Макс вонзил ноготь себе в ладонь, прогоняя идиотские мысли. Наверное, он недостаточно закален в идейном отношении, если во время беспримерно серьезного разговора в голову лезет подобная ерунда... А может, это стабилизирующая реакция психики, «заземляющей» происходящее...

– В техническом отношении вы должны выполнять распоряжения Куракина: прибыть в такое-то время в такое-то место и т, н. Но не больше. Содержательную сторону, вашей работы определяют Генеральный секретарь и Международный отдел. Вам что-то непонятно?

– Необходимо планирование операций, их обеспечение на месте, последующий «коридор» ухода. Кто станет заниматься всем этим?

– Механизм отработан. Вы будете составлять схему каждого задания и передавать ее нам. А мы поручим Рябиненко разработать конкретный план и обеспечить его на месте силами внешних резидентур. Если понадобится, и вы будете контактировать с нашими разведчиками. Но никто из них не должен знать конечного результата. Может, кто-то догадается, но догадку, как говорится, к делу не пришить. Вы меня поняли?

Карданов кивнул.

– Тогда последнее. Щепетильность заданий, кроме всего прочего, связана с тем, что вы будете получать под отчет очень крупные суммы. В ряде случаев они передаются без всяких расписок. Поэтому мы должны быть на сто процентов уверены в вашей кристальной честности и безоглядной искренности. После каждого задания вам придется проходить испытание на детекторе лжи и психологическую проверку. Это заодно разгрузит вашу нервную систему. И Виктор Панфилович, и товарищ Горемыкин тоже регулярно подвергаются такой процедуре. Возражений нет?

– Нет.

Это условие вообще показалось Максу мелочью. Его беспокоило другое.

– Можно вопрос, Леонид Васильевич?

– Пожалуйста, – благосклонно кивнул Евсеев.

– Мой напарник тоже будет задействован в этой работе? Он мой двойник, нас готовили работать в связке...

– Как вы посчитаете нужным. Если от него будет польза... Но он тоже не должен знать сути и содержания операций. Только обеспечивающие функции. У вас есть просьбы, проблемы, требующие решения?

– Насчет напарника... У него нет квартиры...

Евсеев едва заметно улыбнулся каким-то своим мыслям и кивнул Пачулину:

– Запиши, Виктор Панфилович. И позвони Горемыкину.

Он встал и протянул Карданову руку.

– До свидания. Нам придется часто встречаться. Перед каждым заданием.

Макс не знал, что сказать, и сказал первое, пришедшее в голову:

– Служу Советскому Союзу!

Вторая экспедиция располагалась в двух шагах от Красной площади, в двухсотметровом проулке, где бредущие от метро «Площадь Ногина» провинциалы уже начинали расспрашивать про ГУМ. Здесь было несколько «хитрых» подворотен без вывесок и других опознавательных знаков, зато глухие ворота, легкие полосатые шлагбаумы с двухцветными (красный – зеленый) светофорами и несущие службу солдаты выдавали их специальное назначение.

Осведомленные люди знали, что здесь располагаются вспомогательные службы ЦК КПСС, а неосведомленные рядом с историческим и торговым центром Москвы задумывались над совсем другими проблемами.

Их ворота были вторыми, если заезжать с улицы 25-го Октября. Имелись еще несколько выходов, в том числе и потайных, но тогда Макс об этом не знал. Он только вышел от Петра Георгиевича Горемыкина, управляющего делами ЦК КПСС. Насколько он начал понимать партийную иерархию, это была хозяйственно-техническая должность, однако монументальность фигуры, величавость манер, обстановка кабинета, количество телефонов и обслуживающей челяди наводили на мысль, что в действительности Петр Георгиевич занимает более высокую ступеньку цековского государства.

– Вторая экспедиция входит в состав Управления делами и подчиняется мне, – с такого разъяснения начал он беседу. – Непосредственно руководит там Михаил Анатольевич Куракин, он из ваших и сидел все время на контактах с фирмой Рябиненко. Может быть, вы его знаете...

