Воэн покачала головой.
– Все равно это странно. О любой необъяснимой смерти под открытым небом необходимо докладывать коронеру штата. И это должно быть отражено в компьютерной системе штата. Обычная статистика. Полиция штата должна была сказать: ну да, мы слышали, что в Диспейре нашли мертвеца сегодня утром, может быть, вам стоит на него взглянуть.
– Но они ничего такого не сделали.
– Потому что из Диспейра им никто не звонил. Проклятье, что они делают с трупом? Там нет морга. Даже подходящего холодильника, насколько мне известно. В том числе для хранения мяса.
– Значит, они делают с ним что-то другое, – сказал Ричер.
– Например?
– Скорее всего, хоронят.
– Но он не был жертвой несчастного случая на шоссе.
– Возможно, они хотят что-то скрыть.
– Но ты же сам говорил, что он умер своей смертью.
– Верно, – кивнул Ричер. – Он слишком долго блуждал в зарослях. Может быть, дело в том, что полицейские выгнали его из города и теперь им стыдно. Если, конечно, они еще способны испытывать стыд.
Воэн снова покачала головой.
– Они не выгоняли его из города. Мы не получали звонка. Они всегда нам звонят. Всегда. Потом довозят человека до границы и оставляют. На этой неделе это были ты и девушка. И все.
– А они никогда не вывозят их на запад?
– Там ничего нет. Ничейная земля.
– Может, они просто не торопятся и звонок последует позже.
– Едва ли, – возразила Воэн. – Ты находишь мертвеца и сразу одну руку кладешь на пистолет, а другую – на рацию. Ты просишь поддержки, вызываешь «скорую помощь» и коронера. Один, два и три. Все делается совершенно автоматически. И здесь, и там.
– Или они не такие профессионалы, как вы.
– Тут дело не в профессионализме. Тут дело в том, что кто-то прямо на месте решил нарушить процедуру и не звонить коронеру. А на это должна существовать серьезная причина.
Ричер промолчал.
– Возможно, полицейских там не было. Возможно, его нашел кто-то другой.
– Гражданские не возят носилки в своих машинах, – заметил Ричер.
Воэн рассеянно кивнула и встала.
– Нам надо уйти отсюда до того, как придет дневная смена, – сказала она. – И начальник.
– Ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной?
– Есть немного. И еще меня смущает тот факт, что я не знаю, как поступить.
Они вернулись в старый автомобиль Воэн и опять поехали в кафе. Завтрак уже закончился, и народу почти не осталось. Ричер заказал кофе. Воэн сказала, что ее вполне устроит стакан водопроводной воды. Она выпила полстакана и принялась барабанить по столу пальцами.
– Давай рассуждать с начала, – предложила она. – Кем был тот парень?
– Белым мужчиной, – ответил Ричер.
– Не латиноамериканцем? И не иностранцем?
– В формальном смысле латиноамериканцев можно считать белыми. Как и арабов и некоторых азиатов. Я сужу только по его волосам. Он не был черным, тут у меня нет сомнений. А в остальном – он мог приехать сюда из любой точки на карте.
– Он был смуглый или бледный?
– Я ничего не видел.
– Тебе следовало захватить фонарик.
– По зрелом размышлении я рад, что этого не сделал.
– А какой на ощупь была кожа?
– Самой обычной.
– И все же ты должен был сделать какие-то выводы. Оливковая кожа на ощупь воспринимается иначе, чем бледная. Она производит впечатление немного более гладкой и плотной.
– В самом деле?
– Мне так кажется. А что думаешь ты?
Указательным пальцем правой руки Ричер коснулся внутренней части своего левого запястья, дотронулся до щеки, провел под глазом.
– Трудно сказать, – задумчиво проговорил он.
Воэн протянула ему через стол свою руку.
– Сравни.
Он деликатно коснулся внутренней части ее запястья.
– Теперь лицо, – велела она.
– Ты серьезно?
– Исключительно в исследовательских целях.
Немного помедлив, он коснулся ее щеки подушечкой большого пальца. Потом убрал руку и сказал:
– Кожа у него была более плотной, чем у нас, а гладкость посередине между нами.
