Альфред толкнул Куранта в плечо, тем самым выведя из размышлений:

– Пойдем, пора ехать, – сказал он.

Мальчик встал с насиженного места, убрал волосы со лба и потянулся – тело немного занемело, пока он сидел в одном положении. Он заглянул в кружку – чая там уже не было, однако мальчик все равно направил ее ко рту, поймав последнюю одинокую каплю холодного горького напитка.

Во дворе была толпа народу. Дела в городе есть, но никто никого не осудит за желание проводить двух парней в университет. Городок крайне мал, все друг друга знают, поэтому сбежать с работы под видом организации массовки на проводах – воспринималось как истинное побуждение к прощанию.

Друзья отправлялись в путь вдвоем, с деньгами, которые они должны отдать за учебу, поэтому отправление сопровождалось горячими (зачастую наиглупейшими) напутствиями двух матерей, кучей слез, долгими прощаниями. Невыносимейшая картина, от которой – увы – невозможно избавиться.

– Под облучком два обреза на четыре патрона в сумме, – сказал подошедший к ребятам отец Куранта – крупный мужчина с басистым голосом – он работал кузнецом в Сударбете и собственными руками смастерил это оружие. – Патроны я загрузил и в сундук внутри. Они прям сверху. Молю Бога, чтобы они не понадобились. Вот два кинжала – их всегда при себе держите. Они с поясом. Повяжите прямо сейчас, чтобы я видел. Золото я загрузил еще вчера в секретные ящики под рессорами. Приедете – достанете.

К мальчикам подошел Верки Сноу:

– Меняйтесь лучше почаще. Каждые часа два примерно. Даже если не устали – все равно. Так проще будет. Не выматывайте организм.

– По приезде обязательно отпишитесь письмом, – добавила его супруга.

– Вот вам наличные, – Верки сунул в руку Куранта, сидящего ближе, кожаный кошель на завязке. – Это на расходы в городе. Чтобы не лезть в тайник. Вот еще один. Держите их отдельно друг от друга. Еще один кошель в сундуке, и еще один в задней стенке повозки. Там денег больше всего, но пользуйтесь ими в крайнем случае. И смотрите, чтобы в этих кошельках, – он указал на мешочки в руках мальчиков, – всегда деньги были. Даже если немного. Иначе бандиты просто начнут искать и могут найти все. А так подовольствуются меньшим. Надеюсь, что все это говорю впустую, но осторожность лишней не бывает.

– Даже если что-то случится – не беда, – добавил отец Куранта. – Главное – ваши жизни. Деньги – просто железяки.

Наставлений было много. Мальчики послушно кивали, слушая и понимая, что все это настолько банально, и непонятно, зачем рассказывают. Они же взрослые, а с ними все как с детьми. Но это родители – с ними не поспоришь.

Через несколько минут, зацелованные и оплаканные, под всеобщие аплодисменты они отъехали. Курант повернулся посмотреть на провожавших и помахал им рукой. Потом сел обратно на облучок рядом с Альфом:

– А представь, забыть что-нибудь. И год уже не вернуться за этим. Вот беда-то будет.

– Да ну, – отмахнулся Альфред, – мне кажется, нет незаменимых вещей. Точнее, нет таких вещей, без которых нельзя прожить год. Вот просто предложи – что это может быть такое? Одежда? Ее купить всегда можно. Еда? Остальное не так важно.

– Можно забыть какой-нибудь крайне важный тебе одному амулет, браслетик, значок… который удачу тебе приносит… ну или что-нибудь типа того.

– Ну, знаешь. Это все предрассудки. Даже это шанс избавиться от него. Ты проживешь год и поймешь, что не сильно-то и изменилась твоя жизнь без него. И когда через год вернешься, так и вообще не оденешь больше.

– А представь…

– Вот, подожди, – Альфред повернулся к другу, – мысль пришла. Куда страшнее забыть сделать что-то, что не сможет ждать год по факту своему. Например… например – убрать еду в погреб. Ты забыл, а представь, что за год с супом станет! А еще ужасней – вспомнить посередине дороги, что ты забыл убрать. Вот тогда беда. И вернуться не можешь. И едешь – думаешь, представляешь.

– Ну да, – согласился Курант.