.