– Хорошо, – ответила Воэн. Она дотронулась до своего запястья в том месте, где к нему прикасался Ричер, и провела ладонью по щеке. – А теперь дай мне пощупать твое запястье.
Он протянул руку над столом. Воэн приложила два пальца к его запястью, словно собиралась измерить пульс, и слегка потерла кожу, а потом наклонилась вперед и другой рукой коснулась его щеки. Кончики пальцев у нее были холодными после стакана с водой, от этого прикосновения Ричер вздрогнул и ощутил, как между ними проскочил легкий электрический разряд.
– Значит, он вовсе не обязательно был белым, но определенно он был моложе тебя. Не таким морщинистым и иссеченным дождем и ветром. Короче, не таким ужасным, как ты.
– Благодарю.
– Тебе бы не помешало воспользоваться хорошими увлажнителями кожи.
– Я запомню твой совет.
– И лосьоном от загара.
– Аналогично.
– Ты куришь?
– Раньше курил.
– Это тоже плохо действует на кожу.
– Возможно, он был азиатом: у него росла тощая бородка.
– А скулы?
– Резко выраженные. Впрочем, он был худым.
– Истощенным.
– Да, и весьма заметно. Но скорее всего, он с самого начала был жилистым.
– Сколько времени нужно, чтобы жилистый человек стал истощенным?
– Я точно не знаю. Наверное, пять-шесть дней на больничной койке или в тюремной камере, если ты болен или объявил голодовку. И гораздо меньше, если ты находишься под открытым небом и вынужден двигаться, чтобы сжигать энергию и сохранять тепло. Дня два-три.
Воэн немного помолчала.
– То есть он бродил довольно долго, – наконец сказала она. – Нам нужно узнать, почему добрые люди из Диспейра два или три дня старались удерживать его там.
Ричер потряс головой.
– Возможно, будет полезнее выяснить, почему он так сильно пытался там остаться. Для этого у него должна была быть чертовски важная причина.
Глава 20
Воэн допила воду, а Ричер покончил с чашкой кофе и спросил:
– Могу я взять твою машину?
– Когда?
– Сейчас. Пока ты будешь спать.
– Нет, – ответила Воэн.
– Почему?
– Ты воспользуешься ею, чтобы добраться до Диспейра, там тебя арестуют, и я буду замешана в эту историю.
– А если я не поеду в Диспейр?
– А куда еще ты можешь направиться?
– Я хочу выяснить, что находится на западе. Возможно, мертвец появился оттуда. Полагаю, он не проходил через Хоуп. Иначе ты бы его заметила и запомнила. Как и исчезнувшего мужа той девушки.
– Хорошая мысль. Но к западу от Диспейра ничего нет. Совсем ничего.
– Но что-то там должно быть.
Воэн вновь задумалась. Потом сказала:
– Тебе придется сделать большую петлю. Почти до самого Канзаса.
– За бензин я заплачу, – кивнул Ричер.
– Обещай мне, что будешь держаться подальше от Диспейра.
– А где проходит граница?
– Пятью милями западнее металлического завода.
– Договорились.
Воэн вздохнула и подтолкнула по столу ключи.
– Поезжай, – сказала она. – А я пойду домой. Не хочу, чтобы ты знал, где я живу.
Ричеру не удалось отодвинуть достаточно далеко назад сиденье старого «шевроле». Полозья оказались слишком короткими, и ему пришлось вести машину с прямой спиной и разведенными в стороны коленями, словно он сидел за рулем трактора. «Шевроле» плохо слушался руля, да и тормоза были слабоваты. И все же ехать было лучше, чем идти. Намного лучше. С пешими прогулками Ричер покончил, по крайней мере на ближайшие пару дней.
Сначала он заехал в свой мотель в Хоупе. Его номер находился в самом конце ряда, а значит, комната Люси Андерсен была ближе к офису. Девушка не могла остановиться где-то еще. Другой гостиницы в городе Ричер не заметил. И едва ли она жила у друзей, потому что их не было рядом с ней в кафе вечером, когда в них возникла нужда.