Горемыкин был высок, толст и медлителен, с большой яйцеобразной головой, то ли бритой до блеска, то ли облысевшей до такого состояния. Узкие, явно привозные очки с затемненными стеклами придавали ему экстравагантный вид и скрывали глаза. А вообще он производил впечатление не полностью ожившей статуи в обычной униформе: однотонный костюм, светлая сорочка и галстук.

– Не приходилось, – ответил Карданов. – Я же только начинаю работать.

– Возможно, пользуясь вашей неопытностью, Куракин попробует подмять вас под себя. Но вы должны помнить о своем статусе. Вы – специальный курьер ЦК. Вам уже говорили, кому вы подчинены. И больше никому. Милиция, прокуратура, суд, КГБ – не властны над вами. У вас будут специальные документы. Обычно их вполне хватает. Но на всякий случай я вам дам свою визитную карточку. В любой сложной ситуации, которая может возникнуть на территории СССР, эти телефоны помогут вам найти выход. Если проблемы возникнут за рубежом, можете обращаться к нашим послам от моего имени – они сделают все, что в их силах. Да и не в их силах тоже...

На полированный стол лег твердый глянцевый прямоугольник с золотым тиснением. Это была большая диковинка. Макс не удержался и заглянул: Горемыкин Петр Георгиевич, три служебных телефона, три домашних... Хотя должность скромно не указана, каждому ясно, что это очень непростой человек...

– Материальные вопросы: квартира, машина, поликлиника, санаторные путевки, продукты и одежда, – все это тоже будет обеспечено по вашим потребностям. Ваша просьба насчет напарника удовлетворена, он получит однокомнатную, улучшенной планировки на Юго-Западе, неподалеку от метро. Кажется, все. Мой помощник отвезет вас...

Через несколько минут Макс познакомился с Куракиным. В отличие от всех остальных он не сразу обратил внимание на звериные уши, оценив вначале тяжелые плечи, крепкую круглую голову на короткой шее и пристальный гипнотизирующий взгляд. Уши только дополнили картину. С таким человеком лучше не враждовать. Но и дружить с ним Макс бы не хотел.

– Какой у вас опыт работы? – сразу спросил Куракин, хотя прекрасно знал ответ.

– Семьсот двадцать часов чистого времени боевых операций на тренажере виртуального моделирования, – с достоинством ответил Макс. – Это соответствует пяти годам плотного оперативного стажа.

– М-да, – Куракин плотнее сжал губы. Атака не удалась. – А что это такое?

Он достал из ящика стола толстую многоцветную ручку, покрутил перед лицом Карданова, написал несколько слов в настольном блокноте. Получалось, что начальник второй экспедиции действительно держит обычную ручку. Но зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден? Спец рассказывал про «стрелку», показывал фотографию – она выглядела как серебристый цилиндрик диаметром с карандаш. Он говорил, что разрабатывается многозарядный вариант...

– "Стрелка", – буднично сказал Макс, не вдаваясь в подробности.

– Молодец, – криво усмехнулся Куракин. – Бизон научил? Или Спец?

– А кто это? – искренне удивился Карданов.

Куракин одарил его долгим тяжелым взглядом, который должен был отбить охоту шутить.

– Стрелять пробовал?

– Только на тренажере.

Начальник нажал кнопку селектора.

– Бачурина ко мне!

Через несколько минут в кабинет вошел человек, который мог быть двойником начальника второй экспедиции, только уши нормальные, человеческие.

Возможно, когда-то они тоже работали в паре.

– Новый курьер, оперативный псевдоним Макс Карданов, – представил Куракин. – Весь опыт на виртуальном тренажере. Обучишь работать со «стрелкой» и другим снаряжением.

– У меня вопрос! – неожиданно вскинулся Макс, озабоченный мыслью, которая внезапно пришла в голову. – Я новый курьер, а куда делся старый?

– Срок работы в этой должности пять лет. Потом происходит замена.

Твой предшественник вернулся к себе в подразделение, на ту должность, которую сам и выбрал.

Это в равной степени могло быть и правдой и ложью. Макс всмотрелся.

Глаза и лицо Куракина ровно ничего не выражали.